На пороге стоял молодой солдат. В начищенных сапогах, шинели и, лихо сдвину-
той чуть набок, фуражке. В глазах его горели хитрые огоньки, мол, не ждали? Откры-
вая пошире дверь, пропуская его, я крикнул в сторону кухни: - "Мать, к тебе пришли!"
...Она уткнулась носом в плечо, пряча свою радость в ворот старенькой моей куртки:
- "Как долго тебя не было!" Я и сам, не зная, не сумев найти нужных слов, радовался
молча наконец-то закончившейся разлуке. Два месяца, вроде бы небольшой срок, а
успеваешь оценить вот такие моменты встреч, чувство близости заостряется до пре-
дела.
Не успев нагуляться после армии, всего-то через полгода, получил повестку из во-
енкомата: водителей бросали на целину, на уборку урожая. Ну не прятаться же? Приш-
лось ехать. Она провожала, как на фронт, слезы блестели в уголках глаз. Целуя, все
никак не могла оторваться. Я пытался успокоить ее, гладил по волосам, виновато
шепча: - "Ну, это же не надолго..."
Два месяца в мужской компании меня, не отвыкшего еще от армии, не сильно то и
утомили: работа, работа, снова работа не давала времени много грустить. Вот только
перед сном милые глаза вспоминались, смотрели на меня, словно укачивали.
Сейчас, обнимая меня, загорелого, обветрившегося на ветрах, соскучившегося и до-
вольного, она подняла голову, посмотрела на меня теми самыми, до боли милыми и
знакомыми глазами, прошептала: - "У меня будет ребенок". У меня в груди что-то за-
холонуло, а потом вырвался возглас: - "Так это ж здорово! Когда узнала?" "На той не-
деле к врачу ходила, ошибки быть не может", - она внимательно вглядывается в мои
глаза, пытаясь ощутить ту радость, охватившую меня. Я подхватил ее на руки, закру-
жил. Прохожие, бросая на нас косые взгляды, тут же начинали улыбаться: - "Эх, мо-
лодость, молодость..."
Было как-то непривычно чувствовать себя в недалеком будущем отцом. Казалось
- вот оно, детство, только вчера еще было, а сегодня уже - мужик! Гордость и радость
прямо-таки распирали грудь!
Так было, пока не выяснились сроки. Что-то арифметика не укладывалась в голове,
считал дни, недели, месяцы... Не получалось и все! Спросить ее? Обидится... А вдруг?..
Не хотелось верить, появился страх разрушить все то светлое, что появилось в моей
жизни с ее приходом. В нашей жизни. Она, как будто чувствовала, избегала разговора
на эту тему. Я злился то на нее, то на себя. Кто отец будущего ребенка?
Стал чаще срываться, обижал не по делу. Ругал себя после за несдержанность, за
слабость. Она чаще отмалчивалась, усиливая мои подозрения. Как-то я все-таки не
выдержал, спросил: - "Ты мне изменяла? У тебя кто-то был?" Она сумела поднять
взгляд и посмотреть на меня: - "Я люблю только тебя. К чему такие вопросы?" Тут
пришла моя очередь смущаться: опять обижаю своими подозрениями. Но снова воп-
рос остался без ответа. Я любил ее, уже не представлял свою жизнь без нее, но тем-
ная тень, появившаяся в наших отношениях, не давала мне спокойно дышать. Вроде
все было как всегда, так же тянулась ко мне в ответ на мои ласки, так же улыбалась,
строила со мной планы на будущее. Но появилось в ней что-то новое вместе расту-
щим животиком, как будто прислушивалась к чему-то внутри, появились новые жес-
ты, напоминающие мне мою мать. Откуда это берется в женщинах? Передается по
наследству на генетическом уровне? Иногда, словно не доверяя себе, клала мою руку
себе на живот, просила послушать. Ловя в ней признаки новой жизни, зарождающей-
ся по законам природы, я чувствовал себя полным идиотом, когда в мозгу снова
всплывал вопрос - мой или нет?..
Мой или нет?!! Кто может сказать мне кроме нее? А если - нет? Хочу ли я это уз-
нать? Смогу ли с этим смириться? Бывало и по-другому... Недоверие рождало
злость: - "Да зачем мне это надо?!! Молодому, здоровому? Что я, не найду себе дру-
гую?" И тут же понимал: нет, не найду... Как я мог сказать ей все это? Как объяснить,
не унижая, не обижая недоверием?..
...В роддоме, в "предбаннике", толпились родные, ожидающие молодых мам. Были
молодые отцы. Они как-то сразу выделялись на фоне остальных. Излишняя нервоз-
ность, нетерпеливое ожидание, смущение, гордость и какая-то глупая улыбка на лице.
Но всех объединяла радость, у всех разная, и в то же время одинаковая. Только меня
преследовал, уже ставший родным, вопрос...
Она появилась в дверях, когда я смотрел в другую сторону, прислушиваясь к чужо-
му разговору. Почувствовав на себе взгляд, я обернулся. Она стояла со свертком в ру-
ках, похудевшая, напряженная, но все же счастливая. Подойдя к ней, поцеловав, я
обменялся с ней ношами. Она взяла букет цветов, я - маленький, шевелящийся свер-
ток. Заглянул в игрушечное, сопящее личико, подумал: - "Какого черта! Это МОЙ сын!"
Ласково и непривычно прижал к груди, посмотрел счастливыми глазами на люби-
мую, на родителей, из груди вырвалось громкое: - "МОЙ СЫН!!!" Защекотало в носу,
чувствую, слезы подбираются к уголкам глаз, смутившись излишней чувствительнос-
ти, пошел к выходу...
...Оторвавшись от ее объятий, он шагнул ко мне: - "Отец!" Сжал сильно, по-муж-
ски, я и не ожидал от него такой силы - пацан пацаном уходил в армию. Окреп, раз-
дался в плечах. Я почувствовал вместе с гордостью за него предательские слезы на
своих глазах - старею... Вспомнилось вдруг его рождение и вопрос, который я так и
не задал любимой за двадцать лет...
А зачем?