ГЛАВА 5
ЧУДЕСА ГОРОДА Н
Снег кружился и его симметричные хрусталики ложились большой пушистой идеальной подушкой. Серой снежной туче нависшей над небольшим северным городком, именующимся на букву Н, не было края. Долгая зима еще совсем недавно, но уже на полную силу вступившая в свои права возвращала в свой обычный ритм жизнь маленького города.
- Танечка, вы как всегда неотразимы, а я, черт побери, опять не просто так. Мне, пожалуйста, анальгинчику.
- Вам сколько, Василий Тимофеевич? - с улыбкой спросила молодая девушка довольно частому посетителю ее скромной фармацевтической кельи при поликлинике.
- Две конвалютки, если можно? - снова заговорил заведующий поликлиники. Двадцатикопеечная монета звякнула на блюдечке и Тимофеич быстро сунул таблетки в боковой карман своего халата.
- Эх, если бы ты закончила лечебный я бы тебя забрал под свое начало. Вот такого бы из тебя врача сделал, - и большой палец Василия Тимофеевича поднялся над сжавшимися остальными четырьмя. - Вижу ты девчонка грамотная, а здесь для тебя таблетки, капли микстуры, туда-сюда, туда-сюда - никакого творчества понимаешь и романтики.
- Я, Василий Тимофеевич, крови боюсь. Мне разве что гомеопатом стать, - отвечала симпатичный провизор.
- Смеешься, ну не буду тебя отвлекать, - закончил завклин, так вкратце окрестили Тимофеевича. Он вышел в холл и направился к выходу. Сегодня его рабочий день уже подходил к концу. Несколько минут вдохнуть морозного воздушка, потереть в руках свежий снежок, вернуться в свой кабине, переоблачиться по походному и отправиться на своей замерзшей копейке домой. Его поликлиника была не большой, но часто посещаемой местными жителями, так как такого рода заведений было не так уж много в этом городе. Но это была его жизнь, общение с людьми в его возрасте давало ему силовую подпитку, а хирургическая практика отходила на второй план. Давно потерянная живость и блеск в глазах требовали покоя и работа завклином как ни кстати подходила его внутреннему миру. Сегодня, да сегодня необычный день, по радио передают печальную музыку, газеты пестрят одним и тем же, а телевидение запускает попеременно симфонический оркестр с фильмами "Человек с ружьем" и "Ленин в Октябре". Вернувшись в свой кабинет завклин в который раз слушал сообщение сегодняшнего дня: "… Партия и советский народ понес глубочайшую утрату…", - жесткий голос диктора хрипел из динамика радиоприемника.
"Да, помер Брежнев", - как бы говорил про себя Василий Тимофеевич. Мысленно завклин пролетел по 18 гдам правления царька. В эти годы Тимофеевич добился многого - стал заведующим, получил новую квартиру, выдал дочку замуж, купил машину…. "Что за мерками мы меряем жизнь?" - как бы снова спросил про себя, но уже брезгливо, Тимофеич. "Трижды герой соц. труда, дважды герой Советского Союза…", - снова вклинился в мысли заведующего паршивый радиоприемник. "Да, любил Ленька эти побрякушки", - перебился философский вопрос о мерках жизни мыслями действительности.
С прискорбным настроением всего советского народа Тимофеич оделся и направился в сторону дома. На выходе опять он посмотрел на Танечку, а вернее на Татьяну Сергееву, именуемую не иначе, как "Молодой Специалист". "Черт, до чего же хороша, бес мне в ребро", - проговорил снова просебя заведующий, общеизвестно связывая свои взоры с количеством седых волос в собственной бороде.
- До свидания, Василий Тимофеевич! - негромко крикнула вслед уходящему завклину Таня. Думаю, что мысли ее не были заняты передвижками в ЦК в ожидании первоприемника, также, не смотря на свою молодость, она не была активной комсомолкой, то есть свое распределение в холодную тьмутаракань она принимала с должным скептицизмом и безысходностью. Мысли, мысли этой девушки были более чем реальны нежели ее социалистических сверстников. Она думала о тепле, юге, новой кассете с АВВА, которую она хотела взять послушать у Верки с рентген кабинета, мечтала о новых зимних итальянских сапогах, которые обещал попробовать достать новый ее знакомый Петр Алексеевич, имеющий связи, как он говорил со всем торговым персоналом универмага города Н, думала о том что вчера она поругалась с соседкой из-за кассетного магнитофона "Парус 105", который последняя оставила у какого-то Вовы. Вот уже два года из положенных трех пролетели в сером быту в благодарении нашего самого социалистического, самого бесплатного в мире образования. Хотя с Севером Таня была связана не только этими двумя годами, часть ее детства прошло в снежном крае, она даже любила эту белую природу, но местная бесперспективность и жажда впечатлений тянуло ее в другие края, города. Ее раздражала местная рабочая, убогая публика хозяев земли, с которой приходилось встречаться каждый день, ее раздражала коммунальная собственность всего, что находилось в Общаге, в которой ей казалось она живет всю жизнь, а не только с первого курса Мединститута, куда она вырвалась еще совсем юной девчонкой из-под опеки своих строгих родителей. Танечка была довольно красива, что замечал весь мужской персонал Поликлиники № 3, выраженный в довольно, если не сказать по-другому, лояльном отношении к новенькому провизору аптечного филиала Поликлиники того же номера. Женская же половина, кроме Веры из рентген кабинета, того самого персонала Таню недолюбливала за ее успех у первой половины. Вера, ну, а Вера была разведенная женщина 32-х лет воспитывавшая мальчика пяти лет от первого брака и была самой молодой после Танечки. Сама же Вера была довольно интересной брюнеткой, а среди персонала тайно называемой "Засвеченной". Это прозвище, хотя и беспочвенно, но настораживало мужскую часть персонала, перевалившую за некоторую возрастную середину заставляющую их заботиться и бережно относиться к своему кредо.
Вера и Таня, несмотря на некоторую разность в возрасте довольно крепко дружили. Татьяне их отношения были как отдушина и она только с Верой могла поделиться своими маленькими женскими тайнами.
Да, да, я не забыл. Танечка была высокая стройная худенькая блондинка с красивыми серо-голубыми глазами, но не цвет был жемчужиной - изюминкой их красоты, а удивительный разрез внутренних уголков глаз и в их уникальности и неповторимости было что-то не земное. Иногда Вера даже завидовала Тане, но в случае с их характерами дружба становилась даже крепче. Рентген кабинет и аптечный отдел находились на довольно близком расстоянии, то есть всего по разные стороны холла нашей Поликлиники №3 и девчонки часто обменивались визитами в рабочее время используя преимущества размещения в личных целях. Сегодняшний вечер пятницы 12 ноября 1982 года навалился своими сумерками, ознаменовав этим приближение окончания скучного рабочего дня. Было около 16 часов и длинная рабочая неделя оставшаяся позади, поднимала настроение Тане и в то же время и с другой стороны последний час томил медленным движением времени, и олететрин, амидопирин, стрептоцид и прочие мешали своим расположением на пути задумчивого взора Таниных глазок сквозь стекло прилавка. Она вдруг стала представлять звездное небо, где холодно мерцает Луна оставляя светлые блики на безмолвной глади ночного моря, которая игриво выплескивается на берег, омывая теплом прибрежный песок, а затем возвращает свои мокрые щупальца обратно в родную стихию. Тишина…, только легкий ветерок доносит из далека таинственные звуки, словно хочет вернуть ее в настоящее, реальное, но она уже устремляется к далеким звездам, которые ей ближе любого секретаря комсомольской организации и роднее чем своя плоть, потому что там можно снять с себя маску и отдохнуть от забот настоящей жизни, которая столь прекрасна и грустна, трудна и бессмысленна и так неумолимо уходяща. От таких мыслей Тане захотелось закурить, но так как это таинство происходило зачастую с Верочкой, то наш "Молодой Специалист" закрыв свою фармкелью направилась в кабинет с мистической эмблемой - кружочка и трех треугольных ух.
Вера в этот момент обслуживала последнего желающего получить свою ежегодную дозу облучения в замен на справку об увиденном на флюрограмме. Ее же думы были заполнены сегодняшним вечером, а именно сегодняшним вечером должны были состояться проводы сына ее подруги, с мужем которой у Веры были весьма не дружеские отношения. Тема этих отношений не раз возникала в разговорах с Таней. Но вернемся к действию. Который раз звучали четко установившиеся фразы: "Вдохните! Не дышите!". Прошло несколько секунд, за которые всегда кажется ничего не произошло, но уже зажужжала дверь и женский голос продолжал: "Все. Одевайтесь". Вера стояла боком к аппарату и боковым зрением видела как вышел облученный клиент и в мыслях перебирала все тот же вечер, как вдруг из того же аппарата вышел еще один человек и быстрым шагом прошел от самого аппарата к выходу. Расстояние до выхода было метра два и все это произошло довольно быстро и неожиданно. Еще учтем, то что Вера увидела все боковым зрением, но отчетливо остался голубой воротник незнакомца.
- Чудеса! - Вера промолвила шепотом, все еще находясь в оцепенении и даже не пытаясь найти увиденному разумное объяснение. Женщины удивительно легко склоняются к невероятному, нежели к мыслям разумности и действительности происходящего.
- Чудеса! - еще раз повторила она.