Елена Карелина.
Миллион долларов.
Прозрачная, остро пахнущая жидкость плескалась на дне белого пластикового стаканчика. Она цеплялась за тонкие рифленые стенки, оставляя на них размытую радужную пленку.
Я отодвинула руку подальше, стараясь не вдыхать лишний раз запах спирта. Меня от него всегда воротило, но…. Дело было такое, что мои собственные ощущения и пристрастия отходили на второй план.
Пару часов назад моя лучшая подруга позвонила мне и предложила встретиться. Сейчас же, немедленно. Не-мед-лен-но!!! В ее голосе я услышала нотки нарастающей истерики и потому, отбросив дела, помчалась исполнять долг. Долг дружбы.
(Иначе, зачем вообще нужны друзья?)
Мы молча сдвинули стаканы и, не произнося не слова, выпили. Потом я терпеливо дождалась, пока Галка прикурила сигарету от прыгающей зажигалки. Она затянулась так глубоко, что дым, кажется, наполнил не только ее легкие, но и все тело.
(Мне вдруг показалось, что она оторвется от земли и воспарит передо мною, как пухлый, бело-розовый херувимчик.)
Видение было слишком реально. Я моргнула несколько раз, чтобы избавиться от назойливой химеры и решила, что час пробил.
- Давай, подруга, колись: что случилось?
- Ты не поверишь…, - Галка отрешенно смотрела вдаль, на сбегающий к воде зеленый луг.
Мы с ней расположились на самой окраине городского парка, у реки.
- Чему?
- Понимаешь…, - она явно тянула время.
Насколько я знала свою задушевную подругу, она собиралась мне рассказать что-то не совсем, так сказать, шарман. Что-то, что могло бы ее скомпрометировать. Или она думала, что могло…. Короче, я приготовилась к истории вроде я-он, мы-там и так далее.
У Галины был муж и двое детей. Она считалась идеальной женой и хорошей матерью, поэтому я уже давно ожидала нечто подобное. Этакий легкий взбрык.
- Ты не поверишь, - снова повторила она.
- Попробуй!
В ответ на мое предложение, она опять судорожно затянулась и выдала скороговоркой, словно ныряя в кипяток:
- Я нашла клад!
- ???
- Да, клад!
- Где?
- У себя дома…
Надо сказать, что недавно Галка и ее муж приобрели небольшой участок на окраине города. Приобрели, продав хорошую квартиру в центре. Они собирались построить на этом участке домик и тихо коротать в нем свои дни в окружении сопливых внучат.
Перспективка, прямо сказать, совсем не радужная. Если учесть: какие сейчас пошли детки, и то, что денег, вырученных от квартиры, им хватило только на возведение стен и черепицу для крыши.
Однако эта парочка чокнутых энтузиастов не сдавалась. Они кое-как оштукатурили одну комнату, залепили серые стены дешевыми обоями и поселились всем «сарафаном», вчетвером, в свою недостроенную избушку. Летом Галка готовила еду на керосинке в полу развалившейся летней кухоньке, оставшейся от прежних хозяев. Она утверждала, что всю жизнь мечтала о том, чтобы в спальне не пахло кухней.
(Кажется, разговор о спальне был преждевременным.)
Бардак на их участке и в их хозяйстве царил такой, что найти там что бы то ни было не представлялось никакой возможности. Даже воспользовавшись моим воспаленным, разогретым спиртом воображением.
Однако лето подходило к концу, вставал с неумолимой насущностью вопрос о газе, отоплении, не говоря уж о воде. Денег на это не было совсем. Не просто «совсем», а СОВСЕМ!
Когда я заводила об этом разговор
(Зачем мне нужны чужие проблемы?)
Галка с энтузиазмом и какой-то слепой верой в удачу отвечала:
- Ничего, все будет! Все образуется!
(Понятно, что образуется и будет, но … когда? Лучше бы еще вчера…)
Честно говоря, подобное отношение к элементарной неустроенности и какому-то полукочевому образу жизни
( Лично я считаю своим долгом пользоваться всеми благами технического прогресса!)
вызывало у меня даже некоторое уважение.
Я смотрела на эту семейку мечтателей с небольшой опаской: не заразно? А уж улыбка, с которой Галка преодолевала все валящиеся на нее трудности,
(Снежные лавины – отдыхают!)
просто приводила меня в восторг.
Ее муж – водитель тяжелых грузовиков – часто отсутствовал, и ей в одиночку приходилось решать вопросы самого разного калибра: от приготовления завтрака двоим мальчишкам, аппетит которых всегда вызывал у меня восхищенное удивление,
(Если желудок котенка не больше наперстка, то под каким давлением находится в нем тот литр молока, который он выпивает?)
до приготовления раствора для штукатурки.
Кстати, крошечный огородик и сад, целиком, тоже были отданы на ее попечение. Впрочем, восторги от небывалого урожая, который принес огород, лелеемый заботливыми руками, уже поутихли. Ведь этот урожай нужно было как-то обработать: законсервировать, сварить, протереть.
Теперь еще этот клад….
- Ты, может быть, расскажешь мне, наконец, толком: что за клад? Где ты его отрыла? Что там вообще такое?
Часто затягиваясь сигаретой, пляшущей у нее между пальцев, Галка поведала мне фантастическую историю о том, что одна из стен летней кухоньки, подпертая снаружи небольшим бревном, наконец, рухнула. Разбирая завалы, она наткнулась на довольно большую картонную коробку,
(Похожую на коробку от магнитофона.)
в которой и разместился клад.
- Слушай, а как картон смог сохраниться? – не удержалась я от вопроса.
Оказалось, что коробка была довольно свежей, то есть недавно спрятанной. Вероятно, ее спрятали тогда, когда Галка с семьей уже переехали в свой недоделаный курятник.
- Теперь я не знаю: что мне делать? - подытожила она свой рассказ.
- А что делать? – пришел черед удивляться мне. – Ты собираешься сдать клад государству? Кстати, что там, в этой коробке было?
- Деньги, - обронила Галка после небольшой паузы.
- Какие деньги? – не унималась я.
(Перед моим мысленным взором откуда-то появилась коробка из под телевизора, набитая большими, с полпростыни, бумажками розового цвета. Керенками, кажется.)
- Доллары, - сигарета, которую Галка вытащила из пачки, подцепив ногтями за фильтр, неожиданно сломалась. Я почувствовала, как у меня отвалилась челюсть.
- Доллары?
- Угу! - подтвердила Галка, щелкая зажигалкой и елозя ее не зажженной частью под обломком сигареты, которую всунула в рот.
Я вообще удивляюсь, что она умудрилась вставить этот огрызок правильно, не фильтром наружу.
- И много?
- Много!
- Сколько?
- Я не знаю, что мне делать, - снова заладила Галка, не отвечая на мой вопрос.
- Ты хочешь моего благословения, чтобы оставить эти деньги себе? Слушай, подруга, не глупи! У тебя дом не достроен, дети разуты-раздеты. Вспомни, когда в последний раз ты покупала себе что-нибудь….
- Да, это – все понятно, - перебила она меня, - только я…. Боюсь!
- Чего?
- А если это – деньги….
- Ну?
- ….мафии….
Я замолчала, задумавшись.
- Их что, там так много?
Галка молча кивнула.
- Сколько? Десять тысяч? Двадцать? Пятьдесят? Что такое эта мелочь для мафии?
- Миллион.
- Да они за одни день столько проедают, пропивают, прокури….Сколько?
- Миллион.
- Долларов? – уточнила я.
- Угу, - горько вздохнула Галка.
Я попыталась осмыслить эту сумму. Представила себе пачку сто долларовых купюр, перевязанную банковской лентой. Одну, вторую, третью…. Уложенные в картонную коробку из под холодильника. С надписью большими черными буквами наискосок: DAWОО. Пачки ровными рядами покоились на дне коробки. Один ряд, второй, третий….
На пятом десятке я сдалась. Денег и вправду было много. Столько, что они не умещались на внутреннем экране, расположенном в моей многострадальной голове.
(Она уже начала болеть от спирта.)
- Да, действительно, много! – подытожила я свои размышления. – Это может создать проблемы. Кстати, когда ты их нашла?
- Да уже пару дней назад…
- Слушай, а ты не предполагаешь, кто мог тебе подложить такую свинью? Или там у вас проходной двор?
- Конечно, нет! – вскинулась Галка. – Я думала над этим. Единственный, кто мог пройти незаметно, через сад и спрятать коробку – внук Старухи.
Старухой они называли бабульку, божий одуванчик, у которой купили участок. Галку совершенно очаровал тогда старый сад - невероятно большой и заброшенный.
Бабулька уже не могла ухаживать за ним и за домиком, который по примеру своей сестры - летней кухни - угрожающе накренился на один бок и грозился вот-вот рухнуть.
Впрочем, Галка не стала дожидаться обвала. Она наняла бульдозер, и он за полчаса сравнял хатенку с землей. На ее месте, впоследствии, и был возведен дом.
Старуха же переехала к своему внуку, в городскую квартиру. Причем при продаже и подсчете денег она проявила совсем не старушечью хватку и беспримерную подозрительность, когда едва ли не каждую купюру долго щупала, мяла, рассматривала на свет.
Ее внук, совершенно криминальное создание на вид, со скучающей физиономией стоял рядом. Галка потом говорила, что больше всего она боялась того, что старуха, обнюхав и пересчитав деньги, сгребет их и откажется подписывать документы. При этом внучок вполне мог убедить присутствующих не препятствовать бабулиным действиям с помощью пистолета.
Однако ничего подобного не случилось. Галка клялась потом, что не случилось только потому, что при подписании документов скучал еще и нотариус – лицо совершенно постороннее и вполне респектабельное.
Так что вариант со внуком – был весьма резонен.
- Тем более, - возмутилась я. - Отдавать деньги такой сволочи….
- А если он решит поквитаться?
- Пусть сначала докажет, что это ты обнаружила клад. Ты ведь никому об этом не рассказывала?
- Не-е-е-ет…
Я почти видела, как у Галки в голове завертелись колесики. Она что-то соображала. Потом подняла на меня просветлевший взгляд.
- Это решает все мои проблемы! Все! Сначала проведу газ, потом – воду, потом…..
Примерно с час мы обсуждали ее бытовые заморочки, а потом я сказала:
- Знаешь, подруга, это все здорово, - но тебе надо подумать вот о чем….
- Ну? – Галка в нетерпении била ногой о землю. Она уже хотела мчаться, тратить свои доллары.
- Ты уверена, что тебя потом совесть не замучит?
- Чего ради?
- Эти деньги просыпались на тебя с неба, - пояснила я.
- Ну, да! – все еще не понимала Галка.
- Значит - не жадничай, отдай часть.
- Кому?
- Все равно! Отдай в детский дом, в церковь, на благотворительность….
Галка скроила скептическую физиономию.
- Послушай, - уговаривала я ее. – Миллион долларов – это много! Очень много! Отдай часть. Ты даже не заметишь ее отсутствие. Представь, что заплатила налог…
- Кому?
- Не знаю! Господу Богу, например! Он-то послал тебе клад….
- Да…, - капризно протянула Галка, - а перед этим заставил нищенствовать…
Я пожала плечами и отвернулась. Моя миссия окончена. Я дала свое благословение, подарила совет, которого от меня ожидали, успокоила тревожную совесть…. Чего еще?
- Да, ладно, - захохотала Галка. – Конечно, я поделюсь. Со всеми! И пожертвую на храм, помогу сестре, тебе подброшу тысяч пятьдесят….
От неожиданности я не нашлась что сказать, потом запротестовала:
- Я совсем не это имела в виду, когда советовала тебе поделиться. В Ветхом Завете написано, что нужно отдавать десятину от дохода, потому я….
- Да ты что? – искренне удивилась Галка. – Я же не в обиду…! Ты – моя самая близкая подруга и я прошу тебя, настоятельно прошу, - принять этот скромный подарок! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - затормошила она меня.
- Ладно, отстань, - шутливо оттолкнула я ее. – С тобою – с ума сойдешь!
Допив спирт и, немного посидев на пенечке, чтобы проветриться, мы отправились с Галкой в город. Там, в валютном окошке крупного банка, сидела пожилая, ярко накрашенная блондинка. Она окинула нас равнодушным взглядом.
Галка, слегка отвернувшись, чтобы не заметила блондинка, подмигнула мне. Потом, сделав скорбное лицо, просунула несколько сотенных купюр в окно.
- Проверьте на подлинность, - попросила она нарочито-равнодушным тоном.
Глаза блондинки на миг округлились, а потом прищурились в профессиональном внимании. Она посмотрела купюры на свет, повертела одну, другую.
- Что здесь написано? – поинтересовалась она.
- Где?
- На деньгах….
Галка в панике оглянулась на меня.
- Мы не знаем, - вступила я в разговор. – Но разве деньги перестают быть деньгами, если на них кто-то расписался?
- Нет, - протянула кассирша. Она встала из-за стола и, бросив нам: - подождите! – скрылась за дверью.
- Ну вот, вляпались! - простонала Галка, бессильно опускаясь на стоящую рядом скамейку. – Конечно – вляпались! Все было слишком хорошо! Особенно для меня!
- Прощайте мои пятьдесят тысяч! – вздыхала я ей в унисон, гладя Галку по плечу.
- Что теперь делать? Еще в тюрягу загремлю с этими проклятыми долларами! А с кем дети останутся? Вот невезуха! Только проглянуло счастье, забрезжило и – на тебе! – ломала она руки, заливаясь пьяными слезами.
Я отвела ее подальше, посадила возле автомата с кофе и задумалась. Ситуация складывалась, прямо скажем, не в нашу пользу! Однако идти по этапу, по-моему, было еще рановато.
- Слушай, - встряхнула я Галку. - Прекрати истерику. Если будут спрашивать, говори, что обменяла деньги перед входом, у барышников. Давно. Сегодня пришла узнать их подлинность, потому как прослышала в новостях о фальшивомонетчиках….
- А что, правда, поймали?
- Кого?
- Фальшивомонетчиков…
- Нет! Но пока разберутся…. Короче, знать ничего не знаешь, ведать – не ведаешь! Ясно?
- Угу! - всхлипнула Галка, вытирая нос платком.
- Угу! – передразнила я ее. – Кулема! Сразу в истерику бросаешься!
- Да, тебе хорошо говорить! Ни мужа, ни детей! Живешь в свое удовольствие….
- Я тебя, что ли, замуж гнала?
- Не гнала, не гнала, но … все же!
- Ладно, пойдем ближе к окошку. Кажется, сейчас все решиться….
В окне снова появилось лицо блондинки. Теперь оно выражало не просто интерес, а жгучий интерес. Она торопливо шарила глазами по залу, ища Галку и меня. Увидев нас, энергично замахала рукой, подзывая к себе. На лице ее сияла неподдельная улыбка.
- Пожалуй, еще и обойдется, - мелькнуло у меня. – Вряд ли с таким радушием будут приглашать фальшивомонетчиков.
Галку, кажется, тоже отпустило, потому что она довольно спокойно спросила, приблизившись к стойке:
- Ну, что там? Они настоящие?
- Настоящие, настоящие! – закивала головой блондинка. - Только…
- Что?
- Только они стоят не сто долларов.
- Как это? Сто долларовые купюры стоят не сто долларов?
- Да, я не была уверена…. Потому ходила к заведующей…. Она может подтвердить….
- Что происходит? - Вмешалась я.
- Да, я тоже ничего не понимаю, - поддержала меня Галка.
- Понимаете, на этих купюрах есть чьи-то росписи…. Вы не знаете, чьи?
- Полагаю, президентов, - неуверенно сказала Галка. – Какого-нибудь очередного американского президента. Его портрет, а под ним – роспись….
- Нет, я не так выразилась…, - бедная женщина, кажется, не могла подобрать слов от волнения. – Там не просто росписи, а автографы.
- ???
Видя наше неподдельное изумление, она заторопилась:
- Я не была уверена, но мне подтвердили… Это автографы «Роллинг Стоунз»!!!
- Чего? – переспросили мы одновременно.
- Ну, этих знаменитостей, музыкантов…. Вы разве не слышали?
- Слышали, - бросила я ей, оттаскивая обезумевшую Галку от окошка. – Галя, возьми себя в руки! Ты выглядишь как пациентка дурдома!
- Хорошо, сейчас, - лепетала несчастная. – Роллинг, надо же, Стоунз!
- Галка, прекрати! – снова воззвала я к ее рассудку.
Но Галка смотрела на меня ошалевшими глазами и только беспорядочно бормотала:
- Доллары… президенты… «Роллинг Стоунз»
- Мама родная, - в панике подумала я. - Что делать?
Оглянувшись тихонько вокруг, я закрыла Галку собой и изо всех сил ущипнула ее за бок. Она вскрикнула, слегка оттолкнула меня, но, глядя странно опрокинутыми вовнутрь глазами, продолжала бормотать свою ахинею.
Тогда я вытащила из пояса юбки булавку, которой наспех приколола оторвавшуюся молнию и вонзила ее в мягкий Галкин бок. Эффект последовал незамедлительно. Галка отскочила от меня и заорала:
- Ты чего, свихнулась?
- Слава, богу! – облегченно вздохнула я, водружая булавку на место. В глазах подруги появилось осмысленное выражение.
- Ты уколола меня!
- Ну, да! теперь подойди к женщине и забери у нее свои деньги. Она уже начала беспокоиться. Я подожду тебя на улице.
Подтолкнув Галку к окошку, я направилась к выходу из банка.
В большом холле, расположенном прямо за массивной уличной дверью, я немного задержалась, чтобы купить шоколадку и бутылку минеральной воды. Уже не однажды за последние несколько часов я пожалела, что не курю. Изнервничавшийся организм требовал незамедлительной компенсации. Предпочтительно в виде дешевой шоколадной энергии. А так же восполнения потери жидкости. В виде минеральной воды.
Я припала губами к горлышку бутылки, чувствуя, как газы постепенно, вместе с водой, наполняют мой желудок.
- Простите, я могу переговорить с вами?
Звук мягкого мужского голоса, раздался у меня под ухом так неожиданно, что я едва не захлебнулась. Вытирая тыльной стороной ладони губы, я подняла глаза на неожиданного собеседника.
Мой взгляд подозрительно обшарил грустное, слегка вытянутое лицо среднего возраста с вертикальными складками, идущими от носа к подбородку.
- Чего надо? – рвался с языка невежливый вопрос, но я намеренно сдержалась.
Победило пресловутое женское любопытство: а что, ему, собственно, на самом деле понадобилось от не совсем трезвой женщины? Нетрезвой не только в прямом смысле, но и в смысле легкого ошаления от всего произошедшего.
- Позвольте занять ваше внимание на несколько минут, - меланхолически продолжал мой собеседник.
Я продолжала молчать, ведя, между тем интенсивный внутренний диалог:
- Ты уже его занимаешь, мое драгоценное время. Давай, не тяни. Мне скоро нужно будет возвращаться к Галке…
Видимо, расценив затянувшееся молчание, как знак согласия, незнакомец продолжал:
- Позвольте представиться: Виктор Анатольевич Томилин. Я являюсь директором небольшой фирмы. Мы занимается разработкой программного обеспечения….
Он сделал небольшую паузу, видимо, надеясь на мою реакцию. Поскольку реакции не последовало, а я продолжала молчать, индифферентно пялясь на него, он счел за лучшее не выяснять степень моего идиотизма, а продолжить:
- Недавно мы, то есть моя фирма, выиграли гранд. Мы участвовали в довольно известном, так сказать в узких кругах, конкурсе, в Штатах и получили деньги…
Он снова замолчал. Здесь я наконец обрела дар речи и смогла выдавить из себя:
- Простите, - голос мой сорвался на писк, но я, откашлявшись, мужественно продолжала:
- Я не совсем понимаю: какое отношение это имеет ко мне….
- Сейчас поймете. Позвольте продолжить?
Я промолчала, поскольку не знала, что нужно отвечать в подобных случаях. То ли снисходительно кивнуть головой и величественно подать знак рукой, то ли прощебетать: «Конечно, конечно, я вся – внимание».
Он, тем не менее, действительно продолжил. Чем дальше продвигалось его повествование, тем больше округлялись мои глаза, и шире раскрывался рот. Фигурально, конечно. Иначе, можно подумать, что я стояла с видом дебилки последней стадии и слушала сказки плохого дяди.
Нет, я вполне адекватно, с некоторой долей скептицизма воспринимала его рассказ, который все больше и больше начинал интересовать меня. В конце концов, интерес стал настолько сильным, что полностью поглотил скепсис. (Словно тот был десертом со взбитыми сливками.)
Вспомнив о дешевых источниках энергии для нервной системы, я механически развернула шоколадку и засунула ее в рот. Этот поступок стал для меня роковым. Проклятый карамельный слой – обязательная составная часть современных шоколадок, которую добавляют в них гибриды садистов и экономистов с дипломами кондитеров, превратилась в клейкую массу.
Она намертво прилипла к зубам и залепила мне рот не хуже непревзойденного клея «Момент». С этого мгновения я не смогла больше произнести ни слова.
Самолюбие не позволяло мне объявить о своих затруднениях и я, деликатно похлебывая из бутылки минералку, создавала впечатление крайней заинтересованности.
Впрочем, если бы не борьба за собственные зубы, то так бы оно и было на самом деле. Вот что было мне поведано в тот незабвенный день.
Господин Томилин сумел договориться, с кем следовало, о том, чтобы деньги, полученные им, он получил наличными и привез в Россию в чемодане!
(А еще говорят о непредсказуемости женщин! Это же надо было додуматься: тащить доллары в чемодане!)
Об этом я не преминула заявить своему новому знакомому, как только смогла свободно двигать челюстями. Он посмотрел на меня с удивлением, постепенно переросшим в жалость, и начал длинную речь о налогах, пошлинах и прочей недоступной женскому уму ерунде.
Короче, из всей этой ахинеи было ясно, что такой способ переправки денег был для фирмы наиболее выгодным и реальным. В том плане, что они, деньги, становились доступными и начинали работать сразу же по прибытии в Россию.
- Поймите, - убеждал зачем-то он меня, своим завораживающим голосом: Эти деньги были добыты честным путем. Я не видел причины скрывать их или провозить контрабандой….
(У меня, в конце концов, сложилось впечатление, что он старается оправдаться. Перед кем? Ну, не передо мною, же! Скорее всего, он пытался убедить себя в первую очередь в том, что поступил тогда верно. Однако жизнь показала, что это – не совсем так!)
Все прошло без сучка и задоринки. Он миновал с деньгами обе таможни и благополучно прибыл в Москву. Там-то и начались его приключения. Вместо одного из заболевших сотрудников фирмы, его встретил дальний родственник больного.
Виктор Анатольевич признался, что оставлял однажды этого «родственника» с вещами, когда понадобилось что-то уточнять и в очередной раз показать необходимые бумаги. Короче, в результате, прибыв в контору, он обнаружил, что денег в чемодане не было.
Случившееся явилось таким шоком для бедняги, что он даже не удосужился расспросить точнее: кем же, все-таки, являлся этот незнакомец, который один
(не перевелись мастера на Руси! За недостатком блох, они из кузнецов переквалифицировались в «кукольников»)
мог подменить деньги, вложив в чемодан бумажную «куклу», произведенную по всем правилам «искусства».
- Мне удалось выйти на след негодяя, который действительно оказался родственником моего заместителя. Как он узнал о готовившемся прибытии денег – сейчас не столь важно, хотя мне известно и это. Только он всыпал своему родственничку, у которого, кстати, жил в последнее время, не мудрствуя лукаво, крысиного яду и устранил его с дороги.
- Навсегда? – спросила я, чувствуя, как, помимо воли, начинаю испытывать все более жгучий интерес к рассказу.
- К счастью, мой сотрудник выжил….
- А, врачи, как обычно, приняли его отравление за какой-нибудь приступ гастрита…
- Откуда вы знаете? – с интересом посмотрел на меня собеседник.
Я как можно небрежнее, махнула рукой:
- В любом детективе об этом можно прочесть. С детальным описанием симптомов. К сожалению, врачи этих книг, наверное, не читают….
- Да, - усмехнулся Виктор Анатольевич. - Скорее всего – не читают.
- И что же дальше? – поторопила я.
- А дальше - пока ничего! Я приехал в ваш город, потому что здесь живет его мать. Этого мошенника. – Счел нужным уточнить он. Видно сомнения в моих умственных способностях у него, все же оставались.
(Сейчас попросит меня помочь…, - затаила дыхание я.)
- Я хотел спросить у вас: как мне найти этот адрес?
Он протянул мне фирменный бланк городской справки, на котором был написан
(Я верю в совпадения. Я верю в счастливую судьбу и любовь с первого взгляда, но то, что происходило со мною в тот день, просто не вписывалось, не влезало, не помещалось в рамки моей веры!)
адрес Галки. У меня перехватило дыхание. Я тщетно пыталась выдавить из себя хоть слово. Я открывала и закрывала рот с совершенно безумным видом. Глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит и повиснуть на белых ниточках нервов….
Эта картина показалась мне не слишком эстетичной и я понемногу начала приходить в себя.
- Что случилось? Вам плохо? – засуетился он. – Вы так побледнели!
- Сбледнеешь здесь, - пробормотала я, едва обретя способность дышать. – Когда такое показывают!
- Что? – он выглядел очень растерянным и слегка напуганным. - Что такого я вам…. Вы знаете этот адрес?
- Сколько денег вы везли в своем дурацком чемодане? – хрипло спросила я.
- Мой чемодан – вовсе не дурацкий, - напыжился он. - И вообще, какое это имеет значение.
- М-да! – мельтешило у меня в голове. – Действительно, какое?
- Ну, предположим, вы найдете деньги. Как вы определите, что они – ваши? На них же не написано! Или вы переписали номера купюр?
- Конечно, нет! – Он уже явно жалел, что связался со мною.
(Надо же так влипнуть! - Было написано у него на физиономии.)
Он поддерживал меня под руку, оглядываясь и ища место, куда можно было бы приткнуть ненормальную девицу. Его желание - спешно ретироваться – заглавными буквами сияло на расстроенном и испуганном лице с аристократическими складками.
- Ну, все-таки, - настаивала я.
- Просто в самолете, который летел из Америки через Париж, вместе со мной летели на гастроли «Роллинг Стоунз». Знаете, кто это?
- Еще бы, - пролепетала я, чувствуя, как земля снова качнулась у меня под ногами.
- Так вот, они дали мне автографы, расписавшись на купюрах…. Эта пачка лежит третья в первом ряду от края с замком…
- Мама родная, - только и смогла полепетать я.
- Да что с вами? – уже с досадой спросил он, наклоняясь ниже.
(Этого ему делать было не надо.)
- Вы пьяны? – более пораженного, разочарованного и брезгливого лица мне видеть не приходилось. По крайне мере, мужского. По крайне мере, в ситуации, когда все эти чувства относились к моей собственной персоне.
- Погодите, погодите, - вцепилась я ему в рукав. Он тщетно пытался отцепиться от меня.
- Да выслушайте же меня, наконец, - взмолилась я так громко, что в холле мгновенно наступила тишина. Все обернулись и уставились на нас.
Я отвернулась от чужого любопытства, осуждения и презрения и потащила его ближе к стене.
- Я совсем не пьяна! Как вы могли подумать такое! Всего сто грамм чистого спирта…
- Вы пили чистый спирт?! – только всеобщее внимание не позволили ему вырваться и убежать без оглядки от дамы, пьющей такое убойное пойло.
- Черт, это – не важно! Слушайте меня внимательно! Сейчас вы повторите свой рассказ еще раз. Постарайтесь быть убедительным. Сильно постарайтесь, иначе….
- Зачем? Что – иначе!
- Мама родная, еще говорят, что бабы – дуры! – удивлялась я про себя, волоча Виктора Анатольевича за собой к кассе.
Что же тогда говорить о мужиках? И вообще, кто служил эталоном в этом деле?! Может, они деградировали? Конечно, в этом то все и дело! Сначала они были умнее, придумали кучу дурацких пословиц и козыряли ими, не замечая до поры, до времени, как постепенно теряют превосходство. Теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот. Пора менять менталитет….
- Ты куда? – спросила меня Галка. Ее плавающий взгляд выдавал последнюю стадию эйфории, в которой она находилась.
Да что там эйфории! Это был наркоз! Полное отсутствие чувствительности к внешним раздражителям.
- Познакомьтесь, - подтолкнула я Виктора Анатольевича к ней. – Галина, Виктор.
На большее меня просто не хватило. Я только предложила:
- Давайте выйдем, посидим в тихом местечке….
- Ай да подруга! Не успела сделать шаг – уже опять кого-то подцепила, - пропела Галка.
- Ты чего несешь? – прошипела я ей в ответ.
- А что? - Округлила она на меня шальные глаза. – Это что, секрет? Ладно, молчу, молчу, - заговорщицки прошептала она, заметив мой угрожающий взгляд.
- Пошли в кабак! Такое отметить надо…
- Может быть, как нибудь в другой раз? – попытался ретироваться Виктор Анатольевич.
- Ничуть! – рявкнула я, вцепившись ему в рукав как клещ.
- Ну, пожалуйста, пожалуйста, - примиряюще сказал бедняга, видно решив не перечить сумасшедшим.
Мы выползли из банка и устроились под навесом крошечного частного ресторанчика. Легкий ветерок, овевающий наши разгоряченные лица, подействовал на всех явно благотворно.
- Давайте закажем что-нибудь! - рвалась в бой Галка.
- Кофе, пожалуйста! Всем! - Опередила я ее.
- Почему только кофе? – возмутилась она.
- Перед тем как гуливанить, дорогуша, тебе придется кое-что выслушать….
- Да? - Она кокетливо посматривала на Виктора Анатольевича, опершись рукой на подбородок. Истины ради надо заметить, что она едва ли видела: кто находится перед ней.
- Прекрати! - Пнула я ее ногой под столом.
- Ну и пожалуйста, - решила обидеться Галка. – Чем ты только занималась без меня! Совсем свихнулась! Ни на минуту тебя оставить нельзя!
- Сейчас сама такой будешь, - парировала я. – Постарайся заткнуться и послушать небольшую сагу о больших деньгах.
- Может быть, не надо? – вступил Виктор Анатольевич. - Я совершенно спонтанно рассказал все вам. Мне, наверное, надо было выговориться перед кем-то….
- Надо, надо! – поддержала я его. – Начинайте. Так же спонтанно….
Я придвинула к себе чашку с горячим, крепким кофе и стала слушать, прихлебывая и следя, как глаза у Галки становятся сначала непонимающими, потом постепенно округляются, наполняются ужасом.
Она переводила взгляд с меня на Виктора Анатольевича и обратно. Недоверчивый взгляд человека, который все еще надеется, что злая шутка, которую с ним сыграли, всего лишь безобидный розыгрыш. Нужно только сказать ему об этом. Сказать и посмеяться. Но мы молчали. Вернее, молчала я.
Постепенно Галкины глаза холодели. В них появились упрямство и злость. Она снова и снова смотрела на меня, надеясь найти поддержку. Потом, когда убедилась в моем предательстве, уставилась в стол и уже до конца нашей встречи не проронила ни слова.
Я устала. Безмерно устала от всего, что произошло, происходило и, должно было произойти. Я не хотела участвовать в превращении мечты своей лучшей подруги в горсть осколков. Горсть пустых блестящих осколков … или слез. Потому, обронив пару прощальных слов, вышла из-за стола и отправилась домой.
Там я достала из буфета начатую бутылку коньяку, который добавляла себе в кофе тогда, когда начинался приступ мигрени, и сделала несколько больших глотков прямо из горлышка.
Горло защипало, я закашлялась. Вытащив из сумки остатки шоколадки, я развернула зазвеневшую фольгу и, заталкивая в рот тающую, вязкую сладость, побрела к кровати. На меня мягко накатывало опьянение, погружая в теплый мрак сна.
Сегодня я сижу на берегу Атлантического океана. Мои ноги, в мягких пляжных тапочках, погружаются в нереальный белый и горячий песок. Руки лежат на отполированных подлокотниках шезлонга.
Голубая гладь, с белыми барашками на гребнях крошечных волн, похожа и не похожа на наше Черное море. Не похожа потому, что она – океан. ОКЕАН.
Это чувствуется в неповторимой мощи и какой-то снисходительности огромного живого существа к мелюзге, резвящейся у его подножия.
- Вот что ты просила, - раздается над ухом завораживающий мужской голос.
Передо мною появляется загорелая рука со стаканчиком моего любимого клубничного мороженого. Я поворачиваю голову и благодарно улыбаюсь в обрадованное лицо Виктора Анатольевича. Виктора. Витьки, Витеньки…
P. S. Галка достроила свой дом на премию, выделенную Виктором Анатольевичем и его фирмой, за помощь в нахождении денег.