На берег кипра

               

                На берегу, где солнце задержалось,
                Где я с веселым богом целовалась
                В полоске света, на заре вечерней…

- Ты уже видел что-либо подобное?
- Нет...
- Думаю, это знак. Ничего другого просто в голову не приходит. Ведь тебе хотелось подарить мне звезду с неба?
- Сейчас я подарю тебе нечто менее банальное…
- Подожди, не трогай… Это как чувство. Которое только-только  окутало своим неуловимым ароматом цветок, и даже дыханием можно убить его – такое младенчески робкое и почти еще не существующее… Я ведь еще и сама не уверена… Я только вижу – это знак. Так долго ждать… Всю жизнь можно ждать, чтобы испытать это…
- И так легко упустить…
- Спугнуть… Спугнуть легче… Давай подождем еще чуть-чуть… Ведь это еще не совсем произошедшее чудо. Ты веришь в него?
- Я всегда верю глазам. Я вижу тебя, и знаю, что у меня есть ты.
- Я сказала чудо… Ты сейчас можешь подарить мне миллион звезд, отраженных в крыльях этого странного создания, они мерцают в самой глубине цветущего   неба, я никогда не замечала, что оно может быть таким прозрачным.
- И все-таки, давай не будем упускать такой шанс…
- Еще чуть-чуть…Все самое прекрасное на Земле – банально, самые нежные слова были повторены всеми живущими и когда-либо жившими, и даже голоса – ты их слышишь… Мне кажется, мы здесь не одни…
- Ты уж чересчур впечатлительна, ведь это просто подарок судьбы… Почему нет? Ты разве не любишь получать подарки? Разве это не  довольно обычное, хоть и приятное занятие – получать подарки в День Рождения, на Новый год, и просто потому, что мне хочется сделать тебе приятное? Судьба ведь тоже не так черства. Я понял это, встретив тебя, и теперь. Когда над нами это небо, и поют цикады, и шепчет море
- Это не море, и не цикады… То, о чем я говорю, другое. Мы уже неделю здесь, и я не разу не слышала ничего подобного… Это – как шепот времени, дыхание истории…
- Позволь мне остаться верным своей профессии. Наука хотя бы частично объясняет существование подобных явлений.
- Она только не отвергает существования, но еще рано судить о том, возможно ли доказать, что все это происходит на самом деле…
- Ну, хорошо… Я не могу сейчас спорить с тобой. Возможно.       Завтра ты сама будешь жалеть… И будет поздно…И в этом самом цветущем звездами небе растает след самолета.
- Не смешно… Ведь это будет согревать всю твою жизнь – воспоминания о том, как ты не убил, не разрушил, не распял это незаслуженное, это удивительное небо, эти белоснежные острова, эти неведомые ботанике невозможные цветы, эти беспомощный шепот – «я всего лишь маленькое чудо, посланное ниоткуда…»
- Ну, уж это слишком. Ты пойми – я единственный, кому довелось увидеть этот редкий образец, и если… Пойми, я любуюсь тобой, когда ты так смотришь, и счастлива, но ведь ты далеко уже не дитя, и от этого зависит наше будущее. И  никогда не прощу себе, прошу тебя, не двигайся, молчи… Помоги мне… Будь умницей, у меня больше не будет такого шанса.
- Нет, пожалуйста… Не трогай,  не делай этого, ты просто не можешь, я не позволю тебе! Я не прощу…
- Где она? Ведь здесь же была, только что! Ведь я в руках ее держал!
- Я тебя предупреждала. Она исчезла… Теперь ты слышишь… Поют цикады, и шепчет море, но все как-то не так. Все уже не так. Чей-то голос умолк.
- Хватит! Это уже просто невозможно слушать. Она где-то здесь, среди камней…
- Нет, я видела, как она исчезла. Я только успела прикоснуться к ней. К этому чуду… Видишь, сиреневое пятно на безымянном пальце – след безымянного чуда… И больше уже ничего…


На коричневый камень у самого прибоя опустилась огромная фиолетово- голубая бабочка,  тут же вспорхнула, и отлетев чуть подальше, села на ближайший зеленый островок скалы.  Она расправила крылья  и потянулась всем иссиня-черным телом, уцепившись покрепче изящными мохнатыми лапками за высохший стебель лилового вьюнка. А потом исчезла. Зато внизу, под скалой, у моря появилось создание женского пола, абсолютно обнаженное, с длинными золотистыми волосами, и со всеми отличительными признаками нецивилизованной, и далекой от моральной устойчивости нимфы. Она с визгом кинулась в море, и сия пучина…
Впрочем… поодаль сидела еще одна, довольно задумчивая нимфа и потирала обнаженное плечо… Потом она встала, огляделась вокруг, сосредоточенно нахмуря брови, потом наклонилась, взяла в руки какой-то сиреневый лоскуток, постояла, разглядывая его, секунд пятнадцать, а потом улыбнулась, и пошла к морю, где уже плескалось несколько ее подруг. Они  увидели ее, и бросились навстречу, взбивая сияющие брызги и плещась в закатных лучах, и кричали вразнобой –
- Эхо, где ты была, глупенькая, мы так весело провели вечер!
- Эхо, ты бы знала, что сегодня отчудил один твой старый знакомый, а эта бестолковая…
Она улыбалась, и что-то отвечала, но ее голос смешался с голосами подруг, шумом, плеском морских волн, и пением цикад.  И только на секунду ее лицо омрачилось какой-то мыслью, словно воспоминание о чем-то давно пережитом и навсегда утраченном посетило ее. Но это длилось не более секунды, а потом она улыбнулась,  и эта улыбка означала только одно:
 - КАКОЕ СЧАСТЬЕ ВИДЕТЬ ВАС, И СНОВА ОЧУТИТЬСЯ ДОМА, И СЛЫШАТЬ ВАШИ ГОЛОСА, И ТЕПЕРЬ УЖ ТОЧНО ЗНАТЬ, ЧТО НЕТ НИЧЕГО НА СВЕТЕ ПРЕКРАСНЕЙ СТАРОЙ, ЗАТЕРЯННОЙ  НА КРАЮ СВЕТА, В САМОЙ ГЛУБИНЕ САМЫХ ПОТАЕННЫХ МЫСЛЕЙ И САМЫХ НЕСБЫТОЧНЫХ ЖЕЛАНИЙ, ТАКОЙ УЖЕ ДРЕВНЕЙ, НО МИЛОЙ СЕРДЦУ ГРЕЦИИ….