Образу Мужчины в сознании Женщины посвящается…
- Здорово, Бык! Куда пропал? Давно не видать тебя в нашей пивнухе! - бодро поприветствовал приятеля Кот, приветливо хлопнув его по спине.
Вообще-то, хлопать Быка по спине не полагается, но Коту это было молчаливо прощено. Дело в том, что Бык с Котом родились в одном роддоме, ходили в один садик и учились в одной школе, сидя последние два года за одной партой. Потом их пути разошлись. Кот беспрестанно менял профессии и места работы, придерживаясь принципа: где бы ни работать - лишь бы не работать. Неизменными оставались только его оптимизм, общительность и юмористические рассказики в местных газетах с неизменным проходным анекдотическим персонажем - Петровичем. А Бык навсегда связал свою судьбу с компьютерами. Мрачный и неконтактный, Бык общался с последними много больше, чем с живыми людьми. Но они не теряли друг-друга из виду и встречались порой в пивной "Плевок кобры", где Кот бывал почти ежедневно, а Бык - иногда. (Не ищите в названии пивнушки леденящей душу экзотики: на языке пивных профи "коброй" именуется сооружение для розлива живительного напитка.) Так вот, Кот уже месяц не видел приятеля в пивнухе и уже начал слегка тревожиться. Поэтому понятна его радость при встрече с Быком и простителен хлопок по спине.
После недолгой паузы, примерно соответствующей времени прочтения предыдущего абзаца, Бык снизошел до ответа:
- Привет. Пишу.
- Программу?
- Беллетристику.
- Что?! - Кот не на шутку удивился, - решил пошустрить на моей территории?
- Бабки нужны. Гонорарчик не помешает. Решил написать что-нибудь, обреченное на успех.
- Детектив?
- Ты всегда был догадлив.
Кот ничего не стал говорить Быку о превратностях литературного бизнеса - за много лет он хорошо изучил непоколебимое молчаливое упрямство приятеля.
- Нужна твоя помощь, Кот. Есть проблема… Я тебе сейчас поставлю еще два пива и расскажу содержание. Ты послушаешь и поможешь мне… Ты не спешишь?
Кот обреченно качнул головой. Бык не часто тревожил его какими-либо просьбами. Улизнуть было бы свинством…
***
... Серебристой чайкой я гордо реял над седой равниной моря. Рядом парила подруга. Дульсинея или Эмма? Не знаю. Но, только я собрался сделать иммельман, чтобы слегка размять крылья и пофорсить перед подружкой, как раздалась оглушительная трель пулеметной очереди...
... Очередная тщетная попытка вслепую вырвать шнур из телефона завершилась падением аппарата на кровать. Трубка при этом больно щелкнула меня по лбу, добив сон и заставив открыть глаза.
- Алло! Алло! Господин Фигсон?, - верещала трубка.
- Мог бы им проснуться часа через два, - пробурчал я в трубку.
Черт побери! Закон Паркинсона неумолим: стоило забыть выключить в пятницу вечером телефон - получи звонок в субботу в полседьмого! Ах, да... Я же ждал утреннего звонка от Дульси. Но не так рано...
- Адвокат Фигсон? Губернатор Крэк беспокоит.
Отголоски сна безвозвратно улетучились. Сам губернатор Охохломы звонит скромному адвокату Фигсону! Что бы это могло значить?
- Слушаю Вас, господин Крэк. - отвечаю, пытаясь приглушить скрип металла в голосе.
- Я хотел бы воспользоваться Вашими профессиональными услугами.
- Жду Вас у себя в офисе в понедельник в удобное для Вас время.
- Дело не терпит отлагательства. Мне было бы удобно встретиться с Вами сегодня в первой половине дня. Если не возражаете, моя машина подъедет к Вашему дому через час.
Я пересилил желание послать этого нахрапистого наглеца к черту, почуяв запах немалого гонорара (я был как раз на мели), и вежливо выразил согласие.
Часа времени оказалась достаточно, чтобы придать себе человеческий облик и попутно пораскинуть мозгами за чашечкой кофе. Почему Крэк решил обратиться ко мне? Я известен несколькими эпизодами успешной защиты хакеров. И вообще, слыву знатоком в области пересечения компьютеров и права. Губернатор был широко известен по всей Лимерике "поправкой Крэка". Сейчас мало кто помнит эту драму, разыгравшуюся семь лет назад, посему изложу ее вкратце.
Силиконовый гигант Инсталл с большой помпой выпустил новый процессор Премиум-Два. (Нынче Премиум-Четыре начинает уже вытеснять Премиум-Три, а Премиум-Два остался только в тюрьмах и еще некоторых забытых Богом муниципальных учреждениях). Сотни тысяч новых процессоров были установлены в новенькие персоналки компьютерного гиганта Эйбомб. Новые компьютеры были закуплены в больших количествах штатом Охохлома и некоторыми другими, где интересы Инсталла лоббировались местными властями. А потом прогремел гром: охохломский программист-скандалист Джаст обнаружил, что новые процессоры порой неадекватно реагируют на попытку деления на ноль. Чинное прерывание для обработки исключительной ситуации завершалось мертвым зависанием машины!
Скандал грозил Инсталлу перспективой бесплатной замены всех проданных процессоров, что неминуемо привело бы монстра к банкротству. Тогда-то верные псы, подкармливаемые Инсталлом, с пеной у рта ринулись на защиту хозяина. И в первом ряду - губернатор Крэк - двоюродный брат жены президента Инсталл.
Ему удалось протащить в законодательство штата поправку, объявляющую попытку деления на ноль административным правонарушением. Нарушитель выплачивал штраф в размере двух сотен в казну штата и был обязан возместить нанесенный преступным действием ущерб. В результате удар на себя приняли программисты, которые должны были программно предотвратить любые попытки данного правонарушения или исправно выплачивать штрафы и компенсации. Джаст сотоварищи-программисты сражался против поправки Крэка, как лев, и, в результате, загремел на нары за несанкционированный митинг у стен резиденции губернатора. А поправка Крэка была принята и в ряде других штатов, где Инсталл имел прикормленных людей у кормила власти.
В заморских странах поправка Крэка вызвала волну смеха и улюлюканья. Но в стране, где некогда законодательно пытались подравнять число "пи", большую часть населения эта узкопрофессиональная проблема совершенно не тронула. А к мнению иностранцев лимериканцы всегда проявляли полное равнодушие...
Поправка Крэка грозила Инсталлу конфронтацией с софтверным гигантом Мир-как-софт. Но дело было успешно и быстро улажено не начавшись. Программистка Эмма из Нью-Лексико, высокая кудрявая блондинка с огромными пытливыми зелеными глазами за толстыми стеклами очков, эмигрантка из далекой загадочной страны, где лютой зимой дамы стоят в очередь за мороженным, а джентльмены - за ледяным пивом, шутя справилась с проблемой, изменив несколько строк кода в ядре операционной системы, установленной на всех лимериканских компьютерах, чем вызвала обоюдное удовлетворение двух гигантов-монополистов. Кстати, это была та самая Эмма, моя первая любовь, с которой я порой неосознанно сравниваю свою нынешнюю подружку Дульсинею. Расстались мы задолго до этой истории по причине, о которой я здесь распространяться не хочу. Я был слишком молод и глуп… Получив щедрую награду за свой подвиг, Эмма ушла из Мир-как-софт. Теперь она живет в Нью-Лексико и в тиши библиотек занимается изучением своих любимых вымерших средневеховых компьютерных языков. Пояснение для неспециалистов: Периодом "средних вех" или "средневеховьем" компьютерщики именуют тот почти десятилетний период, когда Инсталл наращивал тактовую частоту своих процессоров, практически не меняя систему команд, доставшуюся в наследство еще от восьмиразрядных предков, отмечая помпезными презентациями взятие очередных рубежей. Тогда создавались изощренные языки программирования и компиляторы, в которых убогость системы команд компенсировалась остроумием их создателей.
Вернемся к поправке Крэка. Теперь она отменена во всех штатах, кроме Охохломы. За ненадобностью. В Охохломе, я думаю, ее тоже отменят, но не ранее, чем Крэк уйдет с поста губернатора.
Почему я так хорошо помню эту историю? Да потому, что я защищал Джаста на том процессе! Безуспешно, правда… Крэк все это отлично помнит и знает… Так зачем же я мог ему понадобиться?!
... Шофер Крэка вез меня домой. Сначала я хотел было подкатить на шикарном лимузине Крэка к воротам с заветными инициалами DFC - гнездышку моей Дульси, но желание спокойно обдумать услышанное пересилило мелкое тщеславие.
Суть дела упиралась в Крэка-младшего. Я никогда ничего не слыхал об этом парне - и неспроста! Он не тусовался в кругах местной золотой молодежи, был тих и скромен, учился в экономическом колледже. Так вот Джасту, сидя в тюрьме, удалось поймать парня на поправку папаши! Найдя в Интернете на местном сайте программу из курсовой работы парня "Начисление пени на недоимки исторических долгов", Джаст гонял ее на стареньком тюремном Премиум-Два, пока не добился ошибки деления на ноль! Тут же были сделаны скриншоты в присутствии понятых-охранников и подан иск в судебную палату. Джаст рассчитывал раздуть в прессе страшный скандал, Крэк-старший - всеми силами его избежать. Обращение Крэка ко мне с просьбой защищать его сына в такой ситуации выглядело вполне естественным. Я обещал ему дать ответ до завтрашнего утра после беседы с сыном ознакомлением с деталями дела.
Дальше все шло как по маслу. Я дал согласие. Успел основательно подготовиться к процессу. В зал суда вошел гоголем победно подмигнув Крэку-старшему. Речь прокурора и его свидетелей слушал невнимательно, а точнее - вообще не слушал. А потом настал мой звездный час.
- Господа присяжные! Предлагаю закрыть дело за отсутствием состава преступления!
Оживление в зале, заполненном сторонниками Джаста.
- Тихо! Сейчас поясню. Упомянутая выше программа, написанная моим подзащитным, представляет собой серверный скрипт. Это значит, что она выполняется не на компьютере пользователя, а на сервере свидетеля защиты господина Вайдера, а пользователь только получает на экран по сети результат ее работы.
Пров Вайдер, сын еврейского эмигранта, давшего отпрыску имя бытующее в старину у приютившего его народа, а затем вывезшего свою семью в лоно цивилизации из далекой загадочной холодной страны, был пионером Интернета в Охохлома-сити. Ныне его имя стало у нас синонимом Всемирной паутины. Фразы типа "Ты уже подключился к Вайдеру?" или "Я хочу разместить рекламу у Вайдера" не вызывают дополнительных вопросов. Естественно, Пров - мой старинный приятель. Это он когда-то познакомил меня с Эммой в Нью-Лексико…
- У господина Вайдера в качестве серверов используются только машины на базе процессоров Премиум-Три и Премиум-Четыре. Таким образом, упомянутой обвинением ошибки произойти не могло в принципе.
- Но она же произошла! - донесся возмущенный голос из зала. Я знаком руки остановил председателя суда, собиравшегося наказать возмущенный голос.
- Я отвечу на вопрос из зала. Да, она произошла! Но не в штате Охохлома! В тот злополучный час, когда истец терзал программу ответчика, один из серверов господина Вайдера, а именно, тот, на котором хранилась копия программы подзащитного, находился на профилактике (что подтверждается соответствующей записью в журнале, любезно представленным господином Вайдером суду), а выполнялась копия программы, размещенная на зеркальном сервере, находящемся в филиале предприятия господина Вайдера в Нью-Лексико.
В зале повисла тишина. Больше всего присутствующих поразил, я думаю, тот факт, что у Вайдера есть филиал в Нью-Лексико.
- Так вот. Там на зеркальном сервере с процессором Премиум-Два и произошла злополучная ошибка. На территории штата Нью-Лексико, и разбираться с ней надлежит суду Нью-Лексико по законам штата Нью-Лексико. Но они разбираться не будут. Ибо согласно законодательству штата Нью-Лексико деление на ноль не является правонарушением. Господин Вайдер! Передайте, пожалуйста, присяжным журнал профилактических работ и листинги серверных логов.
Ну вот, собственно, моя миссия была выполнена. Народ в зале зашушукал, Крэк-старший победно улыбался, присяжные расслабились, а председатель суда для проформы спросил у обвиняемого, не желает ли тот высказаться. Тут то и прогремел взрыв.
Встает этот сопляк и заявляет, что он полностью признает свою вину. Он ценит усилия своего адвоката, но вынужден признать, что отлаживая программу неоднократно совершал правонарушение, так как попытка деления на ноль имела место на сервере в Охохлома-сити, и, хотя мертвого зависания не было, так как, программа выполнялась на Премиум-Три, но правонарушение имело место, так как попытка была, а именно она, по закону, является правонарушением. И у него, сопляка, имеется скриншот, подтверждающий факт попытки. Следовательно, не может быть никакой речи о самооговоре.
Крэка-младшего тут же приговорили к штрафу и выплате морального ущерба Джасту в размере 100 тысяч. Зал ликовал. Крэк-старший напоминал бронзовый памятник самому себе. Надо отдать должное старому волку - он умеет держать удары. Подойдя ко мне, он поблагодарил меня за отличную работу, отметив, что я сделал все от меня зависящее. Я в ответ печально выразил ему мои соболезнования.
Ну вот и все. Крэк-старший теперь активно готовится к переизбранию на очередной срок. Вчера выступил в университете, говорил студентам, что будет добиваться отмены поправки Крэка, как морально устаревшей и отслужившей свое… А я - лежу на кровати и размышляю перед сном. Надо жениться на Дульсе и перебраться в Нью-Лексико, поближе к Эмме. Я тогда смогу иногда с ней встречаться невзначай… А жениться пора! Я теперь состоятельный жених, совладелец нью-лексиканского филиала Интернет-компании Вайдера, спешно оборудованного на средства папаши-Крэка. Полученный мной от Крэка гонорар позволит нам комфортно обосноваться в Нью-Лексико, а дивиденты от Интернет-компании - не слишком напрягаться в поисках хлеба насущного. Главное - побыстрее уехать. Если сынок вдруг выложит отцу по-родственному сценарий разыгранного нами на суде спектакля, папаша немедленно спустит на меня свору киллеров. Побыстрее уехать…
Я уснул. И мне снится, что я - серебристая чайка, гордо реющая над бушующим океаном. Рядом - подруга. То ли Дульсинея, то ли Эмма. И, только я собраюсь сделать иммельман, чтобы убедиться в своей силе и удали, как раздается оглушительная трель пулеметной очереди...
***
Никогда в жизни Бык не говорил так много слов подряд! Всю рукопись держать в голове… Память у него все-таки феноменальная! Бык знал несколько десятков компьютерных языков. Он выучивал новый язык за день и потом писал на нем программы, никогда не подглядывая в справочники.
- Весьма недурственно для дебюта, старик! Сколько лет талант в землю зарывал! Твой опус мне напоминает Рекса Стаута в переводе Лукьяненко… Только я не понял, зачем эти Лимерики и Охохломы? - подал бодрую реплику удивленный Кот.
- Я никогда не был за бугром. - отвечал Бык. - Знаю их жизнь только по книжкам. Могу лопухнуться в деталях. Не хочу выглядеть смешным. А в компах я рублю, потому и интригу завертел на этом деле. - Бык кинул в пасть соленый орешек и тут же утопил его в пиве. - А насчет Рекса Стаута ты хорошо заметил. Знаешь почему пенсионеры читают его охотнее, чем Маринину и Леонова? Там меньше жестокости и намного больше человеческой порядочности. Этого сейчас не хватает…
- Как ты умен и дальновиден! А для чего эти Премиум-два, Эйбомб, Мир-как-софт?
- Не хочу с брэндами ссориться, когда меня переводить на английский начнут.
- Допустим… А к чему этот гарем - Дульсинея, Эмма?
- Понимаешь. Телка одна у меня нашла листок под кроватью. Стала пытать - что это? Я признался. Она стала настаивать, чтобы я ее персонажем включил. Я не смог ей отказать…
- Не продолжай - я понял. Хорошо, что двумя телками отделался. Знаю я твое большое бычье сердце… Ну, Эмма, ладно. А Дульсю ты надул. Кроме упоминания в двух местах, ничего конкретного о ней нет. Зачем она вообще нужна? И зачем это дурацкое имя - Дульсинея?
- Не ожидал от тебя такой серости. Фигсон - бесстрашно бросающийся под жернова мельницы Дон Кихот. А каждому рыцарю печального образа полагается Дульсинея - идеально-бесплотный образ, точнее, абстрактный символ совершенной женственности…
- Ладно, проехали! А проблема-то в чем? Вполне вроде законченная вещь!
- Я тоже так думал, пока не начал все это на клаве выстукивать. Знаешь, я считал себя грамотным человеком. Наша классная здорово нас выдрессировала. Ан - нет! Абзацы расставить, диалоги оформить - тут школьной программы не хватает. На бумаге - полное дерьмо получается…
- Понял. Ладно. Помогу. Как набьешь до конца - дашь мне. Я обработаю… Еще пожелания есть?
- Будут… Три процента с гонорара - твои!
- Лучше - два пива…
- Зря иронизируешь. Я эту штучку так в Интернете раскручу - издатели в очередь стоять ко мне будут! Ты же знаешь - если я чего решил… Короче - твои пять процентов!
- Ты никогда не был жмотом, Бык. За это тебя и люблю. Только ты пойми - массовым чтивом это быть не может! Если честно, то я в твоей хитро задуманной интриге вокруг программы Крэка-младшего ни фига не понял! И никто не поймет, кроме таких же двинутых, как ты. Это чтиво для компьютерщиков!
- Да, большинство ни фига не поймет! Но будут делать вид, что понимают, особенно - мужики. Сейчас стыдно не разбираться в компьютерах. Нет такого массового читателя, который не мечтал бы быть элитарным! - заржал Бык, подражая голосу Папанова.
- Хм… - задумался Кот, - может ты в чем-то и прав… Будут делать вид, что понимают, как раньше делали вид, что понимают Шопенгауэра…
- Вот именно! Будут, за милую душу! Увидишь!
- Кстати, есть одна очень важная вещь. Чтобы успешно спозиционироваться на рынке, требуется правильно выбрать название произведения…
- Я знаю. - перебил Бык приятеля. - Название есть!
- ?
- "Плевок кобры".
- Конгениально! - выдохнул Кот после глотка в добрых полкружки. - Где тебя так подковали?
- В Интернете обошел все окололитературные сайты. Я теперь знаю все о современной литературе. Я выбрал верное направление - постмодернизм. Слыхал о таком?
- Ну ты, блин, оборзел в натуре! - обиделся Кот. - Ты собираешься объяснять мне, что такое постмодернизм!
- А кто ты такой? Автор бессмертных баек про Петровича…
- Не трожь Петровича! - ощетинился Кот. - Я никогда не называл себя литератором. А Петрович - мое пиво насущное! Если ты такой умный, сформулируй в двух словах суть постмодернизма!
- Завлекалочка с подначкой. - провозгласил Бык. - Так формулирует Умберто Эко в своих статьях.
Кот статей Умберто Эко не читал, но виду не подал. Ленивый Кот никогда не мог понять, почему педантичные технари обходят порой богемствующих гуманитариев на их же территории.
- Ладно. Оставим концептуальные споры литературным критикам. Главное - чтобы народу понравилось. Еще вопрос: почему у тебя половина героев родом из далекой загадочной холодной страны? Нет ли здесь перебора?
- Я же для наших пишу. Им будет лестно. Ты же сам говоришь, надо чтобы народу понравилось.
- Знаешь. Я не уверен насчет серебристой чайки… Это Бах тебе навеял? Мне эта чайка кажется не вполне уместной…
- Баха я люблю… Токатта и фуга ре-минор в исполнении Гарри Гродберга… Но Бах тут ни при чем… Я с самого начала знал, что повесть начнется и закончится этим прерванным полетом серебристой чайки. Как булгаковский Мастер со своим Пятым прокуратором Иудеи всадником Понтием Пилатом. Чайку я не уступлю ни за что! Им придется ее скушать!
Они потолковали еще полчасика. Потом пиво кончилось, и друзья разошлись по домам. Кот долго не мог уснуть. "Чем черт не шутит, - размышлял Кот, - если Бык чего решил, его не остановить. Может, в самом деле выйдет в козыри, пока я развлекаю дебилов своим Петровичем…"
Наконец, Кот уснул. Ему приснилось, что он - адвокат Фигсон, парящий серебристой чайкой над океаном у берегов Лимерики на высоте трех тысяч футов. Бык в образе истребителя, стремительно летящего ему навстречу, появился так внезапно, что Кот не успел сделать иммельман…
***
Петрович поставил точку и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.
- Николаша! - донесся из спальни голос жены. - Кончай графоманить. Иди ко мне!
Петрович выключил компьютер, почистил зубы, смыл пот с лысины и юркнул к жене под одеяло.
- Николаша! Я прочитала днем твои писания. Это бред какой-то! Бык, который пишет про Фигсона, который…
- Не называй меня графоманом, дорогая. - остановил супругу Петрович. - Графоман одержим маниакальной страстью к письму. А для меня это хобби. Я, скорее, графофил. Конечно, моя литературная концепция: мультиплексность семантических слоев, полимодальность лексических пластов, закольцованная многоуровневая косвенность… Твоему средневековому литературному вкусу это не доступно… Моя врожденная самоирония будет востребована. Лет через пятьдесят мой бронзовый памятник в полный рост будет стоять на Тверской.
- Хорошо бы заложить авансом этот памятник в ломбард. Сменять квартиру на двухкомнатную. У тебя будет для работы кабинет, а не уголок в кухне. И компьютер обновить, чтобы ты работал в Ворде, как люди, а не в Лексиконе…
- Ты опять?
- Молчу-молчу! Не обижайся. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю… Лучше скажи, что это за девицы у тебя - Дулься, Эмма?
- И Дульсинея, и Эмма - это ты, дорогая. Только Дульсинея - твоя идеальная абстрактная сущность, а Эмма - телесное воплощение.
- Если Эмма - мое телесное воплощение, почему она тогда высокая кудрявая блондинка с пытливым взглядом огромных зеленых глаз из-за стекол очков?
- Я перепишу. Будет миниатюрная брюнетка. Прямые черные волосы подчеркивают белизну ее кожи… Если только Бык согласится… Он такой упрямый!
- Бык не сможет мне отказать, - пролепетала засыпая жена.
Ей снился сон, что она, молоденькая, спешит на свидание с молодым Петровичем на Тверскую у памятника Петровичу. Петрович опаздывает. Она начинает нервничать. На скамейке возле памятника сидят Бык с Котом и нагло на нее пялятся, глумливо отхлебывая пиво из кружек. Она вдруг понимает, что Петрович не придет, потому что он сейчас парит серебристой чайкой над безмятежным океаном. Тогда она тоже превращается в маленькую серебристую чайку и летит к своему Петровичу…
Петрович тоже уснул, несмотря на непонятную ноющую боль в груди. Ему, естественно, приснилось, что он Бык, которому снится, что он адвокат Фигсон, который гордо реет серебристой чайкой над седой равниной океана. Его догоняет и пристраивается рядом другая чайка - его супруга. И, только он собрался сделать иммельман, чтобы увернуться от плевка неожиданно метнувшейся ему навстречу кобры, как беззвучно-оглушительный треск разорвавшейся аорты прервал тишину ночи, пантеический полиморфизм снов и стихийный монотеизм невысказанных слов…
***
Что дальше? Петровича кремировали, согласно завещанию, и развеяли его прах над рекой. Кот считает, Петровичу повезло: он успел поставить победную точку, но не успел отведать равнодушия к своему творению. Бык не согласен, но не представляется возможным узнать, что он об этом думет. А адвокат Фигсон вообще не подозревал о существовании Петровича, хоть и был ему обязан своим существованием…
Жизнь пошла дальше своим чередом, уже без Петровича. Законченная накануне книга канула, как ей и было суждено, в Лету. А вдова теперь только по ночам во сне встречается с любимым мужем у бронзового памятника в полный рост на Тверской или над безмятежным океаном в облике серебристой чайки. Она больше любит свидания у памятника, потому что совместный чаячий полет каждый раз внезапно трагически обрывается.