Это - я

Слава Котенков
               Раздайтесь, господа! Потому что это я иду. Я хоть ростом и  не велик и массой не вышел,  да и кашляю,  когда глубоко вдохну.  Зато, я сейчас с рюкзаком.  У меня рюкзак за плечами. А мы с ним         вместе - почти целый центнер.  Во - сила.  А еще,  я иду быстро. Походка у меня устойчивая, широкая, размашистая, пружинящая. Это  когда я с работы или на работу, иль еще куда налегке шастаю, это  когда меня в толпе можно и не заметить и даже  уронить невзначай  задев или толкнув локтем.  А сейчас мы в месте с рюкзаком. А это  значит, если со спины смотреть,  то только руки и ноги мелькают.  А все остальное - это вот такой рюкзак. Попробуй его не заметить  - сшибет. Так что поберегись! Раздайся! Это я иду.
               Я сегодня в форме. Я сегодня в настроении. Уступи дорогу.
               Пардон, я же просил дорогу, а не место. Что же вы мне место предлагаете?  Я же молодой,  я постою.  А что рюкзак большой,  так это я сам так хотел.  Я сам в этом виноват. Да и ерунда это,   я с ним вас всех тут перестою. Ведь мне же с ним не приседать, а  так, постоять немного.  Да если бы и приседать,  да если бы и  в  гору пройтись, дак что? Впервой ли? Привыкать ли нам?
               А что пот с бороды  взлохмаченной  капает,  так  это  тоже  ерунда. Ведь  это вас впереди ждет трудовой день,  работа по хозяйству, семейные склоки,  поиск пропитания,  заедающий быт, а у меня впереди дорога в горы.  Ведь я под вечер остановлюсь на берегу шумной горной реки,  достану из своего рюкзака палатку, каны, топор и массу всякой всячины,  расположусь под большими соснами, сяду у костра с кружечкой чаю. И вот тогда я всем вам буду   сильно сочувствовать.  А  вы мне место хотите уступить.  Так что  спасибо Вам добродушный старичок из Владиковказа (тогда Орджаникидзе) и прелестная старушка из Москвы.  Спасибо, но не жалеть, а  завидовать мне надо.  Не место мне, а дорогу. Дорогу мне уступите? Это я иду.
               Дорогу мне! Покруче да потруднее. Чтоб изнемог от усталости и устал от изнеможения.  Чтобы проклял раз сто,  не меньше, и  рюкзак, и дорогу,  и себя за то,  что дома не сиделось.  И чтобы через эту  злость и через это проклятье в очередной раз пришел к  осознанию себя человеком,  частицей природы, этого огромного мира, а  не винтиком политико-социально-бытового механизма в котором без рюкзака я и не заметен.  А сейчас я с рюкзаком. Так что,  дайте дорогу.
               Глядите, это я иду!