Однажды летом, около трех часов пополудни, моя ближайшая подруга Рита Бабкина поссорилась со своим мальчиком Алексеем и решила навсегда порвать с ним отношения, которые иногда были даже половые, и очень продолжительно длились уже почти целых два месяца. Она, вся в слезах, заявилась ко мне, спустя двадцать минут после этого неприятного случая разрыва любовных уз. Рита Бабкина пришла ко мне вместе с Лёлей Мышкиной и Алёнкой Жучковской, которых встретила по дороге и они ей все время сочувствовали. Когда они зашли ко мне, то Рита Бабкина сразу же побежала в ванную комнату, чтобы умываться, потомучто у неё потекла с ресниц тушь и вообще все лицо распухло от слез и она стала внешне очень некрасивой на лицо. Пока Рита Бабкина приводилась в порядок и лишь изредка выбегала, чтобы попросить у кого-нибудь из нас то губную помаду, то тушь для ресниц, то специальный карандашик, чтобы обводить контуры губ, Лёля Мышкина и Алёнка Жучковская обсуждали со мной, как нам надо развлекать Риту Бабкину, чтобы она надолго забылась от свалившегося на нее тяжелого горя от утраты спутника жизни и любви. Лёля Мышкина и Алёнка Жучковская принесли с собой кассету талантливого творческого коллектива "ТаТу" и мы, слушая их проникновенные песни, радовались простому женскому счастью, которое эти две смелые девчонки, наши ровесницы, обрели между собой, несмотря на все общественные нападки и неприятие людьми того, что им для Настоящей Любви не нужны мужчины.
Я знала, что поговаривают будто Лёля Мышкина и Алёнка Жучковская между собой не только близкие подруги, но и любовницы, и ни одна из них не смотрит в сторону мужчин даже по поводу секса, а не то что с целью провести совместную жизнь. И действительно, пока Рита Бабкина приводилась в порядок в ванной комнате, а я выбирала в серванте чашки из каких бы нам попить кофе, Лёля Мышкина и Алёнка Жучковская обнимались и целовались, а в их разговоре и смехе были слышны особенные интонации голосов, возбужденных желанием сексуальной близости. Но все-таки, как бы им ни хотелось заняться любовью прямо у меня дома, они держали себя в руках, чтобы у меня не возникло неприятного морального ощущения из-за того, что в моей комнате происходят неестественные однополые отношения.
Я наконец-то выбрала в какие чашечки разливать кофе и пошла на кухню его готовить, а навстречу мне из ванной комнаты вышла посвежевшая Рита Бабкина и сказала мне, что нужно идти всем вместе в кафе, чтобы обмыть финал ее отношений с Алексеем Дедичем и познакомиться там с какими-нибудь новыми парнями. Я сказала, что у меня мало денег и не хватит даже на одну бутылку лонгера, а Рита Бабкина сказала, что у нее есть с собой деньги, которые она откладывала на эксклюзивную французскую губную помаду и она готова потратить всю эту огромную сумму денег, потомучто ей теперь не для кого быть по-настоящему красивой и нарядной девушкой.
Лёля Мышкина и Алёнка Жучковская поддержали предложение Риты Бабкиной и я быстренько переоделась, накрасилась и уже через полтора часа мы вышли из квартиры в поисках приличного кафе.
Вскоре мы нашли летнюю площадку, на которой стояли пластмассовые красные столики и стулья под тряпчаными зонтиками с иностранной надписью, обозначающей дорогой сорт пива. Все столики были заняты компаниями и лишь за один из них мы могли бы поместиться все вместе, но на нем стоял графинчик с водкой и за ним сидела высокая стройная девушка с прической как у актрисы Умы Турман, которая играла в американском фильме про гангстеров, в котором она необычно танцевала и даже выиграла престижный приз, а потом приняла столько наркотиков, что у нее изо рта пошла пена и она почти умерла, но Траволта пробил ей сердце огромным шприцом и она выжила. Мы этой девушки боялись, потомучто знали, что она, как и Ума Турман в том фильме, связана с настоящими бандитами района. Мне кто-то рассказывал, что самый главный на районе бандит по кличке Махмуд, даже регулярно вступает с ней в половые отношения, катает на своей машине-иномарке и покупает ей одежду и косметику не на базаре, а сразу в Турции. У этой девушки тоже была кличка - её называли Мурка, потомучто она с большим чувством умела играть на пианино эту красивую блатную мелодию.
Мы уже собрались развернуться и уйти искать другое место, но Мурка громко крикнула нам: "Эй, чувихи, угостите сигареткой", и все посетители сразу же на нас посмотрели и нам стало страшно и неловко, потомучто никто из нас не курит и мы не знали как нам теперь поступить. Мы молча стояли и краснели от дурацкой ситуации, и не знали что сказать, а просто уйти боялись, потомучто мы уже давно не маленькие девочки, чтобы в ужасе улепётывать даже от такой нехорошей женщины с дурной славой. Мы стояли как дуры, а она снова крикнула: "Я не поняла, чувихи, вы что, зажали мне сигаретку? Или вам западло со мной пообщаться?" Тогда Рита Бабкина шепотом сказала нам: "Вон, бабки сидят... Я щас быренько сбегаю куплю сигарет, а вы её пока отвлекайте". "Как это "отвлекайте"? - шепотом возмутилась я. - Ты что дура вообще? Ты что, нанялась ей девочкой на побегушках?" "Слушай, Снежок, с ней лучше не связываться. Ты что, про Милу забыла?" Я вспомнила и ужаснулась. Лёля Мышкина тоже вспомнила, что случилось с ее соседкой и тихонько ойкнула. Судьбу Милы, пятикурсницы юридического факультета, никому из нас повторить не хотелось, потомучто из-за того, что Мурка ее невзлюбила, за то что у Милы красивая походка, и с ней, вдобавок к самой Мурке, хотел жить Махмуд, она как-то подстроила всё так, что Мила стала очень зависимой от Махмуда, а он проиграл её в карты иногороднему бандиту, который увёз ее с собой, но по дороге, прямо в поезде, зачем-то отрезал ей лобзиком пятки и выкинул Милу из вагона. Она сломала при падении три ребра и руку, но доползла до первой помощи, её вылечили, но ходить без пяток она так красиво, как раньше, не могла, а поэтому ни о какой деловой карьере юристки речи быть уже не могло и она бросила университет, спилась и стала одной из тех дешевых продажных женщин, которых можно заказать по телефону просто набрав номер вызова такси и сказав специальное кодовое слово, после чего любой свободный таксист доставит заказ в любое место, в любое время, даже для самых извращенных и групповых сексуальных занятий.
- Так я не поняла, чувихи? Вы меня игнорируете? - вставая из-за столика произнесла Мурка, но пошатнулась, навалилась на стол и вывернула графин с водкой. - Сучки малолетние! Из-за вас,бля!
Нам уж и вовсе стало не по себе, тем более, что кое-кто из посетителей кафе, знавших, видимо, чего можно ждать от ситуаций с Муркой, нервно расплачивался с перепуганной официанткой и поспешно сматывался.
И вдруг Алёнка Жучковская сама того не желая, произнесла вслух: "Я её хочу."
- Тише, дура, - ущипнула ее за бедро, чуть ниже символических джинсовых шортиков, Лёля Мышкина.
И тут вдруг прорвало Риту Бабкину:
- А что ты её одергиваешь! Я тоже хочу Мурку! Слышишь, Мурка, я хочу тебя! Ведь это мужики, паскуды, во всем виноваты. Это они, козлы, делают из нас продажных девок! Они нас опускают! Гниды! Козлы!
Рита Бабкина, вся заплаканная, подошла к столику Мурки, схватила лежавший графин, одним глотком, прямо из горлА, выпила оставшиеся там примерно сто грамм, а потом обняла опешившую Мурку, взасос поцеловала ее в губы, так и держа в одной руке графин, а другой схватила Мурку за попу и прижала девушку к себе. Поцеловав Мурку, Рита Бабкина подошла к первому попавшемуся мужчине, сидевшему в компании еще двух, который, наблюдая все эти события, неприятно ржал и по-дурацки все комментировал, и разбила пустой графин о его лысую башку. Мужик оказался слабым, и тут же потерял сознание, а его друзья сидели в замешательстве и не знали что предпринять. Наверное они тоже, как и лысый,были жалкие слабаки-интеллигенты, борзые только на расстоянии, или в каком-нибудь интернете, и поэтому не решались из-за своих культурных предрассудков и врожденной трусости, подраться с женщинами или еще как-то, по-мужски, повлиять на события.
- Я ***ю в этом зоопарке! - восхищенно выкрикнула Мурка и присоединилась к Рите Бабкиной, чтобы поддерживать пьяный дебош широкомасштабнее. Она перевернула стол, в который вцепились побелевшие интеллигентишки, замочив плиточный пол летней площадки кафе пивом и усеяв орешками и фисташками. На одном из лысеющих мужичков Мурка порвала рубашку, а другому, очкарику с жиденькой бородёнкой, в котором я с ужасом узнала учителя химии из 83-го лицея, надела на голову пакет из-под чипсов, и эти самые чипсы, похожие на оторванные уши, усеяли ему плечи, нападали в карманы рубашки и засорили место вокруг.
Но тут из-за одного из столиков вдруг поднялся огромный мужичара, лет сорока, в потной майке и бермудах, с красным опалённым лицом сталевара, набрал в рот водки из стакана, запрокинул голову и стал клокотать, полоская горло, и не переставая это делать, словно урчащий трактор "Беларусь", двинулся на Мурку. Все застыли от ужаса, потомучто это выглядело дико, а он подошел к Мурке вплотную, опустил запрокинутое лицо, и тоненькой струйкой, сквозь дырку в зубах, оросил водкой нашу новую подругу. Но Мурка не растерялась, и еще на середине орошения, так въехала ему коленом по яйцам, что мужик поперхнулся и свалился на землю, забившись в конвульсиях, а Рита Бабкина принялась лупить его ногами в огромное пузо, приговаривая: "Вот тебе борщ на ужин, вот тебе котлеты на работу, вот тебе футбол во время сериала, вот тебе пиво с друзьями! Вот тебе! Вот тебе, падаль! Гнида! Козёл! Быдло! Мужлан!"
Пока Мурка и Рита Бабкина занимались сталеваром, интеллигентишки уже опомнились, их товарищ оклемался и они тихонечко смылись, при этом с опаской поглядывая на Лёлю Мышкину, Алёнку Жучковскую и меня. Но мы ничего им не сделали, потомучто сами были в шоке.
Прекратив измываться над пузатым мужиком, Мурка и Рита Бабкина огляделись и увидели, что летняя площадка кафе уже пустует. Но тут вдруг из основного помещения кафе вышел красивый молодой человек, с полиэтиленовым пакетом в руке, элегантно одетый и по-моему даже, с каким-то гримом на лице, словно у телезвезды типа Валдиса Пельша. Он вышел, увидел что творится, и застыл, как будто его контузили.
- Ты чего? - спросила его Мурка.
Парень молчал.
- А ну иди сюда, - требовательно сказала ему Мурка. - Иди сюда, давай! Бить буду!
- За что? - жалобно спросил юноша.
- За то, что вы, мужики, козлы и гниды! - провозгласила Рита Бабкина.
- Но я это... - сказал юноша несмело, - я не совсем это...
- Что, "не совсем это"? - перекривила его Мурка. - Ты что, евнух, что ли?
- Нет, я гей, - признался юноша.
- Пидар, что ли? - уточнила Мурка, немного поостыв.
- Ну да, да... - с облегчением произнес юноша и даже попытался улыбнуться.
Но тут снова прорвало Риту Бабкину:
- Вот из-за таких пидорасов как ты, нам, нормальным женщинам, и мужиков не хватает! Вы соблазнили всех умных и утонченных мужчин, а нам осталось только тупое пузатое быдло и жалкие инженеры-импотенты!
С этими словами Рита Бабкина вцепилась голубому в патлы и начала елозить его накрашенной мордашкой по кирпичной стене здания, а тот жалобно, по-бабски, выл и взвизгивал. Он пытался отмахаться от Риты Бабкиной своим пакетом, но тот вдруг порвался и оттуда что-то выпало.
Мурка подбежала и подняла это что-то, повертела в руках, рассмотрела, а потом подняла вверх, как олимпиец факел, и заявила:
- Вот оно, бабское счастье!
Рита Бабкина перестала мучить голубого и обернулась к Мурке. Мы тоже подошли к ней, чтобы рассмотреть предмет.
Я первая поняла, что это такое и сказала:
- Это же резиновая пися!
- Точно, подруга! - хрипло сказала Мурка. - Это большая электрическая пися!
- Отдайте, пожалуйста - вдруг послышался жалкий полумужской голос.
- Еще чего! Вали отсюда! - брезгливо глядя на псевдоюношу, грубо сказала Мурка.
- Ну отдайте, отдайте, отдайте... - заканючил педераст, став на колени и подползая к нам.
- Сгинь, бесполая нечисть! - грозно сказала Мурка.
- Ну, пажалуста! - не унимался гей, - мой друг щас в армии, а это его подарок... Я его очень люблю, моего Юрочку, вот посмотрите...
Голубой достал бумажник, вынул и показал фотографию улыбающегося румяного солдатика в фуражке, с автоматом и красной раскрытой папкой в руке. У меня тоже было три подобных фотографии с военной присяги моих парней, которых я не дождалась с армии. Во мне неожиданно что-то проснулось и я подошла к Мурке и вежливо попросила отдать гею его искусственного партнера.
- Ладно, - подумав сказала Мурка. - Я отдам... Но только... Дай-ка сюда бумажник!
И не дожидаясь, она вырвала его из руки голубого.
- Берите все деньги, девушки, берите... Только отдайте, - рыдая умолял педераст.
- Нахрен мне твои деньги... Я за один отсос пятьдесят баксов беру... - бормотала Мурка. Она вытащила из специального кармашка визитные карточки и вслух прочитала: "Игорь Николаевич Дедюк, визажист".
- Так я и знала! - сказала Мурка и швырнула бумажник в лицо так и стоявшего на коленях голубого.
- Отдам с одним условием.
- Да-да! - обрадованно-подобострастно сказал голубой.
- Мы сейчас пойдем в подсобку этого кафе, и ты всем нам продемонстрируешь, как ты ебешься этой ***нёй.
- Но как же так! - растерянно пробормотал гей. - Нам наверное не разрешат...
- Не буксуй! Хозяин кафе мой лучший клиент! Пойдем!
И Мурка, с большущей ненастоящей писей в руке, направилась внутрь кафе, а мы, с педерастом, за ней.
- Его нужно зарядить... - сказал голубой по пути, - а зарядное устройство я забыл дома.
- Не ****и, - оборвала его Мурка.
- Я серьезно. Такое как на мобильник...
- Придумаем, что-нибудь... Привет, Коля, - обратилась Мурка к здоровенному бритому парню в костюме, - свободный номер есть?
- Пять баксов, - тут же ответил тот.
- Держи!
- Вы все идёте, что ли? - удивился Коля, оглядывая нас.
- Ну да!
- Это ж еще пацанки совсем! - возмутился Коля, показывая на нас. - Им же лет пятнадцать всего!
- Пятнадцать? - переспросила Мурка.
- Ну да.
- Ну, пятнадцать, так пятнадцать... - Мурка добавила еще десять баксов и мы направились в номер.
- Ах да, - обернулась Мурка к Коле, - Зарядное на трубку с собой?
- Да, а шо?
- Одолжи на часик.
Коля хмыкнул, пошел за стойку, покопался там и спросил:
- Тебе на Сименс или Алькател?
- Алькател! - выкрикнул голубой.
Коля принес, Мурка взяла зарядное устройство, сказав "благодарю" и мы прошли в номер.
- Садитесь, девочки, - указала Мурка на огромную кровать, и тут же сама, с разбегу, прыгнула на неё, прямо в середину и уселась скрестив ноги. - Родные пенаты! Будьте как дома! Бар там!
Мы все несмело расселись на краешке кровати, а Рита Бабкина пошла к бару и нагло взяла там две бутылки шампанского.
Голубой уже включил писю в сеть и одно из псевдояичек загорелось зеленым огоньком.
- Долго нам ждать, Игорь Николаевич Дедюк, визажист? - ёрнически спросила его Рита Бабкина.
- Полчаса как минимум, - вежливо ответил тот по-щенячьи глядя на неё.
- Тогда пока побудь мужчиной, открой шампанское.
Дедюк схватил бутылку и дрожащими руками принялся снимать фольгу, потом крутить проволочку и вдруг ка-ак бахнет! Он испугался, по-бабски ойкнул и выронил бутылку прямо на стол и та стала заливать электрическую писю. Дедюк потянул шнур зарядного устройства, чтобы выдернуть из сети и уберечь писю, но вдруг начал как-то странно дергаться...
- Дедюк, тяни! - крикнула Мурка, но он тянул-тянул, да только мелко дергался, а вытянуть не мог.
- Бабкина, помоги Дедюку, - крикнула я Рите Бабкиной.
Бабкина схватилась за Дедюка и они тянули-тянули и только мелко дергались, а вытянуть не могли.
Лёля Жучкина подбежала и схватилась за Бабкину и они тянули-тянули и только мелко дергались, а вытянуть не могли.
Тут и Мурка кинулась к ним, схватилась за Лёлю Жучкину и они тянули-тянули и только мелко дергались, а вытянуть не могли.
Тогда и Алёнка Мышкина подбежала к Мурке, схватилась за неё и они тянули-тянули и только мелко дергались, а вытянуть не могли.
А я сидела, глядела на это и потихоньку понимала, что взрослые называют групповухой. Но я еще маленькая и присоединяться к их извращениям не собиралась, поэтому просто ушла домой.
Тут и сказке конец.