А если придет кто и в дверь постучит,
сказав: "Откройте, я - Спаситель ваш",
- мы не откроем, потому что нам
взрослые не велели чужим открывать,
тихонечко шторки задернем, выключим
свет - нет нас, не было и не будет.
***
В малюсенькую дырочку, что зовется замочной скважиной, подглядывать нехорошо, но я все видела: и то, как в больших картонных коробках шевелилось что-то, донося оттуда озабоченный говор и перешептывание, и то, как с трудом эти коробки были открыты изнутри, и из них во множестве великом на холодный пол вывалились старые тряпичные паяцы, лупоглазые куклы в полинялых платьях, воплощающие в облике своем подобие Его сильнее, чем образ, невеселые бумажные клоуны и другой им подобный народец и уже в молчании большом стали рыскать по комнате, выдвигая ящики стола, заглядывая в каждый прямой угол и за шкаф, под портретные сходства и даже под оконник, пока с веселым ликованием не приволокли вдруг, откуда ни возьмись, огромные-преогромные канцелярские ножницы, в силу чего и начали по очереди перерезать нити, уходящие от рук их и ног долгими хитросплетениями прямо в небеса, единя этот кукольный мирок с не менее ходульным Всевышним, снимать с тоненьких шей друг друга петли и веревочки, на которых каждый из них носил крохотный знак своей веры, и даже пояса, что сберегали их от нечистой силы, по слухам и суевериям хранящейся в строжайшей темноте и неведении в комнате напротив, за дверью, подписанной "ВЫХОД", так, что никто этой нечисти даже и в пуговичные глаза свои не видел.
Все добытые нити, отрезанные и снятые, стаскивали в общую кучу, носили и радостно думали: " Будет теперь Господу Богу нашему Петру Палычу, обносившемуся вконец, рубаха ".
(апрель 1998, понедельник)