Петя собрал котомки и вывалился из гнезда. За спиной - полинявший рюкзак с кожаными подмышками. Если все получится, как он планирует, то дом он увидит не скоро.
Родокам оставил записку - половина новогодней открытки с уверениями в горячей сыновьей любови. В конце - обещание перезвонить, когда доберется до места.
На улице было противно как в тазике с бельем. Весь вчерашний ветер Петя с тоской посматривал из окна, как ворона с белой бусинкой вместо глаза ковыряется в мешке Оральной бабки.
Оральная бабка - это горластая тетка, которая должна вывозить мусор. Кроме своих основных обязанностей, она умудрялась регулярно напиваться и, сидя у подъезда, отчаянно ругаться с жильцами. Она была полной дурой, по глубокому убеждению Пети. Прошлым вечером эта дура оставила мешок с всякой дрянью возле скамейки и ушла спать. Пете ничего не оставалось, как наблюдать этот мешок с вороной и сокрушаться, что проблесков на небе не наблюдается. А тянуть дальше было нельзя. Вещи уже были собраны, и ночью опять он слышал стеклянный шум - его торопили. Так что завтра - последний день.
Выйдя из подъезда, ругнулся на ворону, которая сумела увернуться из-под ноги, пытавшейся ее пнуть. Этого он не ожидал, думал взять труп вороны как амулет, а она не поняла... Глупая, а могла бы прославиться, когда бы ее нашли на месте исчезновения Пети. Ее бы тогда таскали на все симпозиумы и пытались найти связи между ней, Петей и стеклянным шумом, о котором он говорил во сне.
Автоматически достал веревку, перевязал ею мешок Оральной бабки и поволок за собой, оставляя за собой дорожку, вымощенную какой-то желтой дрянью. А ворона скакала сзади, пытаясь хоть что-то отхватить от того что, как она думала, уже принадлежит ей и только ей.
Пете хотелось, чтобы с ним кто-нибудь был рядом, но он гнал всякие такие мысли, потому что знал, что он уникальный, и никто не понял бы ничего из того, что знал он. Да даже если бы Петя попытался, чтобы кто-нибудь и понял что-нибудь, все равно у него такого кого-нибудь не было. Мешок он спрятал в садике, под верандой.
Но это - вчера. Сегодня уже пятница и нужно спешить. Возможно, его уже ищут.
Свернув за гаражи, Петя обернулся. Между его домом и парком стоял мятый воздух. Петя мигнул - где-то в сторону, влево и выше, он увидел порезы. Три кривых линии. Не очень толстые, как волосы на просвет. Небо было, как наволочка после бритвы.
Петя спешил. Прошел мимо помойки, между хрущевками, прямо - через пустырь. Там снова гаражи. Прибавил, еще раз обернулся. Чего-то больно кололо в кармане. Петя замельтешил ручонками по складке, на ходу искал карман и...- ладно, потом. На ходу он скинул с плеча рюкзак, втиснулся в просвет между гаражами, вздохнул и змеей задергался вдоль стенки, наклонив голову. Протиснувшись в зассаный закуток, Петя бросил рюкзак на землю и начал его пинать. Рюкзак молча лежал и заваливался на темнеющий бок. Красные Петины щечки колыхались в такт маленьким ножкам. Наконец, правый ботинок запутался в лямках рюкзака и Петя упал.
"Сранные китайцы", - отчетливо сказал Петя. Не вставая, он три раза плюнул на рюкзак. Потом вспомнил про неудобный карман и сунул туда руку. Вскрикнув, он выдернул ее обратно, на пальце повис ежик. "Как он туда попал?", - подумал Петя, но не дожидаясь ответа, забыл о вопросе. Ежик понял, что он уже никого не интересует, и уполз под гараж, обдирая иголки об железо гаража. В гараже кто-то заворчал, пукнул и затих.
Петя начал ползком протискиваться обратно, прочь из проема между гаражей. Он цеплялся за сухую полынь, которая вырывалась из земли с воем. Начав задыхаться от этого воя, Петя решил не полагаться больше на предательские растения. Он-то знал, что его ждет лучшая участь, чем тех, кто остаются, чтобы полагаться на них. Отпустив очередной куст полыни, Петя плюхнулся лицом в смесь из человеческих выделений, которые можно назвать общим словом - желудочные.
Пацан повернул обратно, обтер лицо о рюкзак, понял, что сходит с ума, и встал. Немного приведя себя в порядок, Петя вздохнул три раза (так ему посоветовала делать соседка, начитавшаяся поп-книжек по психологии), и прямым твердым шагом направился к проему. Шаг... смелость начала уходить, еще шаг... Петя почувствовал, как сзади тянутся к нему вырванные стебли полыни, еще шаг... что-то мешало идти, еще шаг... "Только бы снова не упасть", еще шаг...руки Пети потянулись к краям гаражей, еще чуть-чуть... все - свобода!
По дороге к назначенному месту Пете попался зазеркаленный киоск. Он посмотрел на свое отражение и увидел, что начал меняться. На него смотрел молодой с оранжевыми волосами и желтоватым цветом лица, комбинезон цвета хаки приятно оттенял глаза, смотревшие в разные стороны, из кармана торчал платок, усыпанный лилиями. Но главная гордость Пети все-таки не изменилась, это были его Скечерсы...
Кафе с пальмой. Здесь Петя задумался: "Что за херня?". Перебрал по косточкам последние полчаса: порезы на небе, ежик, эта долбанная полынь - все это какая полная бредятина. Он вернулся к киоску - снова Петя, правда, с изрезанной мордашкой и гляделками в разные стороны. Но в принципе, нормально: ни оранжевых волос, ни комбинезона.
Петя сел на урну и отдышался. Пошарил по бокам - вроде ничего страшного, только рюкзак потерял. Без всяких находок, как в прошлый раз. Но не как в позапрошлый. Петя вспомнил ту железку в боку и засмеялся. Все нормально! С каждым разом все лучше. Скоро, наверное, совсем отпустит. Ну, будет Пете не по себе раз в два месяца - что с того, пропустить пару дней в школе. Какого хрена там делать - так хоть законная отмазка. И мама не пойдет на работу. Каждые полчаса будет заглядывать в комнату и подкладывать всякую вкуснятину. В общем - Петя радостно прищурился на свое отражение в киоске - перспективка!
Нужно домой. Петя еще раз похлопал по бокам, повертелся перед киоском - вроде без косяков. До дома было недалеко - минут сорок и все. Не в себе Петя забрел в порядочные булки, но если выйти на Краснолесье, то по прямой он доберется еще до прихода родителей. Возвращаться в заблеванный закуток, чтобы взять избитый рюкзак, Петя не захотел. Он попытался вспомнить, что в нем и стоит ли это хоть малейших усилий, но не смог. Показалось, что он вновь "слышит стекло", но сразу отпустило. В конце концов, можно посмотреть, что не хватает дома и в случае чего потом сходить в гаражи с папой.
Идти по проспекту было приятно. Кругом гуляли девчонки по двое-трое и сосали пиво. На Петю они внимания не обращали, но ему это и не было нужно. Ему просто было приятно, что вот проспект, девчонки с пивом, и они его не замечают. Прикольно же! Тут Пете снова стало не по себе. Он долго кашлял на перекрестке и пучил глаза на пыльный асфальт. Отхаркавшись, Петя подумал, что лучше не думать. По крайней мере, пока домой не добрался. То, что сегодня ему больше не захочется никуда убегать, Петя не сомневался. Затяжных приступов у него не было с первого класса. Так говорил доктор. Доктор был уверен, что Петя выкарабкается и по больницам ему мотаться в зрелом возрасте не придется. За это Петя любил своего доктора. Тот говорил ему то, что он хотел услышать.
Дом свой Петя любил. И двор свой. Там было хорошо. Сейчас после девчонок на улице он вдруг вспомнил Цыгана - страшного парня, который жил на 7-ом этаже. Цыган был крутой. Он курил, матерился и всех бил, включая Петю. Не в том смысле, что регулярно - а так, пару раз было. Еще он отбирал деньги. А однажды на скамейке он лез в лифчик какой-то пасмурной девчонки. Она хлопала глазами и виновато гнула шею. Цыган старательно ловил ее тщедушную грудку, не обращая внимания на ребетню, рассовавшуюся по закуточкам и оттуда радостно взиравшую на все это дело. Петя тоже радовался, ему было интересно, немножко стыдновато-радостно, приключенчески.
Сейчас Цыгана нет. А Петя есть. Вот он перелезает через круглые качели-вертушку и заходит в подъезд. Он живет на третьем этаже. Поэтому он направляется к лифту. Когда тот открывает свои двери, Петя вдруг вытягивает губы трубочкой и задумчиво говорит: "Е-ба-ный в рот!" Он заходит, нажимает на железную кнопку, и лифт привозит его домой. Петя подходит к двери, достает связку ключей, открывает - все сам, он ведь немаленький уже. Давно прошло то время, когда у них дома жила бабушка, чтобы смотреть за ним.
В прихожей темно. Петя разувается и кидает ключи на тумбочку. Свет включать неохота - сразу будет виден бардак, лучше уж так. Проходит в гостиную. Там кресло и валяется на полу пульт. Петя поднял его, положил на подлокотник. Программки не видно. Ладно. Петя идет в ванну. Слышно, как он включил воду, выключил и снова повернул кран - наверное, мыло упало на пол и его пришлось поднимать.
Прямо напротив ванны открыта дверь в спальню. Петя заходит и молча стоит в проеме. Думает. Разворачивается и, запнувшись мизинцем на ноге за косяк, возвращается в прихожую. Снова надевает кроссовки. Придется идти в гаражи без папы. Папа спит. Да и мама не сможет приготовить ужин без рук. А Оральной бабке Петя ничего не должен. У нее мозгов никогда и не было. Сраная китаезина.