---Ну, милок, пашёл оседова!---Пантелей свернул в квадрат подписанное Иваном обязательство и беззлобно ткнул его в шею.---Без яичка не являйся! Самого в крутую сварю, ежели что!
Иван, задумчиво ковырявшийся в носу, подумал, не сделал ли он с похмелья большой глупости, что подвизался добывать скорлупу? Однако додумать ему не дали --- толпа рослых и румяных стрельцов подхватила его под ручки белые и вышвырнула за городскую стену. Оглянувшись на захлопнувшиеся за спиной ворота, наш молодец почесал ушибленный пах, поднял с земли котомку с незатейливым набором джентльмена и продолжая ковырять в носу, зашагал на запад, вслед за уходящим солнцем.
Естественно на пути его встал темный лес. Встал, как водиться, утром рано. И не простой надо сказать вам лесок, а очень дремучий, как Ванькино образование. Пропетляв по опушке, яичный добытчик отыскал, наконец, широкую утоптанную многими ногами тропу под огромным дубовым щитом, где черным по белому было выведено от руки:
“Берегите природу, мать вашу! Вход в лес и выход по будням с 11 до 20.По выходным и праздникам, только членам ( членам чего не уточнялось). В понедельник санитарный день и кормежка зверей. Администрация Лысой Горы.”
Иван, беззвучно шевеля губами, перечитал афишу дважды и постарался запомнить её смысл. Чем бес не шутит, авось и сгодится. Он даже хотел переписать текст на бересту, да вспомнил, кстати, что поп Феофан, вбивавший в него знания в приходской школе, как-то сказал про его почерк:
---Тебе, отрок, в Приказе забугорной разведки служить надо, потому как ни одна контра заморская, каракули твои разобрать не сумеет и доноса твого не прочтет……
Честно сказать Ванька и сам не мог обычно прочитать, что минуту назад написал, поэтому и сейчас решил времени зря не тратить, а пожрать и топать дальше.
Привал вышел у него короткий. С хрустом пережевывая репчатый лук и откусывая здоровенные куски от ломтя черного заплесневелого хлеба, Ивашка вдруг услышал, как кукушка начала свой отсчет где-то над его буйной головой.
Иван, не склонный к сантиментам, все же решил просчитать оставшиеся ему годы, а может часы или даже минуты с секундами.
---Три, четыре….---Иван сглотнул то, что было у него во рту и конечно, сбился со счета.---Скока-скока?---крикнул он, запрокинув башку.
---Ку-ку, ку-ку! Ку…..---поперхнулась птица.---А тебе не по фигу, а мужик?
---Ну, ващет, плювать,---смущенно признался Иван.
---Так че ты, блин, сбиваешь?---негодующе крикнула
кукушка.---Ходют тут всякие…А потом яйца пропадают!
“Ах ты!---подумал Иван,---Откуда она про яйцо узнала? Не иначе шпиёнка! Мочить надо.”
---Птичка!---скрывая истинные намерения, ласково обратился к пернатому Ваня,---А где у вас тут сортир?
---Во-во!---злобно произнесла из ветвей кукушка,---ещё и гадют где не поподя!
---Да мне руки после еды обмыть,---попытался выкрутиться Иван.---Что тут такого-то, а?
Но птица не ответила.
---Соловушка?---Иван засучил рукава, готовясь к кровавой расправе и подойдя ближе к дереву, попытался разглядеть нахалку через листву.---Спой мне, птаха, про любовь.
Подлая тварь упорствовала молча.
---Кукушечка?---заискивающе шептал он.--- Ты где?
Острый молодой взгляд Ивана шаря по ветвям дерева, вдруг обнаружил её прямо у себя над головой. Кукушка непомерно раздулась и дико зажмурившись, кряхтела.
---Ах, вот ты где….---маленькое яичко вдруг упало на его нос и не дав закончить предложение, разбилось вдребезги.
Иван с испугу отпрянул от дерева и молотя себя по носу, покатился по сырой земле.
---Безобразие!---орал он.---Ну, попадись ты мне….
---Не поминайте лихом!---хихикнула кукушка и пьяно кренясь на один бок, тяжело полетела вглубь леса.
Пообдирав все придорожные лопухи, Иван, как умел, привел себя в порядок и продолжая бормотать себе под нос угрозы, направился по тропе через лес.
Примерно через десять минут хорошей ходьбы, справа от дороги появился указатель. Прибитый ржавым гвоздем к кривой осине, он возвещал о избе-музее на курьих ножках, времени посещения и с краткой аннотацией. Музей, особо не влек Ивана, но вот ножки….. Сев у осины он крепко задумался. Съеденный с утра “чиполлино”, не только не насытил его, а даже наоборот, распалил аппетит. Хотелось жрать и любить одновременно. В любом случае ножки подходили как нельзя лучше.
---Эй, соколик!--- по дорожке, мимо задумчивого Ивана, катился колобок.---Закурить не найдется?
---Некурящий,---буркнул Иван, тщательно изучая содержимое своего носа.
---А в репу?---поинтересовался колобок.
---А по тыкве?---все так же в задумчивости произнес добрый молодец.
Румяные щеки колобка налились багровым. Ещё никто и никогда, зная его драчливый характер, несмел ТАК с ним вести дела. Подпрыгнув выше своего роста и перекинувшись через себя, он гневно посмотрел на Ивана.
---Видал?
---Повторить сможешь?---Спросил Ванюша вставая.
---А то!---выдохнула смесь муки и дрожжей.---Смари-ка!
Он подпрыгнул вновь, но на землю так и не опустился. Иван, поймав момент, на излете, резким ударом ноги послал колобка в заоблачную высь, словно футбольный мяч. Разбрызгивая вокруг себя слюни и матерную ругань, колобок со свистом скрылся за лесом и буквально через секунду до Ивана донесся ликующий рев трибун стадиона --- Го-о-ол! Или показалось ему это что ли, с голодухи. Сплюнув на сыру землю и утерев рот рукавом, Иван бодро направился к избе-музею.
Тропка вывела его на ярко освещенную поляну, всю в незабудках, розах и хризантемах. Посреди цветника стояло строение ничем не напоминавшее собой избу, скорее это был коттедж после евроремонта. Ветерок, шевеливший кудри путешественника, играл голубыми занавесками в открытых настежь окнах дома и относил в сторону неприметный дымок из трубы на крыше.
---Хм!---с сомнением произнес, оглядев поляну, Иван,---Можить ошибся я?
Он смело шагнул к будке с надписью “касса” и забарабанил в окно. Окошко приоткрылось на четверть и на Ивана глянул зеленый глаз с пушистыми ресницами.
---Скажите, это что ль музей, будет?
---Он самый!---окошко раскрылось полностью, и Ванька увидел насквозь рыжую девицу с огромным вырезом на загорелой груди.
---А!---открыл челюсть Иван глядя прямо в вырез.
---Вам билет взрослый или детский?---спросила его девица, готовясь оторвать клочок бумаги от рулона длиной в 54 метра.
---Детский!---не задумываясь, произнес Иван. Давняя привычка проходить везде по детским билетам со скидкой сидела в нем, как гвоздь ржавый.
---Хорошо,---кивнула билетерша.
---Нет! Взрослый!---опомнился Ванька, видя, что девица насмешливо улыбнулась.
---Взрослый мне вощем!---поскреб он себя по несуществующей щетине.---Это ничего, что я не брит? Музей все-таки.
---Ничего.---Ответила красотка, подавая ему взрослый
билет.---Так вы даже сексуальней!
---Ну а то!---довольно улыбнулся Иван и спросил,---Где начало осмотра? Ножки где?
---Все там,---девица умудрилась как-то высунуться из окошка по пояс и придерживая готовые вывалиться из платья груди, указала на коттедж.---Ступайте прямо по дорожке и встаньте на коврик у двери.
---Сенькаю!---блеснул образованием Иван.---Как звать-то тебя, красна девица?
---Да Баба-Яга, я!---последовал ответ.
---Баба…..??? Кто?---изумился добрый молодец.
---Ну не мужик же,---послышалось из будки.
---Слушай, баба….---начал Иван.---Как бы нам это…..
---Идите-идите, молодой человек! В рабочее время не положено.
Оборачиваясь к будке, то и дело спотыкаясь на неровностях дорожки, Иван подошел к коттеджу.
---Куды тут с билетами?
---Взрослый? Детский?---спросил голос изнутри.
---Канеш, взрослый!---гордо заявил посетитель.---А ножки где?
Изба-коттедж тяжко заскрипела и приподнялась над землей на двух крепких куриных ножках затянутых в тугой капрон ажурных чулок. Иван попытался склониться и разглядеть их поближе, но изба плюхнулась на место и тот же сварливый голос, произнес:
---Как вам не совестно, молодой человек, дамам под юбки заглядывать?
---Так уплочено ведь!---оправдывался Иван.
---Это музей, а не бордель, ясно вам?
---А жаль,---тоскливо посмотрев на “кассу” сказал Ванюха.
Ставни на окнах захлопнулись, негодующе при этом скрипнув и изба произнесла:
---А, ещё один в поисках приключений на свою голову?
---Я по служебной надобности, ваще-т.---Иван подбоченился.---Так куда входить?
---Входить?---зловеще переспросила избушка и распахнула свою полированную дверь.---Сюда входить!
Иван, поднявшись на три ступени лестницы и заинтересовано глядя по сторонам, торопливо шагнул в проём двери в предвкушении музейных редкостей……
…..Кто работал двуручной пилой, тот поймет состояние Ивана. Неведомая сила зажала его в дверном проеме и придавая ему возвратно-поступательное движение принялась тереть им об внезапно сузившийся косяк двери. Избушка при этом издавала тихое кудахтанье и мелодичное повизгивание удовлетворившего голод зверя. Сколько это продолжалось, Иван не помнил. Однако в довершении процесса его выкинули через люк в полу и одна из куриных ног, чуть не порвав ажур колготок, наградила его ударом в область копчика. Оборванный, жутко потный Иван отлетел метров на десять и замер без движения под окошком “кассы”.
Очнулся он ближе к обеду. И не оттого, что солнце грело ему измученный копчик, а от холодного прикосновения в носу. Приоткрыв один глаз, он увидел подле своего лица, грязную и бородавчатую жабу. В заднице у неё торчала белая стрела, но глаза были добрые и влажные.
---Я тут проходила…---начала она.---Вдруг гляжу, мужичок ничейный! Думаю себе такая, откудава к нам прелесть эта?
---Да тебе все, кто красивей тебя --- прелесть!--- подала голос из будки Баба-Яга.
---Ах, девушка, не будьте такой язвой,---ответила жаба.---Вот щас меня поцелуют и стану я, прекрасной красной девицей…..
---Не много ли красного на тебе будет, уродка?---хмыкнула кассирша.
---Завидует,---сказала жаба Ивану.---Всю жисть завидует!
---Ну….---приподнялся над землей Ванюша.
---Целуй меня скорей и в жены бери!---шепнуло земноводное.---Чесным пирком, да за свадебку! Не прогадаешь, точно грю. Я хоть куда……
---А хоть куда, это куда?---хмуро спросил наш Иван.
---Пошла отсюдова, проститутка!---Баба-Яга, не выдержав, высунулась из окна.---Кто тебя только не целовал, а уж икры наметала…..Все болото загадили.
---А вы, а ты….---не сразу нашлась жаба.---А ты --- девушка, вот!
---Кто? Я?---вспыхнула Яга.---Это я-то, девушка? Где ты была, когда я была девушкой? Да совести у тебя нет, рвань ты болотная!
Иван окончательно поднялся и шатаясь заспешил вон с полянки. Вслед ему ещё неслись нелестные эпитеты, которыми награждали друг друга особы женского пола.
Жрать Ивану уже расхотелось, любить пока тоже.
Читайте в следующем номере..."На подступах к Лысой горе."