Глава 1.
1.
На станции номер 625 Симова сняли с состава — не помог ему дорогущий, подпольной сборки, лицемер. Он ещё в универе начал копить на эту штуковину — не ел, не пил, не позволял себе купить лишний диск или память, — понимая, что без этой приспособы шансов «закосить» нет.
Поначалу повестки шли на внешний, публичный сервер — довольно навязчиво и бесцеремонно, но ведь всё же на внешняк! Но, в конце концов, кому-то там, в военкомате, надоела его неотзывчивость — а он применял такую неслабую прогу, отсылавшую повестки куда-то в NULяндию — и они принялись бомбить непосредственно во вживленку, причём нередко ночью, вторгаясь во сны. Его дешёвый биопроцессор не мог, конечно, выдержать такой перегрузки, специальные программы фильтровки не справлялись с безбожным валом спецпропаганды насылаемой на призывников-уклонистов с военкоматовских серверов. Симова стало глючить. Нередко он зависал в людных местах — прохожие налетали на него, он падал, разбивая нос или ломая палец руки. Уже дважды ему пришлось ходить на прием к нейрокибермахеру, что здорово подорвало его бюджет — он влез в долги, а его кредиторы были злые, нехорошие люди, настоящие убийцы, и он об этом знал. Нейрокибераборты, кардинальные пси-переустановки операционной системы вживленки и биокэширование мозга сильно подорвали его психическое здоровье, он уже не способен был родить оригинальную идею или свежевзглянуть на разработанную кем-то тему. Ему все больше приходилось полагаться на дешевую китайскую вживленку, ибо естественный мозг уже начинал давать сбои не только в сфере духовного, но и физического управления.
Лицемер Симова был наипримитивнейшим, действующим по принципу, который впервые стал применяться на различных местных полупиратских телеканалах, когда логотип телекомпании на украденной телепрограмме дублировался соразмерным образцом фона, взятым по соседству. Поскольку логотипы ютятся по углам, а всяческие перемещения героев и предметов, скажем, в художественном фильме, как правило, происходят в центральной части экрана, такая латка порою бывает незаметна, особенно если в верхнем углу небесная синь, или там, в нижнем, во время незаконной ретрансляции футбольного матча, зелень травяного поля. Но вот мяч в углу экрана, оператор не спешит переводить камеру — и мы видим уже два мяча, да еще и препротивнейший срез носовой части бутсы, будто живущий сам по себе, шустро, словно крыса, покусывающий призрачного двойника спортивного снаряда; а вот вам — вы только взгляните, — шевелящиеся обрубки пальцев недотянувшегося голкипера – жуть…
Засечь лицемер, действие которого основано на таком принципе, непросто. Сверхнавороченные армейские мимикрометры рассчитаны на пеленгацию более сложных пространственно-временных наложений. Что же касается недавно появившихся на нашем рынке бытовых мимикрометров, как правило, тайваньского производства, то они рассчитаны в основном на декодирование сигналов простеньких систем типа «отмазка», которыми пользуются подвыпившие мужья и водители, чтобы ввести в заблуждение не идущих в ногу с техническим прогрессом жен и необремененных приборами периферийных гаишников.
Симов попался в электричке по нелепой случайности. Он ехал в Харьков прощупать почву насчет апгрейда вживленки. Как всегда он сел на первой после тамбура лавке, напротив которой стена, и в качестве мимикроматрицы использовал ее незанятую приоконную часть, предварительно густо измазанную салидолом. Таким образом, какой-нибудь Венечка, зайдя в вагон, увидел бы пустую, но варварски загаженную лавку и, понятное дело, предпочел бы лучше постоять, или примоститься в чьих-то ногах (если в целом поезде нет даже стоячих мест), но ни в коем случае не выбрал бы испорченный столь гадким веществом комфорт; в то же время никто не мог расположиться на противоположной лавке (ввиду ее отсутствия) и скидывать на непригодную лавку, а следовательно и на невидимого Симова, всяческий мусор, объедки, блевать…
Через проход от Симова разместилась чета дачников. Пожилой, седовласый мужик в дешевой китайской майке, с мигающими рекламными баннерами на груди и спине, умостил на колени потрепанный чемоданчик, набитый, видимо, допотопными электромеханическими истребителями кротов и медведок, вытащил из кармана затасканные интернет-очки и, изрядно поелозив своим задом по тверди скамьи, угомонился, — лишь изредка шептал губами команды, блуждая по Сети. Его жена, сжимая в руках громоздкий универсальный пульт дистанционного управления дачным инвентарем, с милой сердцу защитника отечественного производителя надписью «Кiбергосподар», скучающе зевала, не стесняясь показать имплантированную в зубы систему эротических нейрораздражителей «Антиклимакс».
Симов оглянулся, осмотрел вагон. Народа было немного, в основном дачники и студенты-иногородники, возвращавшиеся на выходные домой. Спиной к спине Симова сидели молодые люди - парень и девушка. Напротив них — женщина средних лет с отвлеченно-печальным лицом захлопотанной домохозяйки. Время от времени она стучала себя пальцем по виску, видимо ее вживленка сбоила и она инстинктивно пыталась восстановить ее работоспособность таким нелепым способом. Симов, из любопытства, вошел в женщину, предварительно предохранившись, и обнаружил, что она в данный момент удаленно управляет стиральной машинкой и микроволновкой, чтобы обеспечить на утро всем необходимым еще спящего мужа. Затем Симов настроился на сидевшую напротив женщины парочку. Они занимались нейрокиберминьетом в реальном времени, используя соросовскую благотворительную реферрал-программу. Таким образом, они получали деньги за то, что какой-нибудь коматозник, олигофрен или другой беспомощный человек, подключенный к Сети рукой заботливой медсестры, мог полноценно разделять вместе с ними все радости нейрокиберсекса.
На всякий случай Симов прощупал всех находившихся в вагоне пассажиров. У большинства из них вживленок не было, а кое-кто не имел даже внешняка, то ли денег у них на все это не было, то ли мнили себя самодостаточными личностями… Симов таких не любил и называл органическими снобами.
Пару раз, в процессе прощупывания, он натолкнулся на Стену Непонимания, а однажды, даже получил достойный отпор, в результате чего ему добрых пять минут пришлось бороться с фатальной ошибкой программы внешнего просмотра, чуть не подвесившей его вживленку. Подключившись к непрозрачному внешнему биопроксисерверу, незаконно вживленному хакерами в зебру Ереванского Зоопарка, он проник за обе Стены Непонимания и успокоился, не обнаружив для себя в этих пассажирах никакой опасности. Один из них был отставной военный, не использовавший для своей вживленки ОС, а удовлетворявшийся каким-то немудренным армейским текстовым терминалом; второй пассажир – мальчишка – не только забил свою систему играми, но и явно забил на нее, в результате чего в голове у него была такая каша из потерянных кластеров, перепутанных цепочек и вирусов, что в любой момент он мог зависнуть и угодить под трамвай, а то и вовсе свихнуться и стать овощем.
С давшим отпор было сложнее. «Зебру» он не пустил, хотя навредить Симову уже не мог. Тогда, Симов решил играть в открытую и дал честный запрос на коннект. Ему пришлось заполнить длинный опросный лист, причем в процессе этого дела связь частенько обрывалась, траффик был никудышный – видимо клиент как раз проворачивал какие-то свои многотерабайтные сделки.
Результат Симова, признаться, разочаровал. Пожилой господин, по фамилии Чайко, представлял собой передвижной сервер какой-то компании по перевозке сухогрузов.
- Давай, по-людски, выпьем, - вдруг неожиданно предложил он Симову, словно вголос сказал. – Давай поотключаем всю эту спецтехнологию и посидим как люди. Как в двадцатом веке, безо всей этой биокиберхуйни.
2.
Коренастый, с побитой оспой лицом, сутулый и какой-то скособоченный, Чайко выглядел так, словно по нему ненасмерть танк проехал.
- Я вижу, браток, ты тоже сервероносец, - сказал он, когда Симов, снявший лицемер, подсел к нему, расположившемуся на полусломанной лавке, в другом конце вагона. Ни напротив, ни через проход от них никого не было. Симов вытащил пачку новых пиратских Mind-ROMов, хотел предложить, но заметил, что ненароком испачкал их в салидоле и, покраснев, достал из кармана видавшую виды ветошь для протирки интерет-очков, принялся обтирать, разложив их на противоположной, наполовину разобранной вандалами, лавке.
- Славные проги,- оценил, мельком взглянув на разложенные диски, Чайко. – Изгадились, жаль… Давай-ка, брат-сервероносец, угощу я тебя своим… Крепкое…
Он достал Mind-ROM с написанным на ББ++ цифровым пивом…
Загрузились.
- Да-а… Старый добрый Борланд Бэкон под третьи Майндайсы. До сих пор предпочитаю всей этой новомодной психотропии.
Симов впервые за полгода расслабился. Атаки военкоматовских серверов, патрульные пингеры, несговорчивые медики, нежелавшие отсрочить призыв и просто выдававшие рецепты на распространенные брэйн-утилиты, для его намеренно дестабилизированной операционки, - все отодвинулось, завяло, словно никогда всего этого и не было, будто приснилось в страшном биокиберсне.
- Ну, брат-сервероносец, куда направляешься? – спросил добродушный Чайко.
Симову не хотелось разуверять его, - мол, не сервероносец я, - просто так, уклоняюсь потихоньку, неохота в Лунный Гарнизон…
- Домой, в родные пенаты… - просто ответил он. – Да и подремонтироваться надо, памяти прикупить…
- Дело нужное, - похвалил Чайко. Его грустные, цвета разбавленного чая глаза, мало что выражали, и вообще, казалось, были словно для относительной схожести с другими людьми, прикреплены к его унылому, измученному невзгодами лицу. Одет он был просто – заземленная сверхпроводимая безрукавка сингапурского производства, кепка «TEAC» с сетевым фильтром, летние штаны с карманами для дополнительных носителей жестких дисков. На указательном пальце его правой руки, Симов заметил перстень псевдоманипулятора – анахронизм, распространившийся в начале века как средство психологически облегчающее пользователям переход от клавиатур и манипуляторов типа «мышь», к чисто ментальному управлению информационными ресурсами.
Вдруг Симов почувствовал биокибертревогу. Это к ним подошел рискующий оказаться на грядке мальчик. Он протянул Чайко какой-то диск и сказал: «Держи, папа, она некорректно взломана, поэтому криво ставится».
- Ох, беда, - запричитал Чайко. – Но сам понимаешь, - добавил извиняющимся тоном, обращаясь к Симову, - на лицензионное денег нет.
Он протянул мальцу другой Mind-ROM.
- Держи, Ваня. Здесь шароварный аналог. Вроде и крэк есть, чтобы тэг не выскакивал.
Мальчик взял носитель, зажал в кулачке и доверчиво посмотрел на Симова. Затем сказал:
- Я, дядя Симов, хоть и маленький, но в обиду себя не дам. У меня со вживленкой все в порядке. Все эти потерянные кластера, трояны и вирусы – это антихакерская защита. Это все эмуляция хаоса, имитация беспорядка, чтобы такие любопытные, вроде вас, с отвращением отсоединялись… А игры – что ж – я ведь малыш, потому и столько игр…
Малец сказал и поглядел на отца, мол правильно я поступил, давая такие важные разъяснения незнакомцу.
Чайко улыбнулся.
- Иди, Ванюша, играй.
Мальчик улыбнулся, еще раз вглянул на Симова ясными, голубыми глазками, с видимой сеточкой оптронных хитросплетений внешняка и побежал вглубь вагона, где возобновил сеанс связи с какой-то удаленной ровесницей.
- Эх, прогибает нас жизнь, прогибает, - мрачно сказал Чайко. – Мальчонка-то, не мой. Приютил я его, бедолагу… А мои все… Эх, - махнул он рукой, - расскажу все по порядку.
И Симов создал новую папку для записи файла.