НЕИЗБЕЖНОСТЬ.
- Леша, просыпайся! Я уже приготовила кушать. Звонила Лена. Я сказала, что ты еще спишь, и она просила перезвонить ей, как только ты проснешься. Ну, хватит нежиться, не маленький уже.
- Я все понял мама, хорошо сейчас встаю, еще десять минут и встаю.
- Я пошла на кухню и долго ждать не буду. - это говорила пожилая женщина с глубокими морщинами на лице, воспитавшая практически одна двух сыновей - старшего Толика, которого давно уже не видела, жившего с женой очень далеко, да теперь еще и в другом государстве и, младшего Лешу. Муж умер от рака, когда старшему было четырнадцать, а младшему девять. Они были ее сокровищем и ее смыслом жизни. Она сыновьям отдавала всю душу и поэтому могла ими гордиться.
- Ты всегда любил поспать, в отличие от Толика, тот просыпается ни свет ни заря. Иногда даже будил меня, - доносился голос из кухни. Но Леша его не слышал. Включив легкую музыку, он поднялся, протер глаза. Было великолепное утро пятого дня недели. На столе лежала пачка резиновых противосредств. "Черт, вчера выпала из кармана, когда раздевался, мать подобрала",- с улыбкой подумал Леша. Это был молодой, красивый парень двадцати восьми лет, с каштановым волосом, которые слегка вились, среднего роста и с глубоко голубыми глазами. Его мысли сейчас были растеряны, требовалась утренняя гигиена, чтобы вернуться в нормальную жизнь, после пробуждения, так сказать не в цикл. И он направился в ванную.
- …и ты уходил в школу, махал мне рукой в окно, обходил дом, ждал, когда я уйду, заходил в квартиру и ложился спать. Мне позвонила твоя классная руководительница на работу и спросила: "Как здоровье вашей соседки, одинокой старушки, наверно не очень хорошо, ведь Алексей уже четыре дня не появлялся в школе, хороший у вас сын". Тогда скрыв свое удивление, я ответила, что уже лучше. Через пол часа была дома, увидев, как ты мирно спишь. Ох, тебе и досталось тогда от меня, - что-то резав на столе, Людмила Николаевна рассказывала улыбаясь.
Алексей выдавил зубную пасту на щетку и начал чистить зубы. Паста подозрительно пенилась и оставляла странный привкус мыла. Умывшись, он посмотрел на пасту, которая очень хорошо сделала свое дело. Совсем мелкими буквами было написано: "Крем для бритья".
- Нет, все, с завтрашнего дня буду сначала умываться.
- Сынок, иди кушать, - позвала мать
Алексей, совершенно отойдя ото сна, побрел на кухню.
Людмила Николаевна все так же вертелась у печки и продолжала:
- А ведь Лена хорошая девочка и тебе далеко не семнадцать. Что все время будешь в холостяках ходить?
- Мама, опять ты за свое, - проглатывая смачный кусок мяса и чуть не подавившись, Леша тщетно пытался сменить тему разговора.
- Я ведь уже старенькая, хочется внуков понянчить…
Закончив трапезу, сказав традиционное спасибо и чмокнув мать в щечку, Алексей пошел к телефону, набирать знакомое сочетание цифр. Два длинных гудка и приятный голос девушки:
- Алло, Алеша - это ты?
- Привет, как спалось и что случилось, что ты так рано позвонила?
- Ничего не случилось, но мне приснилось…,даже не хочу вспоминать, и мне стало страшно. Это было так реально…. Я хотела услышать твой голос, - Лена говорила с беспокойством.
- Леночка, куда ночь, туда и сон. Посмотри в окно, такое хорошее утро. Хочешь, я сейчас к тебе приеду. Не буду сегодня возиться с машиной, а приеду так. Ну, и вечером все как договаривались.
- Приезжай.
- Жди. Целую.
Леша все еще держал и думал о них двоих. Он давно уже размышлял на счет семьи, но мысли были поверхностными. Серьезность этого предприятия Леша понимал уже давно. Время шло. Он не искал, но где-то внутри себя спрашивал: "А получится ли с ней?" Каждая считавшая его, как средство к достижению и решению своего, и так же натянутые слова любви получали - "нет". Он не спешил. Забота и вера в согласие всегда ценились им. Через неделю Лене исполнялось двадцать три, и он собирался подарить ей хороший подарок, но окончательного решения еще не принял. Нерешительность была ему свойственна, и она так же могла быть истолкована, как способность к анализу. За два года знакомства с Леной было многое: две зимы, два лета, две осени, а самое главное столько же весен. Они жили два месяца вместе, первым летом, когда ездили отдыхать. Не видели друг друга долгое время, когда Алексей ездил к брату на север, но они все еще были вместе и возможно вместе, так как никогда раньше. Что за отношения были у них? Нет, это не была страсть - это было спокойное состояние чувства взаимности. Это было ожидание весны.
- Леша, поедем со мной на дачу, поможешь мне, - все так же из кухни говорила мать. Алексей, чуть помедлив, крикнул:
- Мама, ну, я сделаю завтра машину и поедем, сегодня я к Лене пойду.
- Как хочешь, я все равно поеду сегодня, а завтра само собой.
Алексей оделся, сказав матери, что вернется не скоро вышел на улицу. Светило ласковое осеннее солнце. Леша не стал идти прямиком на трамвайную остановку, а свое лирическое настроение решил поддержать прогулкой по парку, дорога из которого все равно выходила к необходимому месту. Короны деревьев касались неба и еще зелено-желтой тенью укрывали прохожих. Одинокие листья раньше своего срока уже падали на землю, чтобы стать забвением. "Чем они хуже других выполняли свою роль?" Мысль промелькнула и исчезла в никуда. Через мгновение Алексей думал уже не об этом. Он, почему-то стал кроить свое прошлое, соизмеряя его с настоящим, потом пытался представить себя в лет сорок, но ничего не получалось. Он не верил в судьбу, все в жизни зависело от него, его стараний и качеств. Опять подумал о Лене.
Подул легкий ветерок, промежутками усиливаясь до порывов. С каждой секундой промежутки становились все длиннее и длиннее, порождая маленький ураган. С востока надвигалась огромная туча. Алексей ускорил шаг. Так хорошее утро ни чем не предвещало такой непогоды, а все происходило быстро и возврату не подлежало. Когда Леша подошел к остановке, начинали накрапывать первые предвестники дождя, прибивая к земле наглую дорожную пыль. Он, конечно, не взял зонтик, не рассчитывая на такой расклад и, поэтому с двойным нетерпением стал ждать трамвая с номером двадцать восемь. Люди спешили, на остановке стояла толпа под зонтиками, кто действительно мог предвидеть или те, кто только что вышли из дома. А Алексей, как и большее количество народа, мок бы под дождем, если бы не общественный транспорт, который на удивление так быстро подъехал. Леха даже обрадовался этому действительно незначительному событию. Еще бы в такую погоду и тот трамвай, что нужно - красный, мокрый, с двойкой и восьмеркой. И вот в то самое время, когда Леша был готов влиться с уймой народа, в поток, казалось, бесконечно поглощаемый этим красным с двойкой и восьмеркой, он заметил девушку почему-то всю в черном. Она смотрела на него странным взглядом утраты, и что-то было ему в ней знакомо. "Красива, молода, в трауре, значит умер кто-то близкий. Знаю ли я ее? Ну, она может быть знает? Или обозналась? Почему так смотрит? Подойти? …а глупость. Дождь. Ждет Лена. Интересный день. Надо пробираться, а то не влезу". Через минуту Алексей стоял на подножке и пытался подвинуть инертную массу серых, дабы закрылась дверь трамвая. Масса не поддавалась и даже бранилась отборным матом, в лице хозяина земли прошлых лет, никчемного пьянчужки, и обдавала всех ближестоящих страшно устоявшемся перегаром, в том же лице. Дверь все так же не закрывалась, не смотря на усилия Алексея и еще двух сознательных, так же висевших между дождем и трамваем.
- Мужики, середина ведь пустая, - кричал один из сознательных, - Бабуля, а ты, куда со своими сумками, не видишь, что здесь творится. Сыновья должны на машине возить.
- Ой, синку, та хіба я їм потрібна така стара, - отвечала старушка.
Масла в огонь подлила водитель с принципиальным характером, сказав: - Пока дверь не закроется, никуда не поедем, сами себя задерживаете.
Люди предлагали Алексею сего сознательными друзьями по несчастью остаться под дождем. Обстановка накалялась. Но наш герой не мог согласиться с таким положением дел, и все трое утроили свои силы, а через некоторое время масса поддалась. Случилось невозможное, двери закрылись. Леша стоял прижатым к двери, испытывая давление под которым трещали кости. Вдыхая смрад внутреннего пространства вагона, который начинал набирать обороты, Алексей повернул голову, чтобы еще раз посмотреть на девушку в черном, но ее нигде не было. Он стал пытаться отвоевать себе немного места, а вокруг бушевали страсти.
- Стоял наш гарнизон в одном немецком селе в Молдавии, перед самой войной. Немцев всех от туда выселили, - рассказывал старенький дедушка сидевший сразу же у двери на месте с надписью "для инвалидов и детей". Рассказывал он это той, тоже очень старенькой старушке, которая никому уже не нужна, периодически засыпая и просыпаясь, продолжая рассказ точно на том же месте, где закончил.
- Был там пес, которого кормил я…. И никто не мог к нему подойти, кроме меня …. А вот был случай…. Алексей не хотел слушать этот разговор и настроил свое внимание на беседу двух парней.
- …я ей решил отомстить, не выделял ее из компании, хотя если она обращалась ко мне, я охотно с ней разговаривал. Она психовала, а я смеялся. На одном дне рождении мы остались одни в комнате….
Дальше Алексей пытался замкнуться в своих мыслях, но он почему-то нервничал, хотелось побыстрее увидеть Лену, а трамвай ехал все медленнее и медленнее. Объявили остановку " Рынок ". Большая часть народу схлынула, но надвигалась заполнить вагон другая волна с мешками и торбами. Алексей, воспользовавшись возможностью, перешел к задней двери, там было чуть поспокойнее. Бабульки с сумками любят передние дверцы. Кто говорил о болезнях, кто о политике, кто ругал всех и вся, а наш герой уже смог сосредоточится на своих мыслях, не переставая наблюдать за окружающими.
В это время Лена поглядывала на часы и с чем-то возилась по хозяйству. Она была достаточно красива и молода. Ее родители, порядочные люди, не жалели для нее ничего, она была у них единственной дочерью, но не была избалованным потребителем, а имела душу и те черты характера, которые нужны, чтобы быть человеком и женщиной. Лена любила Лешу и позволяла ему контролировать ситуацию. Он был мужчиной, и она всегда знала это, и сейчас собиралась сказать ему, что ждет ребенка. Ей хотелось это сделать немедленно и, конечно, не по телефону, раньше все не решаясь. Время шло, а его все не было. Она хотела видеть глаза. когда скажет о ребенке и чувствовала, что настало время, что сейчас, именно сейчас. Не могла выпустить из головы плохой сон, не смотря на то, что Леша ее успокоил. Часы отбивали секунды, уже проходил час.
Объявляли остановку за остановкой. Давка не прекращалась. Появляющиеся вакансии заполнялись вновь вошедшими пассажирами. Внимание нашего героя уже было обращено к двум мужчинам. Они были чем-то озабочены и все время перемещались. Вид у них был не из очень приятных. Один был худоват и высок, комплекция второго находилась в прямой противоположности. У высокого была сумка средних размеров, которую он держал на плече и когда продвигался, создавал большое неудобство окружающим. Сейчас они уже стояли около Алексея. Леша предположил род деятельности и не ошибся. Решив проверить свое предположение, он стал поддерживать свой бумажник снизу кармана через пиджак. Высокий толкнул Лешу своей сумкой, это действовало полностью отвлекающе. После какая-то сила потянула бумажник. Алексей сжал крепче руку, сопротивляясь действию маленького и толстого, посмотрев ему пристально в глаза хозяину руки. Действие прекратилось и дуэт направился к выходу. Но либо им не терпелось, либо жаль было покидать столь набитый трамвай ни с чем, и они выбрали нового зевающего претендента. Леша теперь уже со стороны наблюдал за их слаженными действиями. Да, действительно, все происходило довольно быстро, не прошло и нескольких секунд, как все та же рука уже искала другой бумажник, то есть пыталась вытащить этот пухлый предмет из заднего кармана брюк пожилого мужчины, который стоял немного в стороне. Алексей быстрым движением схватил руку толстого, хотя была мысль этого не делать. Объявили остановку "ЖД вокзал" и толпа начала вываливаться из трамвая. Рука дернулась и скрылась вместе с владельцем в потоке выходящих, оставив предмет своих вожделений в кармане. Мужчина, хозяин кармана, повернулся и пытался поблагодарить Алексея, догадавшись, что в действительности произошло, но наш герой выходил, это была и его остановка.
Люди спешили по своим делам, дождь еще накрапывал. Леша с наслаждением сделанного направился к знакомому четырехэтажному домику - второй подъезд, третий этаж и на право. Он не видел Лену всего какие-то сутки, что это - смех, но он предвкушал встречу, так как каждый день ждал этого. Алексей думал что-то о них в ту минуту, когда проходил темный проулок, не оглядывался и полностью был внутри себя, шел туда, где его уже ждали долгое время. Сзади быстрым шагом настиг его тот самый высокий и худой.
- Который час не подскажете? - спросил подходивший. Леша как ни в чем не бывало машинально одернул рукав, не смотря в лицо спрашивающего и уже хотел произнести соответствующее время, но с другой стороны подбежал низкий и толстый и, вытянув из кармана так же быстро как вытягивал кошельки, зоновскую финку, ударил ей Лешу в верхнюю часть живота, толкнув его в гору мусорных пакетов.
- Сука, мразь, будет знать, - распалялся толстый.
- Ну, на хер так б…., можно было его просто отп……? - уже почти уходя, как бы спросил высокий.
- Пошли отсюда быстрее, - выговорил маленький. И они удалились.
Леша потерял сознание сразу, но поминутно оно к нему возвращалось и опять уходило. Он чувствовал страшную ноющую боль в животе, она приходила не сразу, но нарастала с каждой секундой и доходя до определенного мучительного уровня бросало Алексея в беспамятство от болевого шока. Уходила кровь. Леша пытался подняться, но, едва встав, упал как подкошенный. Ему казалось, что это происходит уже целую вечность, но в действительности же прошло всего несколько минут. Силы его оставляли. Вдалеке показалась женщина с ребенком, Алексей хотел что-то крикнуть, но новый прилив боли опять заставил его скорчится в муках и потерять сознание. Женщина проходила совсем близко и за руку вела девочку лет шести.
- Мама, а что там за дядя лежит?
- Не обращай внимания, пьяница какой-то, - даже не посмотрев, отрезала женщина и ускорила шаг, чтобы покинуть это место от греха подальше.
Алексей бредил, терял кровь и в минуты сознания понимал, что все уже предрешено и не верил этому. " Какая глупость, нет, этого не могло случиться, потерял много крови, уже нет сил что-то сделать, повредили что-то внутри, ужасная боль. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . .тяжелеет голова, кажется, открываю глаза, но ничего не вижу", - мысли вертелись в голове очень быстро, как бы мозг пытался додумать то, что не успел раньше. Леша перебирал в голове все, пытаясь, что-то предпринять. Ему казалось, что он вот уже пошел, встав так легко, и все было нормально. "Галлюцинации. А вот Лена. Она зовет меня, а я не могу встать. Вот мама плачет, нет - это сон. Что со мной?" Леша опять приходил в себя: - "Неужели никто не поможет. А какой был хороший день. День! День? Какой? Пятница! Сон Лены". Лешу как прошило и он дернулся. "Боже мой". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мысль прервалась на том же месте, где и прервалась забытьем. "Неужели поезд стал на рельсы еще утром? Как я мог это увидеть? Листья, опадающие раньше срока. Непогода. Девушка в черном. Трамвай - 28. Мне - 28. Неужели все. Дедушка фронтовик. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ".
Лена стала волноваться и набирать телефон Алексея, но телефон не отвечал. Людмила Николаевна была в это время на даче. Их ждало горе. Но мы остановим на этом слове рассказ и предположим, что этого не могло случиться. Каждый решит все по-своему. И слово горе напишет с большой или с маленькой буквы.
Хаос порождает закономерность, которая окончательно переходит в беспорядок. Мы не понимаем, где первое, а где второе. Закономерность содержит в себе хаос и наоборот. Во что верить? Глупо верить в строгую последовательность событий, но воздействие со стороны ощущает каждый. Глупо верить во что-то и ни верить, ни во что. Нужно думать и находить скрытое. Нужно видеть себя. Двигаться против всегда сложнее, а вниз падать больно. Последовательность выбирайте сами, и сочетание интересов даст жизнь или смерть.
Одесса. Июнь 1994 г.