Добрый день!
Предлагаем вашему вниманию новую викторинку.
Внизу приведены пять коротких отрывков из произведений довольно известных и текстов наших «прозорушников».
На этот раз требуется отгадать какие из представленных текстов написаны авторами Прозы, а какие взяты из книг (авторов и названия произведений указывать совсем не обязательно).
Пожалуйста, ваши версии, господа!
Уже скоро мы увидим, насколько пристойно лицо нашей Прозы, способны ли мы тягаться со всякими маститыми.
Викторина снова призовая. Очки засчитываются по принципу: за каждое верное попадание 1очко и плюс 1очко за угаданного автора.
50 конвертируемых баллов ждет победителя!
Ну, для того, кто отгадает все, ЛилиБлэк исполнит песню «Без тебя любимый мой…»
А я с Мэри румбу станцую.
Спасибо.
(Тихон Хренов)
1.
«... Посреди комнаты высилась, доходя до середины стены, огромная куча легкого
серого пепла, а рядом меньшая кучка сверкающей пыли - она вся искрилась в лучах
электрического света. Вокруг царил хаос: валялись черепки, разбитые бутылки,
исковерканная аппаратура, спутанные, изогнутые и перепачканные провода. И среди
этого разрушения, откинувшись на спинку стула и стиснув на коленях руки, в
спокойной позе человека, отдыхающего после трудной и завершенной работы, сидел
Рафлз Хоу, владелец этого дворца, самый богатый человек на свете. Он был
смертельно бледен, но сидел так непринужденно, так естественно, что, только
когда его подняли с кресла и коснулись холодных окоченевших рук, все поняли,
что он мертв.»
2.
" ... Наконец, он построил свой Решатель - машину, удивительным образом находящую
решение любой неясно сформулированной задачи. В юношеских мечтах Реннар примерял на себя титул
открывателя Золотого Века: он сотворил компьютер, который не нужно программировать. Всего-то надо высказать пожелание, и машина выполнит его или, на худой конец подскажет, что требуется сделать тебе. Проблему
мощности Реннар обошел принципиальным образом: его Решатель мог подключиться к любым компьютерным
сетям и задействовать неограниченные вычислительные и информационные ресурсы. Идеальный инструмент"
3.
«Человек двинулся к воде, скользя жесткими подошвами ног по грязным доскам.
Толпа затихла, только слышно было дыхание массы людей, клубящееся над площадью,
и слабенькое поскуливание молодой жены, в котором звучал ужас и надежда.
Расширившимися глазами глашатай вбирал всю картину молчащую, затаившую свои
мысли и чувства толпу, девушку, тянущую с головы чужую шаль и тут же испуганно
кутающуюся в нее снова, обнаженного человека в кепке, замершего над темной
водой Канала, хищные силуэты барж и катеров, присевших по обеим сторонам от
причала, далекий вой подводных крыльев, взбивающих воду, готовящихся к старту.
Хрустящий кашель Лорда разбил тишину и ожидание. Глашатай опять почувствовал,
как по шее потекли холодные струйки пота. Это только ветер, только ветер,
утешал он себя. Ветер и дыхание Канала, не более. Я не боюсь. Мне нечего
бояться. Лорд заулыбался и хлопнул в ладоши, подавая команду резким звуком.
Ударил гонг, расплываясь медной ухмылкой по площади, злобно взвизгнули крылья
Метеоров. Вода Канала вязко хлюпнула, принимая вошедшее в нее тело. Гонки
начались.»
4.
«- Вы задержаны за нарушение порядка путем появления в общественном транспорте в одежде. Статья 5, пункт 8 от третьего декабря 2082 года, принята после марша феминисток в Лондоне и рекомендована ООН для внесения в уголовные кодексы стран-участниц Организации, - произнес милиционер по подсказке электронного "шпика".
Затем он одел Тане наручники и вывел из автобуса. Когда желтая машина исчезла в утреннем тумане, Таня обернулась и увидела, как маленькая голая девушка подняла ее лифчик и примерила на себя. Таня улыбнулась ей, помахала рукой. И тут же пожалела. Девочка с ужасом отшвырнула мерзкую тряпку и убежала, плача от стыда»
5.
«Они стояли, наслаждаясь собой, одиночеством и миром, не замечая, как день
клонился к вечеру, как осторожно подкрался и заполнил собою бесконечное
пространство океана закат. Лишь на востоке еще оставалась нетронутой яркая
чистая синева дневного неба. Но к западу ее переполняли непостижимые для
европейца тона - розовый и индиго, желтовато-зеленый, изумрудный,
красновато-коричневый и шафрановый, персиковый и желтый.
На фоне этого изумительного камуфляжа мелькнул пару раз белым крылом и исчез из
виду далекий альбатрос.
А на юге, на горизонте, разрасталась с каждой минутой и уже превратилась в
низкое облачко густого тумана, которое теперь переместилось заметно ближе к
одинокому судну, неверная пушистая веревка.
Однако никто из двоих в "вороньем гнезде" не обратил на это внимание; никто,
кроме Игнаца, который яростно что-то тараторил и повизгивал у ног девушки.»
6.
«…за эту порочную связь его изгнали из Ордена, двери многих дружественных некогда домов теперь были закрыты.
Надеясь вернуть возлюбленную, Марк засел за книги. Читал, много читал Тривеликого, пытался вникнуть в значение тайных знаков, но разум его был слишком слаб. И даже любовь, дикая любовь, равная боли, последнему отчаянью, смерти не могла приблизить его к ней. А через некоторое время Марк узнал, что Битриса умерла. Он не спрашивал, как и кто был повинен в том, не плакал и не повязывал на шею белую ленту с красной каймой – он просто возненавидел весь мир, оставил замок и отправился куда-то в жаркие пустыни Стигии.»
7.
Было это или не было, теперь уж точно сказать нельзя, потому что случай, с которого началась (и тянется почти до наших дней) вся история, произошел в деревне так давно, что и очевидцев с тех пор почти не осталось. Те, что остались, рассказывают по-разному, а некоторые и вовсе не помнят. Да, по правде сказать, и не такой это случай чтоб держать его в памяти столько времени. Что касается меня, то я собрал в кучу все, что слышал по данному поводу и прибавил кое-что от себя, прибавил, может быть, даже больше, чем слышал. В конце концов, история эта показалась мне настолько занятной, что я решил изложить ее в письменном виде, а если вам она покажется неинтересной, скучной или даже глупой, так плюньте и считайте, что я ничего не рассказывал.
8.
Появилась группа американцев. Громко разговаривая, они медленно и спокойно. Куда спешить - в запасе у них сколько угодно времени. Они уезжали по требованию посольства - и оживленно это обсуждали. Очень жаль покидать обжитое местечко. Интересно посмотреть, как будут развиватся события. Вот бы было весело ! Да и что с ним, с американцами, может случиться? Ведь есть посольство...
9.
«“Джулиус, если вы, как в прошлом году, прикажете заклеймить моего гонца и проигнорируете мое приглашение, то я обижусь. Я понимаю, что вы сделали это не просто так, ибо вы разумный человек, я догадываюсь, за что вы были сердиты на меня. Возможно, я был неправ. Приезжайте, и мы все обсудим.”
Я задумчиво сложил письмо. Поначалу я действительно хотел сделать что-нибудь с гонцом и отправить его обратно, ибо уже, наверное, больше года король докучал мне и Лансу требованиями отдать ему Шестую шахту, утверждая, что я разрабатываю ее незаконно, и она принадлежит ему. Моим ответом на этот его выпад были сильные обвалы на двух его
шахтах, причем, в результате, добыча на одной из них оказалась полностью парализованной.»
10.
"С посвистом, весёлым гиканьем и бесшабашным хохотом отвратительные черти
развели бешеное пламя. Не жалея ни клеточки, ни клочка излохмаченных
внутренностей Вадима, они, топая острыми копытами по слезящейся кровавой
росой рваной каше из кишок, желудка, печени, закрутились в безумном хороводе
полыхающей боли. Царапая, прокалывая рогами беспомощно трепещущие лоскутья
лёгких, они вздымали адский огонь всё сильнее и сильнее. И такой острой была
боль нечеловеческой муки, что не стерпел Вадим, замотал головой, разлепил
разбитые, спёкшиеся губы. На крик уже сил не хватило… только на
нечеловеческий хрип…
Невидимая сквозь слипшиеся от крови веки, окружающая толпа, услышав хрип,
взорвалась злорадным хохотом, свистом, улюлюканьем. В него, беспомощного,
безответного, легко доступного, полетели из толпы камни.
Черти сели верхом на острозубый диск пилы и, в мгновение раскрутив его до
сумасшедшей скорости, чиркнув попутно по сердцу и глотке, поднялись вверх и,
завизжав от восторга, принялись кромсать на мелкие части измученный мозг…"
11.
«- Искалеченным и неузнаваемым, - напомнил ему Антони. - Ей удался этот блеф. Я
думаю, что она бежала в Америку и провела там довольно много лет, скрываясь от
"Товарищей красной руки". Они совершили революцию, вспомните, можно сказать,
что они всегда хотели расправиться с ней. Короля Виктора, между тем освободили,
и они вместе задумали воспользоваться бриллиантом. В ту ночь, когда ее внезапно
застал Великий князь Михаил, она искала бриллиант, и тот ее узнал. При обычных
обстоятельствах ей нечего было бояться, ведь гости королевской крови не
встречаются с гувернантками. Она всегда могла уйти, сославшись на мигрень, как
это она сделала в тот день, когда здесь был барон.
Как бы то ни было, она встретилась лицом к лицу с Великим князем Михаилом в тот
момент, когда она меньше всего ожидала этого. Ей грозил провал. Она убила его.
Она же подложила револьвер в чемодан Исаакстейна, чтобы замести следи, и она же
вернула письма.»
12.
«Наш Стивен католик. Он живет и всегда жил один. У него есть какие-то более-менее обыкновенные родственники, у которых есть семьи, и они даже иногда зовут Стивена к себе в гости на Рождество. Но обычно он один, сам по себе. Его знакомцы - разные старушки, которых он знает по приходской церкви. Милые, не от мира сего создания, они иногда нет-нет да и попросят Стивена ввернуть им лампочку или передвинуть комод.
Одну такую старушку Стивен навестил в конце этого лета, и она в ходе беседы вдруг живо поинтересовалась: "А сейчас все еще июнь?"
13.
Ольга тупо уставилась в пол. Теперь ей стало ясно, почему она так часто
находила в беспорядке свое белье и платься. - А я сижу с ними за одним столом,
отвечаю на их вопросы, улыбаюсь, составляю им компанию, стараюсь быть
веселой!.." Чувство безграничного унижения охватило Ольгу. Глядя перед собой
широко открытыми глазами, она прижимала руки к груди; в голове не было ни одной
связной мысли, лишь сердце мучительно колотилось.
Муха уселась на сжатые руки девушки, потерла себе лапками головку, потом
поползла, шевеля крылышками. Руки Ольги были по-прежнему неподвижны.
14.
О своей картине, той, которая стояла теперь на его мольберте, у него в глубине
души было одно суждение - то, что подобной картины никто никогда не писал. Он
не думал, чтобы картина его была лучше всех Рафаелевых, но он знал, что того,
что он хотел передать и передал в этой картине, некто никогда не передавал. Это
он знал твердо и знал уже давно, с тех пор, как начал писать ее; но суждения
людей, какие бы они ни были, имели для него все-таки огромную важность и до
глубины души волновали его. Всякое замечание, самое ничтожное, показывающее,
что судьи видят хоть маленькую часть того, что он видел в этой картине, до
глубины души волновало его. Судьям своим он приписывал всегда глубину понимания
больше той, какую он сам имел, и всегда ждал от них чего-нибудь такого, чего он
сам не видал в своей картине. И часто в суждениях зрителей, ему казалось, он
находил это.
15.
«- Глупости все это, сказки. Какое проклятье? Греха ведь на нас нет. Просто судьба такая тяжелая...
Авдотье Кузьминичне минул уже восьмой десяток. И жизнь ее легкой не назовешь. Работала с малых лет - помогала отцу и матери. Перед войной выучилась на учительницу. Активистка, комсомольский секретарь, во время немецкой оккупации чудом осталась жива - разминулась с полицаями на лесной тропинке. В эвакуации сутками работала на бронетанковом заводе. После войны вернулась на родину и больше 35 лет заведовала восьмилетней школой. Ученики до сих пор ее помнят и любят. Не забывают в праздники, помогают в невзгоды. Только вот в ее жизни все больше черных полос...»
Удачи!