Мне нравится исполнять функции Бога. Эту зависимость я заполучил еще в студенческие годы на практике в Институте. Ага, спрашиваете - как я туда пролез? Не скрою, случайно. Мой шеф на кафедре придумал суперпамять, я же ее паял - пригодилась суперпамять, ясное дело, в суперэкспериментах в Институте - у меня появился Допуск - на преддипломную практику меня отдали в Институт (не пропадать же Допуску!)
Смешная была система прохода. К Институту подходишь с пустыми руками. На проходной суровый охранник, после сверки моего лица с чем-то там за стойкой, вручает карточку пропуска и распахивает двери. Далее у входа в корпус милый здоровячок в специальных очках с антенной за ухом изучает выражение лица, окидывает взглядом карманы и пузыри на коленях, интересуется настроением - и вежливо протягивает красную карточку с заляпанной штампами фотографией. В подвале останавливаешься у люка в лаборатории - и через 6 секунд рядом вырастает среднестатистический какой-то (но единственный из персонала в галстуке) мужичок, быстро сует тебе в карман рубашки еще один пропуск и скользит в сторону; пока массивная заслонка люка поворачивается, он внимательно изучает твою спину (профессионалу она говорит не меньше лица?). На этапе от второго к третьему посту за мною иногда увязывалась полосатая кошка, но дальше пройти не могла!
На рабочем месте я находился с карманом, оттопыривавшимся от всех трех карточек, но куда-нибудь положить их было нельзя, так как в лабораториях также бывали проверки. При выходе карточки надлежало отдавать в обратном порядке, контроль бывал еще более тщательный, быстрее чем за полчаса выйти не получалось.
И что же это мы такого суперсекретного делали?
Ваяли молекулы.
Недалеко от стола с моими приборами располагалась камера "игловиков". Ионы разных атомов планировали в электрическом поле на центральную иглу, где слипались в ту или иную конфигурацию. После сборки заряженную молекулу ускоряли электрическими и магнитными полями и отправляли по трубе сквозь анфиладу лабораторий. Лаборатории на лету экспериментировали с молекулой.
Им, ясно, нужна была отмашка. Это обеспечивал я, рассылая по коаксиальному кабелю острые импульсы времени.
Сначала предполагалось, что я найду зависимость между свойствами собираемой молекулы и ее скоростью в трубе, и Институт получит автоматический синхронизатор, а какой-нибудь физик напишет кандидатскую. Но я не сдюжил. Пришлось мне для каждого сорта молекул экспериментально подгонять задержки и формировать банк данных. Но нет худа без добра. Фиксированные задержки помогли игловикам скрывать брак. Неудавшиеся молекулы отправлялись в полет с непредсказуемыми скоростями, и лаборатории по моим импульсам ничего, естественно, не обнаруживали, а на нет и суда нет.
Наша пушка строчила молекулами как пулемет. Поэтому сотрудники лабораторий скатились в "волновую парадигму" и обзывали камеру игловиков генератором, отчего те сильно обижались. Я был с игловиками солидарен, ведь с моей точки зрения мы занимались божественным промыслом, Творили Материю. Еще у нас принято было обижаться, если наши молекулы называли ионами.
Окружающие ученые частенько говорили о скандалах, подсидках, зарубках, подстилках. Но меня это не интересовало. Да меня на ученые советы и не приглашали. В дни, когда обо мне забывали, я забирался в библиотеку и листал журналы по космонавтике, авиации, завидуя тем, кто владеет иностранными языками. Из области задержек меня, помню, поразили статьи про "эхо длительной задержки" LDE. Подумайте: каково это, молодому незамшелому студенту в разгар застоя читать в Научных журналах про "серии Штермера, скорее всего являющиеся посланиями инопланетян". Я знал, что инопланетяне к нам не должны бы соваться, пока мы не достигнем некоего порога в развитии - но тогда что это за "послания"? От других инопланетян?!
Мой руководитель из игловиков сошел с ума. Пошел лечить зуб, стоматолог задел нерв - и привет. Наши темы угрожающе зависли. Мне тоже пригрозили, что получится "торможение студента пред кафедрой". Я напряг извилины и вышел в режим "генератора идей". Игловики с надеждой посматривали на меня (они как-то больше привыкли работать руками, нежели головой).
Мы сидели на балконе над установками, под самым вентилятором. Народ на старинных стульях, я на корточках с моделью нашей пушки в руках. "Мы ускорим, что полезное, а ты давай вешай лапшу!" Но мои идеи все как одна оказались чересчур дурацкими. Я ведь не знал главной цели лаборатории. И не знал, в какую цель в буквальном смысле мы стреляем молекулами. Труба кончалась в еще более супер лаборатории.
Помог охранник в галстуке. Когда мы вышли на снежок подышать от курева, он показывал своим коллегам "сюиту на пистолетах". То у него в руках ничего не было, то после неуловимого па оказывался "макаров", то после стремительного выпада - сразу по пистолету в правой и левой руке. Не понимаю, он их под галстуком, что ли, прятал? Там мы и решили: ставим две иглы и стреляем дуплетом.
Скоро сказка сказывается, да на два месяца дело растягивается. Только к весне застрочил наш двуствольный Творитель. Я уже притерся, и когда нас за шкирку потащили на совет, отбрехаться не удалось. Мы провинились вот в чем: наши молекулы летели по трубе попарно и с электрическим зарядом; ну и взаимодействовали друг с другом, как без этого... А вот этого было нельзя. Умные дяди Максвелл и Эйнштейн четко расписали, как оно там должно быть. На самом деле было не совсем так, но Эйнштейн дороже, и эмпирику давно закрыли. А тут какие-то игловики. Не супер...
Пришлось все ломать и восстанавливать одноигольный вариант. Переругались со всеми, кроме кошки, нашедшей-таки ход в подвал. Охранник в галстуке, пропуская нас, теперь вздевал руку к потолку и грозил пальцем: "ТО!" Имея в виду Теорию Относительности...
2002.05.04