Ночная саванна дышит темным воздухом, который еще хранит солнечное тепло. Но уже все изменилось. Люди превратились в волков, пронзающих каменные леса в поисках добычи. Старые и слабые не выживают, потому им нужно спешить поскорее в свои берлоги. Там тепло и почти безопасно. А здесь, на ночной тропе все слишком жестоко.
Правило улицы несложно. Ищи и найдешь. Каждый свое: самец – покорную самку, сытый – стаю голодных, а слабый – наказание за свою слабость. Все довольны, закон животной справедливости соблюден. Пищу надо спрятать поглубже, но пару костей оставить, чтобы сохранить жизнь. И никогда не передвигаться в одиночку. Только хищники выходят на охоту одни. Капельки слюны мерцают на их клыках в желтом свете болотных огней, вертикальные зрачки вибрируют. Их совесть спит, как умирающая птица на масляной поверхности реки. Скоро что-то произойдет.
Час трусости и соколиных стай приближается. Молодые дикари сжимают в потных руках острые палки и пересекают чащу в предвкушении скорого праздника. Они уже нашли одного из ЭТИХ и начали ритуал. Слова его различны, но смысл един всегда. Быть ЭТИМ запрещено, а нарушение табу карается дикарями. Бог Нгуу’пгншоол повелевает уничтожить ЭТОГО. Но дикари трусливы. Цепные псы прячут в своём хитине злых ос, а стаи их огромны. Вожак чует опасность и прерывает ритуал. Он бьет ЭТОГО и отшвыривает прочь. Время бежать. Палки прячутся и стая растворяется в сумерках.
Пес презрительно обнюхивает ЭТОГО. Он помогает ему встать и уносит к своим, на псарню. Собаки тоже должны есть.
Прекрасные бабочки порхают среди ветвей. Жирные жуки распахивают свои подкрылья и летят к ним. Бабочки рады вниманию черных уродцев. Они раскрывают свои тела и разноцветные крылья навстречу жукам. Те атакуют и пожирают одноднодневок.
Рассвет уже близок, ночной шум стихает, все тонет в прозрачной серости. Время сна.