Старшему преподавателю структурной лингвистики А.П.Козлову было тридцать восемь лет. На вид. Волос у него был черен. Все еще. Тело выглядело стройным. Тело Козлова выглядело стройным. Ну, просто стройное было у него тело и все. И оно выглядело. Козлов был высок, строен и черноволос. Все еще. Он любил свою работу старшего преподавателя структурной лингвистики, хотя работу вообще он не любил. С другой стороны, какое нам дело до того, любил ли он работу вообще, если свою работу старшего преподавателя структурной лингвистики Козлов очень любил! Он ведь и не пытался в жизни стать кем-то другим, занять чужое место, перебежать кому-то дорогу. Вон ведь, сколько людей работают лесорубами, профессорами ихтиологии, медиками, наконец, шахматистами, и Козлов не хотел, чтобы кто-то остался без работы, без призвания, то есть. Вот он и стал работать по части структурной лингвистики. И ничего не подозревая, взял и полюбил свою работу. И стал работать еще лучше от этого. Лучше преподавать стал. Еще лучше, если быть точным.
А сегодня у Козлова выходной. И он отправился в магазин покупать себе еду. Он давно хотел съесть курицу. Это была мечта Козлова. Даже не совсем чтобы вот просто курицу. Нет. Не об этом мечтал Козлов! Ему не снились жирные хохлатки, выспренные несушки, пафосные и себялюбивые наседки, он даже не пускал слюни от куриных окорочков! Он считал, что окорочка пусть кушает кто-то другой. Он хотел пельменей. Сегодня, в свой долгожданный выходной день, честно заработанный нелегким преподавательским трудом, Козлов отправился в магазин покупать себе пачку пельменей с курицей. Или с курой, как сказали бы питерцы. Ой, эти питерцы! Да ладно, пусть едят себе свою куру с гречей, если им так уж нравится. Наше дело – Козлов. Козлов не был питерцем, он просто пошел в магазин. И стал в магазине покупать себе пачку пельменей с курицей. Он долго выбирал свою пачку, подбрасывал ее на руке, сверял срок годности с календарем, тряс пачкой возле уха. Тряс пачкой возле своего уха и попросил еще послушать, как звучат пельмени с курицей одного пожилого господина в пенсне. Господин посоветовал ему эту пачку брать. И Козлов взял ее. Пробил чек на двадцать три рубля, и понес пачку домой, предварительно обернув ее газетой. Козлов выписывал «Литературную газету».
Придя домой, А.П. Козлов, как мы помним, старший преподаватель структурной лингвистики, обнаружил подмену. Пельмени оказались не с курицей, и даже не с курой, а с мясом молодых бычков. Старший преподаватель оказался в нокдауне. Кулак судьбы угодил ему прямо в сердце. Нет, никто не может сказать, что Козлов испытывал неприязнь к молодым бычкам. Он однажды гостил у своего приятеля, младшего преподавателя, в деревне, и там он разговаривал с овечками, с ягнятами, с домашними кошками и даже приласкал одного молодого бычка. Но столь же нелепо было бы утверждать, что Козлов сторонился кур. Козлов, напротив, кур очень любил. И вот, в самый разгар своего чувства, в самый что ни на есть кульминационный момент, когда А.П. Козлов решил доказать всему миру и самому себе, что кур он любит ничуть не меньше, чем молодых бычков, пельменей с мясом которых он переел уже на прошлой неделе, жизнь подложила Козлову такую вот свинью в виде мяса молодых бычков вместо кур. И ведь надо же было провидению выбрать себе такой объект в виде Козлова!
«Ну, хорошо», - думал он, - «был бы я какой-то там гурман, и вместо каперсов мне бы дали корень имбиря, это же еще можно хоть как-то понять, но такое вот невезение ничем нельзя объяснить!»
Поначалу А.П.Козлов не верил своим глазам. То есть глазам он верил, конечно, он же видел, что на пачке было написано про мясо молодых бычков, но он не мог поверить, что это случилось именно с ним. Он думал, что здесь какая-то ошибка, что, может быть, пельмени с курицей завернули в другую пачку, что ошибся упаковочный автомат. Козлов распечатал пачку и стал кромсать пельмени, уподобляясь отцу Федору, разрубавшему стул за стулом в поисках бриллиантов. Но надежды Козлова не оправдывались: в каждом пельмене лежало именно мясо молодых бычков. Иногда, конечно, попадалось мясо бычков не таких уж и молодых, но про курицу и думать было нечего.
И Козлов перестал думать про курицу. А подумал он про то, что надо бы ему жениться.
Все, больше не могу писать этот бред.