«Давай же, давай!» М. спешит на электричку, поезд отходит через пять минут, М. все торчит на перроне. «Скорее, скорее!» Мимо проходят люди, М., прикованный за ногу к столбу громкоговорителя, объявляющего трехминутную готовность к отправлению, никак не может освободиться. Тяжело дыша и потея (жара, июль), М. лихорадочно работает надфилем, – «Ну же!» – отлично, перепилил цепь, осталось разогнуть звено, давай, дергай, дергай, толстая, с-сука! – надфиль звякает об асфальт, разгибай, разгибай, черт, сил не хватает, куда делся гребаный напильник, а, вот он, давай-давай-давай, пили, пилить придется, минута, не успею, почти закончил, а, е-мое, только дернуть, не успеваю. Не успевает, поезд уходит, М. тотчас устает, допиливает и с остатком цепи на ноге, злой, идет прочь с перрона. Следующий поезд отходит вечером.
М. собрался домой, он все еще зол и бессмысленно жмет на газ. Машина едет с огромной скоростью. Мимо мелькают фонари, заборы, дома, машины, прохожие, люди, собаки. ДАИ не решаются свистеть вслед, в маленьком городе не бывает пробок и давно не работают светофоры. Жара, июль. М. едет и успокаивается, М. всегда успокаивается, когда за рулем, он почти снизил скорость, с ближайшего дома на машину падает тряпка, М. ничего не видит, пытается затормозить и снять ее, включает дворники, тряпка падает, М. видит свою невесту, жмет на тормоза, инерция бросает М. вперед, надувается подушка безопасности, теряя сознание, М. понимает, что поздно, поздно, поздно – невеста отлетает и стукается головой о тротуар.
М. в страхе просыпается. Сердце бешено колотится. Времени восемь утра. М. идет на кухню попить водички. Пересохло от страха в горле, да и жара, июль. Но где его невеста? М. помнит, что заснул не один, подруга спала рядом с ним. А теперь ее нет. Из туалета доносится звук спускаемой воды. «Неля?», – говорит М. – «Неля! Неля…» Однако замечает, что лифчика невесты на полу около кровати нет, и трусов нет, и вообще ничего нет. М. смотрит в коридоре, в туалете – Нели нет нигде. «На работу ушла», – догадывается М. и звонит ей на мобильник. Длинные гудки, наконец трубку снимают и молча дышат. «Неля?» – говорит М. «Неля! Неля…» Неля молчит. М. кричит в трубку: «Неля! Неля!!! Почему ты молчишь???»
А Неля лежит на проезжей части с расколотым черепом, и по ее мозгам уже ползают мухи – жара, июль. М. видит это откуда-то сверху, он не выносит вида крови, М. становится дурно. Подбегают санитары, счищающие мозги с асфальта, и колют ему клофелин. Засыпая, М. слышит гудок уходящей электрички.