Студенческие байки. 4 короткие новеллы о студентах

       Когда-то в стародавние времена ещё задолго до того, как главный корпус одесского строительного института стал выглядеть, как огромная, редкозубая расчёска, поставленная на попа, работал там грозный грек по фамилии Какасимиди, то ли зав.кафедрой, то ли даже деканом, уж не помню точно, давно это было. Имел он замысловатую, местами размашистую, местами мелкую, словно штакетник подпись. Ставил он её на студенческих курсовых работах и чертежах очень неохотно. Те же, кто всё-таки сумели это чистилище пройти и получить заковыристую подпись, говорили: «Какасимиди проскочил, иероглиф получил, продавай валокордин, покупай биомицин.»

       Историческая справка
       Биомицином (или точнее биЛомицином) в народе называлось премерзкое белое креплёное вино, обязанное своей популярностью у подзаборных хануриков и нищих студентов исключительно в силу своей умеренной цены (1р.02коп.) Имя произошло от официального украинского названия «Билэ мицнэ» - (белое, крепкое) сокращённо - биломицин, преобразовавшееся затем в более благозвучное – биомицин. Впрочем, по поводу последнего преобразования имеются и иные теории.

       Однако рассказ мой не об этом, так, к слову пришлось. Так вот, один находчивый студент, не будучи в достаточной мере одарён технически, обладал всё-же иным полезным талантом, талантом художника. Это и неудивительно, на архитектурный факультете, где требовалось сдавать экзамен по рисунку, учились многие художники. Кроме того позволю себе напомнить, что действие происходило в Одессе (!), что накладывает.
       Итак, юнное дарование подделало на своём бездарном чертеже подпись самого Какасимиди, причём совершенно артистически. Кроме шуток! Ну просто так хорошо, что когда попал этот чертёж волею злого рока в руки Какасимиди, тот признал подпись своей.
       -Да, подпись моя – говорил он – бесспорно моя, но так же бесспорно и то, что я подобный бред подписать не мог! Нет, ну не без того, все мы грешны, я тоже могу выпить две – три рюмочки «Метаксы» по большим праздникам, но не столько же! Нет! Я не мог ЭТО подписать,... но подпись моя, но это же не чертёж! Однако, ведь, подпись... хотя, постой-ка... ах, вот оно что! Нашёл! Тут написано, что я – КОКАсимиди, а я – КАКА!

****************************************************

       Группа сдавала «технологию металлов». Я написал эту фразу и перед глазами моими возникла раз и навсегда непонятая ненавистная диаграмма «железо – углерод», без которой вышеуказанный предмет не проскочишь. По форме график слегка напоминал толстого петуха с маленькой головкой. Эта гадкая птичка преследовала меня несколько лет...

       Хорошо знают этот предмет 2 – 3 человека из группы, остальные должны списать. Как? Дело техники. Шпаргалок есть множество великое и грамотное пользование ими – это тоже, знаете-ли, мастерство, которым овладеваешь в достойной мере как раз к исходу шестого курса заочного либо вечернего ВУЗа. «Очники» же по глубокому убеждению трудящейся учащейся молодёжи и не совсем молодёжи, вообще не должны пользоваться шпорами, поскольку мозги у оных молодые, производственными и семейными проблемами не задуренные.

       Дама, о которой я хочу рассказать, да, именно дама, а не девчонка, ибо в пользу этого слова говорили и рост её, и вес, и осанка, и очень неплохие, внешние данные в совокупности, так вот, дама эта кощунственно проигнорировала вековые традиции отношений в магическом треугольнике «студент – шпаргалка – учитель» и взяла с собой на экзамен... учебник(!). Получив билет, дама, назовём её как-нибудь простенько, скажем Лионелла достала учебник и стала сдувать первый вопрос билета. Короче, скатывает она нагло свой вопрос и тут преподаватель прекратил на секундочку клевать очередную свою жертву на петушином графике «железо-углерод», потому, что почувствовал изменившуюся энергетику скатывания. Кто-то скатывал неправильно! Это создавало диссонирующие излучения. Что тут говорить, естественно не мог он спокойно клевать в таком поле. Само собой разумеется, энергетический протуберанец от всплеска возмущения преподавателя возвратился к Лионелле за 0,14 милисекунды и книга исчезла под широкой юбкой и прочими широкими объектами.

       Преподаватели, надо заметить, тоже бывают разные. Один, к примеру, слыша подсказку, рычит голосом саблезубого тигра: «Каждый умирает в одиночку!» Другой в этом случае указывает перстом на дверь, третий – вероломно даёт всё списать, а потом садит к себе под нос и бессовестно заставляет отвечать ему... совершенно другой билет без подготовки.
       Наш учитель, назовём его для простоты Щ являлся попросту атавистическим осколком прошлого. Это был умнейший, интеллигентнейший и до неприличия деликатный человек. Он обладал кучей достоинств, но я их сейчас принципиально перечислять не буду, ибо, применительно к данному случаю, все они превращалось в недостатки.

       Будь на месте Щ его ассистент Витюха, тот бы сказал нежно и проникновенно: «Слышь, Лилька, ты задницу-то приподними и книжку гони на родину! Охамела, блин, ващще! Штоф конины с тебя!» Но вот... Щ так не мог, одно слово – осколок! Не мог он так, ибо Лионелла была дамой. У дамы были удивительные, огромные (как у коровы, сказал бы Витюха) влажные, добрые глаза с загибающимися вверх ресницами, изрядная грудь и вообще.
       Щ знал, что учебник и покоится как раз под «вообще», но сформулировать свои претензии так, чтобы они прозвучали достаточно культурно, не мог. Вернее не мог он НЕкультурно, а ситуация была соответственной.
       Щ дважды медленно обошёл сидящую на учебнике Лионеллу, но нужный текст не приходил в голову, просто не выпрыгивал на дисплей. Мощное мыслительное орудие - мозг учителя по привычке, как и всегда при столкновениях с суровой действительностью, увёл Щ в сферу чистой науки. На внутреннем его мониторе возникла схема - спрессованные весом Лионеллы знания, затем тонкий слой бикини, нежный, чуть розоватый эпидермис, мышцы, кости и очень, очень потом, гораздо выше – череп. Каким же путём могли бы переместиться знания из этой позиции в красивую головку Лионеллы? Задумавшись, Щ подошёл к ней совсем близко...

       Лионелла сидела, затаив дыхание, не шевелясь. Краеугольная наука о металлах больно врезалась в нежную кожу. Особенно углами. «Всё! Абзац! Выгонит!»- поняла Лионелла.
       -Думаете продифундирует, коллега?- задумчиво спросил Щ.

******************************************************

       Александра жутко любила детей. При слове «дети» у неё просто дыхание перехватывало от восторга. Естественно, при таких исходных она должна была оказаться в первых рядах, встречающих нового человека на Земле. Поэтому, обнаружив Александру во втором медучилище в числе будущих акушеров-гинекологов, мы и не удивимся...
Итак, второй час третьей пары, лекция по специальности, тема – оплодотворение яйцеклетки. Гориллообразный, пожилой, преподаватель уверенно приближался к концу лекции: «...то есть если ни одному из них не удалось внедриться сквозь оболочку яйцеклетки, оплодотворение не происходит»

       -А я думала им всегда удаётся – неожиданно громко заметила Александра.
       Большой циркульный зал, т.е. все три группы потока, задержал дыхание секунды на три и грохнул истерическим хохотом. Горилла выгнал хулиганку за дверь и кое-как закончил лекцию. По сути конец лекции был скомкан, концентрация аудитории потеряна... В коридоре у окна стояла виновница и смотрела во двор.
«Ну и для чего же это, спрашивается, Вам понадобилось цирк на лекции устраивать? Стыдно, от кого другого, но от Вас я этого не ожидал!» - не смог сдержаться Горилла. Александра повернулась к преподавателю лицом, при этом ей пришлось сильно запрокинуть голову. «Красавитца и чудовище» - подумал вдруг Горилла – «Надо же, какая она маленькая!»

       Два синих глубоких озера с солёной водой глядели на него. В озёрах стояли коридорные лампочки. Александра моргнула и слёзы с лампочками дружно ринулись вниз мимо покрасневшего носа.
       -Но я же честно не знала! Я думала, раз родился ребёнок, значит, родители были близки. Сколько раз (девушка запнулась) были вместе, столько и детеееей! - закончила рёвом Александра.

       Горилла как-то сразу осел, голова въехала в плечи, челюсть отвисла. Ему захотелось взять на руки этого обиженного ребёнка, успокоить и качать, мурлыкая тихонько колыбельную.
       -Только для воспроизводства, стало быть? Угу. Ммда... Девочка моя, под каким же это заморским колпаком держали тебя родители!? - сказал он и медленно поплёлся на кафедру. Руки его периодически взлетали к вискам, будто выкрикивая беззвучно «Ну, это же надо !»

***************************************

       Врачебный обход в военном госпитале проводит профессор Кексочаев. За ним следуют несколько врачей и группа курсантов военно-медицинской академии. Очередной больной, почтительное каре у кровати, преданно глядящие в рот профессору люди в белом.
       -А вот вам типичный, даже классический, я бы сказал случай Apenija Maligna Acuta- констатировал профессор, держа в руках историю болезни. Серьёзные понимающие взгляды на больного, гордого высочайшим вниманием. Белая сороконожка медленно выползает в коридор.

       Курсант Каппучинов, отличник боевой, трудовой, политической и медицинской подготовки три с половиной минуты набирался решимости и, наконец, осмелился «Разрешите обратиться!? Я не совсем понял диагноз последнего больного. Maligna Acuta – это ясно – острое, злокачественное, а вот ЧТО ИМЕННО острое злокачественное я и не понял!»

       -Браво, курсант Каппучинов, а вам, товарищи офицеры – стыдно! Никто ведь из вас диагноза не понял, а обнаружить свою некомпетентность осмелился один курсант!
Итак, как он справедливо заметил – Maligna Acuta означает острое злокачественное Теперь Apenija... что значит «А» вначале слова? – Правильно, отрицание. А слово рenis нынче и дошкольники знают!

       Мозги под белыми шапочками загудели, зашипели, защёлкали, но... что-то не складывалось всё это в привычный глазу и уху диагноз. Постепенно все растерянные взгляды остановились на курсанте Каппучинове, мол, ты это пойло заварил, тебе и расхлёбывать. Он решительно набрал воздуха в лёгкие : «Товарищ полко...»
       Профессор махнул на него рукой и триумфально финишировал: « Apenia – значит НИ ХРЕНА! Так что полный диагноз этого, хм, больного – острое, злокачественное НИ ХРЕНА! Симулянт он! Завтра же в полк!»