МЕЖДУСЛОВИЕ
Стало смеркаться и над Максом зажегся электрический свет. Он отложил в сторону папку с рукописью и осмотрелся по сторонам. Вокруг никого не было. "Быстро прошло время в раздумьях и чтении", - сказал про себя Брамс. Папку бросив в сумку, он встал и пошел в сторону отеля. Его мозг отказывался понимать прочтенное. "Как это могло происходить? Неужели это правда?" Вопросы один за одним наплывали на его сознание, как морские волны на прибрежный песок. Ему с жадностью хотелось дочитать рукопись или заглянуть в конец повествования. " Дочитаю в отеле", - сказал вслух Макс и прибавил шагу. Где-то в глубине души он завидовал учителю. " Неужели это его жизнь, ведь он мне казался сухим скептиком. Неужели его судьба так сложна? А не вымысел ли это? Вряд ли, слишком много совпадений", - все так же набегали волнуемые мысли. " Завтра пойду на кладбище. Я должен с ним поговорить".
На входе в отель Макса едва не сбил квазомобиль. Из него выскочила прекрасная девушка и слегка испуганным тоном сказала несколько фраз о внимательности Брамса. Вдруг остановилась на полуслове и пристально посмотрела в глаза объекту своих нападок. Макс начал извиняться и также посмотрел на молодую девушку. Это была секретарша Миллера, которую сегодня он видел в нотариальном офисе, но от былого феминизма не осталось и следа. Что-то в ней Максу показалось схожим с женщинами прошлого, такими желанными и хрупкими.
- Извините господин Брамс, - узнав ученого сказала молодая девушка.
- А как Вас зовут? Я сам виноват и не извиняйтесь. Задумался, старый идиот, - немного неуверенно выговорил Брамс.
- Элеонора, Элеонора Левшиц, - как бы официально повторила она. - А почему старый? Это Вы зря, - улыбнувшись закончила девушка.
Максу понравилась ее улыбка и необычно для своего расчетливого характера он стал импровизировать.
- Знаете, Эли, я сегодня ничего не ел, и как осточертела эта искусственная пища. Пойдемте в китайский ресторан?
- Как-то неожиданно, но чувствуя за собой вину, едва Вас не сбив, не смогу отказаться, - с милым кокетством ответила на предложение Эли.
- Тогда едемте сразу, - сказал Брамс.
- Вы интересный человек. Садитесь в мой мобиль.
- С удовольствием, - добавил Макс.
Дверь квазомобиля притянулась на воздушных присосках и он взмыл в небо. Сидя в удобном кресле Элиного мобиля Максимилиан анализировал свое поведение. Что на него так подействовало? Неужели эти желтые страницы его учителя? Ведь еще минуту назад ничто не могло его остановить от выполнения жгучего желания дочитать о жизни-судьбе Зверева. Углубиться в эти мысли Брамсу не дала Элеонора, которая давала волю своей любознательности молодой девушки, столкнувшейся с интересным загадочным человеком.
Вечер прошел отлично, в непринужденной захватывающей беседе и предпосылками для будущих встреч. Они беседовали и ели бамбуковыми палочками жареные овощи, соевый салат, рыбу запеченную с ананасами и рисовые лепешки с кунжутом. Возвращаясь в отель Макс чувствовал себя моложе на лет двадцать. Наука не часто давала ему время на общение с прекрасной половиной, но он не чувствовал в этом своей обделенности, так как главная его часть жизни - была доказательством своей теории. "Интересное настроение", - отметил про свое состояние Брамс. Эли ему понравилась и он не сопротивлялся этому.
Войдя в комнату отеля Макс, предвкушая интересное ночное чтение, прикосновение к доселе никому не известному и загадочному, не стал убивать в себе вечерний лирический настрой и голосом указал на свою любимую композицию Вивальди "Времена года".
Зазвучала приятная классическая музыка, растекаясь мягкими оттенками по галогеновым стенам. Приняв душ, Макс сел за рабочий стол, на котором высветился его черновик. "Убрать черновик", - резко скомандовал Брамс и изображение геометрическо-алгебраических выкладок исчезло. "Нужно поменять программу приветствия", - подумал Макс. "Как я живу?" Переливы скрипки быстро успокоили его и он немного помечтав, снова достал папку своего учителя с желтеющими листами прошлых страстей. "Одна теория Брамса-Зверева через две с половиной тысячи лет. Завтра пойду на кладбище. Обязательно пойду", - подумал про себя Макс. "Путешествия во времени. Неужели мы не зря копались в этих показателях. Теперь я понимаю профессора в его бесконечной уверенности в свое дело. Он знал. Я был несправедлив к нему. Да! Судьба! Старик остался один со своим знанием в чужом времени. Я завидую его мужеству", - закончил Брамс высказывание вслух своих мыслей.
Он снова переворачивал листы завещания своего учителя. Все так же звучала музыка гениального композитора, но Макс уже ее не слушал. Он окунулся в повествование прошлого, в доказательство своей значимости, в доказательство значимости своего дела. Что может быть приятней человеку, потратившему значительную часть своей жизни на вечно исчезающий призрак абсолютного знания?