Дождливый летний вечер… Нет ничего тоскливей и, как ни странно, романтичней. Кровь замедляет свое вечное движение, сердце бьётся глуше, чем обычно. Так далеко то, что волновало тебя в более прозаичное время. Хочется сесть в какой нибудь старый троллейбус и уютно скорчиться на теплом, мягком заднем сиденье. И ехать сквозь дождь, через клочья серого тумана и асфальтовые стены …
Пропади она пропадом, солнечная и размеренная жизнь. Жизнь плотных, уверенных в себе себялюбцев. Они уже не слышат музыки холодных капель, не помнят не черта про первую любовь и последнюю разлуку. Ведь они так заняты повседневностью, важны сами себе до одури. И если что-то повторилось тысячи раз, так почему же не быть в тысячи первый? Это ведь принцип их существования.
Но дождь идет в сплетении и борьбе своих капель. Проникает в каждую клеточку сердца вместе с весенними цветами и пережившими зиму мышами. Все живет в этих звуках. Умершие разговаривают с живущими, плачут, молят, но не слышимы они глухими. Никогда.
Внешний мир слишком суров, потому как образован нашими несбывшимися мечтами. Цинизм его в боли былых великих романтиках. Слабость была бита столько раз, что стала сильней и злее самого Хаоса. Кровь сознания стынет от ужаса, когда осознаешь, сколько дорог перед тобой и сколь мало верных. И есть ли они совсем?
Но дождь продолжает свою работу. Бередит чувства, сладкую тоску и переживанию чего-то, давно ушедшего. Запах его чуден, в нем свежесть новорожденной ювенильной воды и тлен увядшего цвета. Но он окончен, излил слезами мысль летнего тоскующего небо. И может быть, передал нам часть его грусти.
Звезды поют гимны новой ночи. Троллейбус закончил свой путь по приказу электрического князя и теперь он свободен от меня. Земля дышит, надувает шарики листвы своими могучими легкими. Кровь бежит рекой по венам и артериям, снова спокойная, как благодать.
И не узнаешь ты никогда, что произошло в этот летний дождливый вечер. Причудой назовешь, но не объяснишь никогда. Потому что другой стала я сегодня. Тише, печальней и тверже. Лучше, серьезной. И ты станешь, если поднимешь голову в серое небо, к монотонным периодическим каплям гармониям.