- …Сегодня звонит и просит к телефону Катю. Потом честно признается, что забыл, как меня зовут. Между прочим, записывал номер при мне, и имя на бумажке пометил!
Да-а-а... Сестренка у меня что надо, не пропадет. Сашке двадцать. Она уверена в своей неотразимости, в том, что достойных мужчин нет, все кончились еще в прошлом веке, но в качестве исключения, специально для нее, отложили одного свободного принца на белой лошади, которого она искренее ждет, и чтобы ждать было не скучно, регулярно гуляет с подружками по местам возможной встречи, нет, не с принцем, а с тем, “с кем пока в кино сходить”. Всего семь лет между нами, или дело не в возрасте? Мне никогда не удавалась такая опьянительная безрассудность, такая обезоруживающая, здоровая наглость, такой цинизм и окрыленность одновременно. И сейчас, разговаривая с ней по телефону, я завидую ее счастливому расстроенному голосу, утешаю ее теми словами, которые, я знаю, она хочет услышать, зову в гости, она, конечно, обещает, и, конечно, приедет, но только в день моего рождения, благо он не за горами. А действительно! Я бы тоже не поехала к себе сейчас, раз через десять дней опять ко мне ехать. И чем бы я себя развлекала два раза подряд? Рассказами о том, что все по-старому? Что пересадила в большой горшок розовую фиалку, а она взяла и умерла? И что я прорыдала над теперь бессмысленным горшком весь вечер?.. А еще можно, разболтавшись, поведать себе страшную тайну (только никому!): в меня влюблен сосед! Да, тот самый пузатый сосед в дырявых тапках на босу ногу. Он, представь, приходил ко мне за отверткой (ну, да, ко мне за отверткой), и у порога набросал мне в карандаше всю свою жизнь. А потом сказал, чтобы я выходила за него замуж, так как он не умеет готовить, а от магазинных пельменей у него тяжесть в желудке…
Вообще-то, замужем я уже была, гражданским образом. За Толиком. Жили-были мы с ним три года. У нас даже рыбки были в аквариуме. Я хотела белое платье и ребенка, но Толик ушел к Ленке, нашей общей однокурснице. Говорит, что она веселая. Толик был моим первым и единственным мужчиной. А я была у него тринадцатой.
- И тетя Ира должна быть обязательно! Слышишь?
- Слышу, мамочка. Завтра ей позвоню, приглашу. Но, мамочка, ей же с нами ни капельки неинтересно!
- Что ж поделать? Но не позвать будет неудобно. Ты испечешь торт, все будет прекрасно.
Мама у меня красавица. У всех округляются глаза, когда я говорю, кем работает моя мама, она президент общества защиты диких животных. Сейчас у мамы счастливый период: она в очередной раз обрела папу. Обретать его и терять снова она готова всю жизнь. Он не возражает.
- Я забыла тебе сказать главную новость! Ты слышишь?
Ну, почему я должна не слышать?!
- Я беременна! Только ты не волнуйся, слышишь?
- Серьезно?!!
- Я тоже думала, что так не бывает (а кто еще так думал?), что я уже старая (сорок семь? Хм...), и столько сейчас забот, но я ни на минуту, слышишь (слышу!!!), ни на минуточку не сомневалась, все-таки это такое счастье, а ведь я еще молодая (сорок семь? Хм...), и нам нужен продолжатель фамилии, ведь вы же можете выйти замуж, ведь все выходят (спасибо за оптимизм, мамуля!), а дед так хочет внуков (а как же мы?!.), ну, то есть ты и Сашка, это, конечно, прекрасно, но именно мальчика, чтобы был Генералов, а меня уже тошнит по утрам, и так бы не хотелось поправиться, а может, родить в воду? Дома, уютно, спокойно… Надо думать. Я сейчас убегаю, у меня УЗИ, я почти уверена - мальчик! Ты только не забудь позвать тетю Иру, слышишь?
- Слышу, мамочка. На мой день рождения или его?
- Кого?
- Генералова-младшего.
- Ты не рада?
- Мамочка, конечно же, я рада! Я очень рада за вас с... Папой?
- Анька!!!
- За вас с папой, и за всех нас.
Мамин ребенок. Я почему-то не могу представить себе этого малыша как своего братика. Еще бы! Пора рожать. Все мне об этом заботливо напоминают, а я придаю лицу выражение, которое, по моим предположениям, должно быть у воинствующей феминистки, когда ей сообщают, что она не будет участвовать в опросе по поводу применения американской технологии в строительстве наших гидромелиоративных сооружений. Какой ребенок?! А как же карьера?! Я вот-вот буду ответственным редактором в нашей районной газете!..
Пока разговаривала с мамой рисовая каша пригорела. И теперь я буду есть не просто противную рисовую кашу на воде и без соли, а подгорелую противную рисовую кашу на воде и без соли. У меня диета. Решение о диете было принято вчера окончательно, и обсуждению с желудком больше не подлежало. Хотя я понимаю, что для диеты нужен кураж. Лихое: ну, как похудею! Как похорошею! Подружки будут умирать от зависти, мужчины от любви. А у меня вместо куража врожденная инфантильность. Я люблю своих успешных подружек, а мужчин боюсь.
- Слышу, мамочка! Из поликлиники? Ну, это же прекрасно! Девочка - это же здорово, мам, ты же с девочками уже умеешь... Я - да. Правда, рада. Конечно, мамочка.
Девочка… Девочка… Она будет сильной и красивой. Она захочет и сможет. Она полюбит и будет любима. У нее будет все. Потому что все - это она. Девочка.