Вступление, почти не относится к повести, но автору нравится рассуждать о Питере и его красотах. Простим ему это.
Шпиль Адмиралтейства проникает в небо
Солнечный кораблик плывет по облакам
Мы бредем с тобою по Невскому проспекту
Забывая время прожитое там.
Солнце заблудилось в куполах соборов
С Финского залива ветер к нам спешит
Посреди Дворцовой выпьем мы кагора
Прожитое время чуточку забыв.
Питер, Питер встретил нас с тобою,
Хмурый Питер улыбнулся вновь.
Познакомил Питер с своей сестрой Невою.
Питер, Питер подарил любовь.
Я ехала в Питер! До последней минуты, пока не увидела из двери вагона отплывающие огни ночного Ленинградского вокзала, не могла поверить в эту нежданную радость.
Питер! Любить тебя всем, рвущимся в недра Невского проспекта, на верхотуру Исакия, к подножию Медного всадника, в прохладу Петергофских садов и фонтанов, сердцем может только москвич или житель другого более теплого сухого и светлого города, приезжающий в обожаемый город летом, когда почти нет дождей, а солнце, вырывающееся из низких облаков, отражается миллионами лучей в куполах соборов, шпилей, колоколен и освещает весь Невский и близлежащие улицы с переулками, дальше которых гость и не бывает.
Питер! Воспетый поэтами и музыкантами, художниками и просто бродягами. Мое сердце, коренной москвички, не променявшей бы свой город, свою Москву ни на Париж, ни на деревню, отдано роскошному гордому Петербургу. Да и что взять с женщины.
Я была счастлива, той нежданной радостью, которая падает с неба и прямо на голову. В один день у меня оказались в руках все составляющие счастья:
- свободные дни
- лишние деньги
- хорошее подъемное настроение
- гости в квартире (покормить и убрать за котом).
Схватив рюкзачок, сунула туалетные принадлежности, смену белья, теплую кофту и сигареты (как в тюрьму) рванула на Ленинградский вокзал. Поезда в С.-Петербург отправлялись каждые полчаса, разница в цене на билет. Не торгуясь, впервые, взяла купе и я в вагоне.
Чем хороша поездка, - ночь туда и ночь обратно, день там. Если нашел бабульку, за сходную цену сдающую кровать, еще два-три дня. Билеты на поезд есть, но дорого. Раньше стоили дешево (7руб.50коп. – плацкарт, 11руб. – купе), но не было.
Вагон был пустым. Два проводника и я. Честно говоря, я испугалась. Но за три минуты до отхода к вагону подошла девушка лет двадцати. К моей радости наши места были в одном купе. Мы присели. Время – час ночи. Надо бы ложиться спать, но я «Сова» и спать люблю утром и днем. Если просыпаюсь до 12 дня – не высыпаюсь, сколько бы ни спала, два часа или четырнадцать. Попутчица моя тоже постель не разбирает. Предложила я по кофейку. Она обрадовалась. Оказалось, что она тоже «Сова». Ну, слово за слово, предложение получается. Разговорились. Благо кофейный набор из банки кофе, сахара и сливок я в рюкзак положить не забыла. Курить можно и в купе, нас двое, а проводники спать улеглись. Что для разговора еще надо. Она ехала в Питер по делам службы. Поделились мы друг с другом восторженной любовью к этому городу. Сошлись на том, что красивее, благородней и великолепнее города в мире нет. Но – Москва… родная и ее мы любим больше. Так что сердце в Москве, а душа – в Питере. И идея фикс у нас одна оказалась, купить в Питере квартиру, маленькую или хотя бы комнатку, но в центре и на выходные, раз в месяц, в Питер гулять ездить. И так мы друг другу близки и дороги стали, как подруги закадычные. Сидим, болтаем о самом сокровенном. О стеснительности и неудобстве забыли. В психологии это эффект попутчика называется. Но об этом как-то не вспомнилось. Об учебе заговорили. Оказалось, что один институт заканчивали, только разные факультеты, да и училась я раньше, когда он еще институтом назывался, а не Университетом. Преподавателей одних вспомнили. Лекции, экзамены. Философствовали о любви и дружбе, полностью сойдясь в мыслях и понятиях. Часов в 7 утра мы все же легли спать. В Питер поезд прибывал около 10 часов. В начале десятого до нас еле достучался проводник и, схватив зубные щетки с пастой и полотенцем, мы разлетелись в разные концы вагона по туалетам, в вагоне мы одни и очереди нет. Когда поезд подошел к Московскому вокзалу, мы уже стояли в тамбуре, покачиваясь и глядя осоловелыми глазами в пустоту. Вид у нас был помятый, поверить, что всю ночь мы пили кофе с молоком, а не более крепкие напитки было трудно. Выйдя на перрон с замутненным сознанием, мы вяло махнули друг другу рукой, прохрипев: «Созвонимся в Москве», и разошлись.
Зайдя в ближайшее кафе, которыми всегда богата привокзальная местность и выпив чашку отвратительного пойла с названием «кофе» под сигарету я пришла в себя. Тепло вспомнилась попутчица. «Как только приеду в Москву – позвоню» – подумала я и осознала, не сразу, постепенно, что не помню ее имени. Мучительно я напрягала память, пока не поняла – память не причем. Я не знаю ее имени. Мы, забыв о правилах приличия, не представились друг другу. Да и не до этого было в час ночи, а потом как-то и не потребовалось. «А телефон! Где ее телефон?» – я лихорадочно перебирала блокнот и кошелек. «Она сказала, что созвонимся, значит, телефон есть. Но где я его записала?» – я стала вспоминать весь ночной разговор. Нет, о телефоне разговора не было. Мы и знакомы то были всего часов пять-шесть. Просто, за эти, короткие часы произошло полное единение душ, то, что бывает так редко, но… за этим полным пониманием друг друга мы не вспомнили, не подумали, что еще вечером знакомы не были и не знали ни имен, ни телефонов, ни чего, кроме того, что учились в одном Вузе, и что Она живет в Беляево. Она часто называла свой район, правда, с приближением к фольклористике, объясняя, что иного это место и не заслуживает.
Мне было грустно. Встретив человека, с которым тебе хорошо и приятно общаться, когда понимаешь собеседника с полуслова, теряешь навсегда. В Москве, что горе с горой сойтись – встретиться невозможно. Живя на одной улице, в одном доме, вероятность встречи минимальна.
Два дня я бродила по Питеру и его окрестностям. Моему восторгу не было предела. С трудом всползла на Исакий, испуская предсмертные хрипы на последних маршах лестницы, и – воспарила, выйдя на обзорную площадку, забыв о стучащих молоточках в голове, о выползающем из глотки сердце. Мой любимый город. Я снова здесь, с тобою. Хочу обнять тебя. Мой милый друг.
Гуляя по городу, я часто вспоминала о попутчице. Ее рассказы всплывали в голове. Один из них запомнился более всего, вероятно от его безысходности. Возвращаясь в Москву, как вспомнился, я записала его. Имена персонажам давать не стала, да и не знаю я их, а добавлять что-то свое не хотелось. Пусть все будет так, как я услышала и запомнила под ночной стук колес зеленого поезда Москва – С. Петербург.
Четверг первый
Их встречи не могло не быть. Но, неделей раньше или позже все было бы иначе. Проще. А может, ничего бы и не было. Встретились и разошлись. Так заканчивалось большинство встреч или, правильнее, невстреч. Пришли. Увидели. Послушали. Поговорили. Помолчали. Разошлись. Не запоминая лиц и имен. Заранее зная: «Уйду – забуду. Встречу – не узнаю». Если бы так и в этот раз.
Февраль был холодным и противным. На первую лекцию после каникул Она не пошла. Зачем? Предмет – пустой. Прошлосеместровый лектор был глуп, как пробка. Экзамен поставят в любом случае. А тратить время впустую…
Но в этот злосчастный четверг Она приехала в Университет, как назло, раньше времени. Кафе, прибежище всех прогульщиков, было опять закрыто – такое ощущение что они с деканатом договор подписали о совместном сотрудничестве. На улице – холод и мерзость. В здании факультета – скукота.
Она покурила. Потом еще покурила. Пробежали, опаздывающие сокурсницы. Она остановила их. Покурили вместе. Сокурсницы ушли на лекцию. Она еще покурила. До конца пары оставалось 60 минут. Столько Она выкурить не могла. Поднявшись на третий этаж, Она толкнула дверь аудитории и торжественно внесла себя. Оглядев ряды, Она громко поздоровалась со всеми, нашла взглядом свою компанию и побрела на место. Сев, Она достала тетрадь, пенал, ручки, затем спросила какая лекция и приготовилась записывать. Но писать было нечего. В аудитории стояла тишина. Она подняла глаза и… Это было как удар, как оплеуха, как взрыв. Возле доски стояла разгневанная Королева и смотрела в упор взглядом, который, казалось, еще немного и сожжет, пронзит насквозь. Она вздрогнула, и состроив извиняющуюся физиономию, затихла. Королева, отвернувшись, продолжила лекцию. Слова лились спокойно и ненавязчиво. Глаза Королевы смотрели в одну точку. Она заинтересовалась и начала искать, куда же так внимательно смотрит Королева. Но ничего, кроме ободранной пустой стены и грязно-белого потолка обнаружить не удалось. Она посмотрела на Королеву, но взгляд той направления не менял.
В аудитории раздавался монотонный скрип шариковых ручек и шуршание бумажных листов. Как бы, задавая тон и ритм этому движению, мягко и настойчиво звучал голос Королевы.
Она писала быстро и четко, но мысли куролесили совершенно в ином направлении.
После лекции Королева, в отличие от всех преподавателей, вышла в коридор и встала возле окна, опершись спиной о подоконник и, открыв какую-то книгу, начала читать.
Она удивилась, но задерживать внимание было некогда. Перерыв небольшой, нужно успеть покурить и пообщаться с подругами.
Последней парой был семинар у Королевы.
Группа, как обычно, была в половинном составе. Она села за первую парту и стала с интересом разглядывать Королеву, а та тем временем пыталась познакомиться со студентами, так как семинар был первым в наступившем семестре. С трудом разбираясь в списке отсутствующих и присутствующих, поскольку каждый из присутствующих пытался прикрыть своего отсутствующего сотоварища, Королева, пытаясь разрядить шуткой обстановку, предложила всех пересчитать, на что Она (так же решив пошутить) испуганно-дурным голосом заверещала: «А нас посчитали!..» (те, кто помнит старый советский мультик про теленка, который пытался сосчитать зверюшек, а они на это сопротивлялись, может быть рассмеется или хотя бы улыбнется). Королева посмотрела недоумевающе-вопрошающим взглядом, а вся группа начала наперебой бестолково объяснять почему же это должно быть смешно, но Королева мультфильма не помнила или не видела, что странно само по себе, по этой причине объяснение продолжалось минут 5-10 и закончилась вничью. Шутка не состоялась.
Весь оставшийся семинар Она балагурила, не в меру громко шутил, всех подначивала, восторгалась и огорчалась по любому поводу. В общем, вела себя неадекватно обстоятельствам. За что после семинара, спускаясь по лестнице, получила нагоняй от своей старшей подруги. Оглянувшись, Она увидела идущую следом Королеву и наигранно-шутливо попросила у нее прощения, обещав «больше никогда не говорить на семинаре». На этот раз ее шутка получила одобрение у царствующей особы, на чем они и раскланялись.
Четверг второй (5 марта)
Всю следующую неделю Она мучительно заставляла себя не думать, выбросить из головы образ Королевы. После чего написала пару стихотворений и стала ждать следующей лекции.
Но в четверг Королева на лекцию не пришла.
Сухая, в ядовито-зеленом костюме лекторша, пришедшая вместо объяснила, что Королева на похоронах кого-то из знакомых и, соответственно, явиться не может.
Она сунула поздравительно-гвоздичный букет (к 8 марта) старосте группы и, недослушав лекции, пошла в кафешку, которая сегодня (лучше бы в прошлый раз) гостеприимно распахнула двери страждущим студентам.
В течение недели было написано еще несколько стихотворений, которые подтверждали истину, что «Любовь нечаянно нагрянет».
Философское отступление
Любовь – странное понятие. Любви нет. Как не может быть песни у ветра, задумчивого взгляда у Луны и игривого настроения у моря. Любовь есть, как тепло солнца, поцелуй ветра, улыбки ромашек. Любовь … странно все это. Рассуждать о Любви… Именно так с большой буквы.
Любить – прекрасно. Без Любви – что делать!?.
Все великое и низменное совершали из за Любви. Добро и зло. Благородство и предательство. Ребенок, рожденный в не любви – несчастен. Человек, потерявший Любовь – пуст.
Я люблю любить. Любить, радуясь. Любить, страдая. Плача и смеясь. Зная, что я – Люблю!
Я, как все люди эгоистка. Эго – превыше всего. А удовлетворение Эго – главная обязанность всей жизни. Без любви я тускнею, ломаюсь. Мне скучно. Опустошенность.
Четверг третий (12 марта)
В следующий четверг, когда Королева по обычаю, после лекции стояла у окна и делала вид что читает, Она, чтобы Королева обратила свое внимание, выпрыгивала из кожи: курила прямо в коридоре четвертого этажа, обнималась и целовалась с единственным парнем на курсе, громогласно обсуждала ненужные проблемы с младшекурсниками. Если бы Она могла, то. Вероятно. Ходила бы на руках и делала сальто-мортале, но Она этого не умела.
На семинаре, показывая «недюжинные» знания Она солировала и дирижировала, отвечая на все возникающие и еще не задуманные вопросы. Комментировала все, не ею сказанные слова, веселя и надеясь, что ее заметят и отметят.
Ее заметили и благосклонно внимали.
Философское отступление
Хочу Любить! Умираю, гнию без Любви. Живу на воспоминаниях и сказках, где главное действующее лицо – Любовь прошедшая. Но сколько можно. Запас фантазии – исчерпывается. Да и сказка, это сказка. А мне надо живое, бьющее через край – Чувство!
Пою тебе – платоническая Любовь!
Любое великое чувство – Любовь платоническая, чистая, невинная. Как только появляется плотское желание – оно поглощает Любовь, делая ее обыденностью.
Снег! Прекрасный. Белоснежный. Искристый. Пушистый. Ласковый. Поющий.
Во славу тебе складывают стихи и пеcни, пишут картины, восхваляют.
Но!
Стоит прикоснуться. Взять в руки. Ты – превращаешься в лужицу, а то и в дурно пахнущую жидкость.
Любите издалека. Не убивая. Не ломая. Не разочаровываясь.
Любовь заканчивается, разбивается в тот момент, когда начинаешь желать. Не только Любить, но быть рядом, общаться, стать другом, товарищем. Когда заменяется Образ на сущее.
Образ созданный не совпадает с Сущим. Ид и Эго – два различных, равносуществующих. Желание в платонической Любви не есть плотское. Но есть – земное. Так же как Небо и Земля – различны, так различны Образ и Естество.
Четверг четвертый (19 марта)
Через неделю на лекции Королевы состоялся скандал, затеянный одной из паралельных групп, возомнивших себя генеральшами (впрочем, они ими и были, и по возрасту, и по положению). Королева пыталась сохранять спокойствие, но это ей удавалось лишь временами.
После занятий Она (почему-то одна) вышла из Университета и побрела к остановке трамвая. Впереди, в нескольких шагах, шла Королева. Она прибавила шаг и почти догнав, поняла, подойти и заговорить первая не сможет. В эту минуту из переулка выскачило такси. Она вскинула руку и в один прыжок подлетев к передней дверце машины бросила в пространство - Черемушки... Пожилой шофер, устало мотнув головой, нажал газ. Она задумчиво остановилась, кинула быстрый взгляд вправо, заметила мелькнувшую улыбку Королевы и побрела дальше, закуривая очередную сигарету.
И Она, и Королева понимали что разговор неизбежен, но кто начне его, кто подойдет первым.
Следующие несколько метров Онашла впереди Королевы и мучительно искала тему для разговора.
-С чего начать? Как подойти?
Видимо ее спина выдавала все мысли, роящиеся в мозгах, так как обернувшись Она увидела (или придумала) понимающе-ободряющий взгляд Королевы, и резко развернувшись шагнула навстречу.
Первые слова и фразы были сумбурны и маразматичны, что, однако, не помешало следующий час идти рядом и разговаривать. О чем!?. Разве мало тем для общения у двух женщин, тем более - коллег, да и какой смысл их пересказывать. Главное - они шли рядом, им было о чем поговорить и им никто не мешал.
(продолжение следует...)
Философское отступление
Любить надо вовремя.
После времени – некому!
Для чего – теперь – когда осталась только Память – Любовь!
Для успокоения Эго.
Для Бога – веря, надеемся – Душа ушедшая слышит, видит, понимает.
Душа отлетела.
Некому – сказать, написать, посвятить.
Любите – живое!
Живите – Любя!
Из портретов ушедших – иконостас.
Душе – успокоение.
Своей – Да.
Ушедшей – Хотелось бы.
Фотография – образ.
Цветы – живым – чаще…
Господи! Дай мне слезы.
Омыть – душу
Смыть – грязь
Излить – боль
Выплеснуться
Не думать
Не – вымучивать
Заживать
Искупление – после – бессмысленно
Люблю! – вслед – ветер уносит.
Каждый глагол с приставкой - надо было …
Настоящее время – не прошедшее и не будущее
Я Люблю! – да
Я хочу – да
Я думаю – да
Нет – я хотела бы - не к кому
Улыбка и молодость на фотографии
Много цветов
Слезы в глазах
Ком в горле
Бессилие в теле
ПОЗДНО
Люблю – тишина - ответ не нужен
Надо – в уши, в глаза, в сердце
Не к кому
Букет – земле
Стихи – памятнику
Слезы – ветру
Боль – себе
Тому, кого любишь – ничего
Еще одна фотография в «иконостасе»
Больно! – кому больнее
Время
C’est tout.
Философское отступление
Депрессия – страшно. Она накатывает волнами, от легкого толчка-покачивания до безумно-ноящей почти зубной боли. И некуда деться. Невозможно никому ничего объяснить. Говорить – не хочется. Вокруг все враги, недруги, бросившие тебя, забывшие...