Copyright © Аайус – 2000 – 2002 гг.
- Дело в том, Далик, что… Не знаю, как тебе об этом сказать, но… думаю, что я должна это сделать. Мой брат – врач, психиатр, ну, ты его помнишь, - я устало кивнул, а она сбивчиво продолжала, - Он считает, что это – наследственное, да мы все и сами понимаем… Но, он – специалист, поэтому… его мнение важно.
- Наследственное?.. – что она могла иметь в виду?..
- Ну, да… В этом и опасность. Может, уже и поздно, но… лучше тебе знать. По этой причине я и развелась – от греха подальше. Но, речь не обо мне.
- А о ком? – насторожился я.
- Мой отец… Он почти не пил, хороший был человек. Моя мама, его жена его очень любила, как и он её… У них был хороший дом, хозяйство, дети … Всё шло хорошо, пока… В общем, случилось всё так внезапно… Потом выяснилось, что она болела и знала, что ей не долго осталось… Врачи так сказали. А, может, не в этом было дело…
- Так, он, кажется, умер чуть раньше, - начал вспоминать я, - Утонул, вроде. Найя мне давно как-то рассказывала.
- Да, в том-то и дело. Он был домосед, работяга.
- И что?
- Он ведь мог потом жить по-своему… Жизнь-то продолжалась, а мужчина был видный.
- Ну и?.. – меня начала раздражать её тянучка.
- Он не просто утонул. Плавать-то он умел, но… Пьяный был, да и вечер, темно…
- И?..
- Ну, скорей всего, он этого не хотел… в общем, ему могли помочь, - и, собравшись с духом, продолжила, - И, похоже, что так и было.
- Как? – я насторожился, и заметив это, она притаилась.
- Может, это домыслы…
- Ну, так что? - заинтересовался я, - Раз уж начали, продолжайте.
- Это жена его в такой поздний час на реку потащила, - она всхлипнула, и закрыла лицо руками, - Перед тем они крепко выпили…
- Вот оно что, - прошептал я.
- Ты только Чепчику не говори, ребёнка не травмируй, - она всхлипнула, встала и, не глядя на меня, вышла из ванной.
… … … …
Ещё бы я что-то сказал. Я тогда вообще не мог говорить. До их отъезда я едва сдерживался, чтобы не начать что-нибудь крушить. Если б открыл рот, всем бы досталось, причём так, что и уехать бы не смогли. Дочка поглядывала на меня с опаской – и, видимо, причины у неё были. Я нервно расхаживал по квартире, размахивая руками, чуть ли не подпрыгивая, и ждал, когда они уедут. Предыдущим вечером еле передвигался, а наутро из доходяги превратился в одержимого. Когда они выходили, я даже попрощаться я не смог – упрыгал в комнату и сидел там, стиснув зубы. Это ж надо было молчать о таком!
Только за ними захлопнулась дверь – я тут же с диким криком начал переворачивать мебель. Какое-то разумение в голове осталось, поэтому совсем уж бесчинствовать я не стал – ковры и полки не срывал, стёкла не бил – мне же всё это восстанавливать бы пришлось. Решил сделать это позднее, если не успокоюсь. Вот диваны с креслами да столами перевернуть – самое милое дело для начала. Перевернув всё в спальне, я перешёл в детскую, а там и на кухню явился…
На несколько минут это меня успокоило, но тут же я сообразил, что этим не удовлетворён, и что раз уж крушить, так крушить, и, разъярённый, вернулся в спальню. Я стоял, осматриваясь в поисках первых жертв, и в этот момент почувствовал, что на меня смотрят. Это были птицы. Их троица активизировалась, они топорщили перья, клацали клювами и, казалось, вот-вот выскочат из рамок. Я переводил взгляд с одной птицы на другую, пока не заметил, как из меня что-то вылетает, что они хватают на лету. Тут я почему-то быстро стал успокаиваться, появилась лёгкая сонливость и я медленно опустился на пол.
Так я пролежал минут десять, потом встал, и почувствовал, что мне неудержимо хочется открыть балкон. Поднялся я на удивление легко, но, как только распахнул балконную дверь – ворвался сильный ветер, приподнял меня и отнёс к середине комнаты. Через минуту я качался в центре вихря, что вращал вокруг меня прозрачные воздушные кольца. С каждым мгновением усиливалось ощущение нереальности происходящего. Синее покрывало, прикрывавшее зеркало, открылось с одного краю и колыхалось на ветру. Мне захотелось посмотреть на зеркальное отражение того, что творилось в комнате, и я присмотрелся. Сперва я увидел себя на фоне кружащихся в вихре вещей, но вскоре видимое преобразилось, и в нём стали появляться всё более чёткие образы. Я вспоминал, что это было то, что я видел в своём долгом сне. Сперва разверзлось звёздное небо, и огромная зелёная симпатичная лягушка появилась на небосклоне и, разинув пасть, проглотила луну. Потом возникло другое видение: я лежал на столе, а какие-то люди стояли вокруг меня, и молились, поднимая руки к небу. Потом какие-то лохматые, плохо различимые существа подлетали ко мне и старались клюнуть в лицо и шею. Потом передо мной стали раскрываться слои пространства, куда я погружался всё глубже…
Вдруг всё прекратилось и из разных элементов видимого сложился образ знакомой мне жабы. Её глаза излучали слабое, едва уловимое сияние. Я испугался и сразу же решил не смотреть ей в глаза, и с трудом стал удерживать взгляд на периферии зеркальной плоскости.
- Ты познакомился с белоголовым сипом, - прохрипел протяжный жабий бас, и мой взгляд чуть не прыгнул к её глазам, но удержался на расстоянии, - Взлетает он с разбега, и быстро набирает высоту. А, бросаясь вниз, трещит крыльями. Слышал бы ты, как он токует в брачный период! Разрывая брюшную полость трупа, поедает внутренности. Объедается так, что едва может взлететь.
Не по себе мне было слышать такое от Грахи. Это было настолько связано с Найей... У меня похолодела спина, и в голове всплыл образ жены. Тут же обе мочки дали знать о себе сильной болью – руки машинально потянулись к ушам и сковырнули с них запёкшуюся кровь.
- Не избегай птиц, - прокряхтела жаба, - Каждая несёт свою весть, и это можно использовать. Ты сможешь понять, как это ценно, если захочешь. Их силы отражаются в глубине моего взгляда… Думай над моим предложением о магической силе, – от этих слов у меня начали выступать слёзы, а жаба продолжала, - Обрести мою наулаку хотели бы многие, но я предлагаю её тебе.
- Почему? – вырвалось у меня, и я даже поднял взгляд выше, но успел зажмуриться.
- Только ты научился х о д и т ь, а, значит, сможешь управлять и силой птиц. Они способны на многое… Но, знай, что я не буду упрашивать тебя вечно. С появлением стервятника у тебя останутся сутки, чтобы определиться – пропадать со всеми или оказаться избранным.
- А Найя? – вырвалось у меня: я вспомнил, что она тоже х о д и т. Граха, услышав это имя, зарычала, и от силы её голоса задрожало всё вокруг.
Мой взгляд неумолимо поплыл вверх… Я чувствовал, что сейчас буду затянут внутрь, и не имел понятия, как мне спасаться. Затягивающая сила была сильнее меня, и глаза поднимались всё ближе к жабьим, а тело слабело и мелко дрожало… Но, внезапно раздался высокий протяжный писк, и вздрогнув, я отпрянув от зеркала. Инстинктивно глянув вниз, я увидел белую мышь, похожую на ту, что до моего сна бегала по креслу. Она семенила почти под моими ногами, двигаясь с противным писком к выходу из комнаты. Я нагнулся за ней и попытался схватить, но она рванула вперёд. Я не спускал с неё глаз и готовился повалиться на неё всем телом. Но, она прошмыгнула в темноту коридора, и я устремился следом. Мышь ускорила темп, и мне тоже пришлось прибавить шагу. Мне уже казалось, что вот-вот, и я смогу её схватить. Вместо с тем, я чувствовал, что со мной что-то происходило. Я становился более лёгким, немного кружилась голова, что-то мелькало перед глазами. Но, я не обращал на это внимания, так как мне важно было поймать её. Она ускорила бег, и мне тоже пришлось побежать быстрее, но вскоре я почувствовал, что не бегу, а будто лечу над землёй. Я мельком глянул вниз и увидел, что несусь над пористой, дышащей желтоватой массой. Я ужаснулся тому, что увидел, зашатался, и, как листок на ветру опустился на поверхность. Почувствовав меня, она содрогнулась, расходясь волнами во все стороны. От страха я почти присел и медленно обвёл взглядом местность. Здесь никого не было, я оказался на тёмной круглой площадке, передо мной было круглое отверстие, похожее на вход в нору. Пространство вокруг было тёмным, мерцающим оттенками жёлтого, но ощущалось значительно более настоящим, чем в привычном мире. Я чувствовал его жизнь, пульсацию, даже настроение.
Вскоре мне показалось, что огромное тело, внутри которого я был, начало успокаиваться. Вот из норы раздался шорох, заставивший меня сжаться, после чего оттуда выглянула крупная белая мышиная голова. Она проворно обнюхала воздух и вскоре наружу высунулось всё тело – чуть покрупнее моего. Я испугался, что она может меня загрысть, тем временем мышь наклонилась к моим ногам и стала проворно обнюхивать меня снизу доверху. Глядя на неё сверху, я невольно зажмурился. Вскоре она выпрямилась на задних лапах и чихнула мне в лицо. Я открыл глаза и увидел, как её фигура постепенно становилась человеческой, и вскоре передо мной уже стояла полностью белая женщина с белыми волосами и в длинном белом наряде. Лишь над её головой я разглядел едва заметное жёлтое сияние, похожее на устремлённые вверх языки пламени. Так мы стояли друг напротив друга какое-то время, пока я не стал проникаться пониманием того, что знаю её очень давно. Она улыбнулась, а я почувствовал, что стал спокойнее и ощущал себя как дома. Я наполнялся чудесной энергией этого места, всё тело пронизывало состояние тишины и покоя.
- Здесь – перекрёсток, максимальная реальность. Наконец-то ты попал сюда. Главное, что успел вовремя, - пропела хозяйка норы нежным убаюкивающим тоном, - Это мир – женщина, как и любой иной, но, эта женственность чище многих. Она уравновешена – здесь переходный пункт между другими пространствами. Реальность этого места легко ощущается. Это сознание более живое, быстрее реагирующее, и более разумное, - я сомнительно прищурился, а мышь улыбнулась, - Эта женщина-мир умнее не только любого человека, но и многих других миров. Посторонним здесь нельзя остаться навсегда, но временное посещение возможно. Воспользуйся этим. Пусть его дыхание проникнет в тебя как можно глубже, и ты ещё долго будешь его ощущаешь. Чтобы потом жить им, питаться им, куда бы ты ни попал.
Я слушал и, мне казалось, что дыхание пористого дна приподымает меня.
- Я позвала тебя, чтобы помочь, - мягко произнесла она, - Три птицы – это уже опасно, а при четырёх тебя было бы невозможно спасти.
- Кто они?
- Помнишь, Хеламас сказал тебе, что каждый кому-то принадлежит?
- Откуда ты знаешь? – изумился я.
- Мне ли не знать, что творится у меня в комнатах? Квартира, это – ум, правда? Так вот, они – вестники Грахи, а он – их вождь – врИшан. Так же, как и мышка, что привела тебя ко мне – моя вестница. Я звала тебя и раньше, но ты сопротивлялся. Только в момент опасности мне удалось тебя отвлечь. Теперь ты будешь защищённым.
- Зачем это тебе?
- Это не я хочу тебя спасти. Я помогла тому, кем ты себя помнишь, поэтому меня не трудно было найти, - она немного обнюхала воздух, - Я с рождения срослась с этим местом, я – его суть, я и есть эта женщина, посредник между живущими в разных мирах. Находясь здесь, со мной, ты закаляешься. А, когда потребуется, у тебя будет хороший пояс, - тут она примолкла, будто что-то обдумывая.
- Что?
- То, что обнимает. Когда обнимают, хотят или присвоить, или запомнить ощущение обладания. Это может и защитить – если так избегаешь иного объятия. Но, тебе уже можно об этом не думать. А, чтобы приходить сюда – возьми это, - и она протянула мне сияющий золотой ключ, - Он всегда будет появляться у тебя, когда ты произнесёшь моё имя – Лочана.
Заворожено разглядывая ключ, я колыхался над поверхностью мира.
- С его помощью ты можешь перемещаться здесь как угодно, - подсказала женщина-мышь.
- А как мне вернуться домой?
Она взяла меня за проколотую мочку и соединила пальцы в отверстии:
- Я не вижу для этого препятствий.
И Лочана стала отдаляться, а видимость – расплываться, и я стал чувствовать, что меня куда-то тянет… Мне хотелось удержаться там ещё какое-то время, и я пытался схватиться за слои воздуха, но он таял в моих руках, и я продолжал удаляться, а смотрящая мне вслед белая женщина оставалось внизу. Совсем скоро я потерял возможность что-либо видеть…
Возвращаясь в опостылевшую обыденность, я чувствовал, что здесь хуже, чем там, где я только что был, здесь нет тех чудесных пронизывающих ощущений. Этот мир казался душным, грубым, не дышащим, давящим, циничным, умирающим, агонизирующим. Я сидел на полу и расстраивался оттого, что вернулся.
Подняв глаза, я увидел напротив себя зеркало, наполовину прикрытое покрывалом. В комнате было тихо, балконная дверь слегка шевелилась на ветру. Первым делом я хорошенько затянул зеркало, после чего сходил в коридор и проверил, где это я мог перейти в мир Лочаны, и заглянул для этого под все полки и в кладовку, но ничего не нашёл, хотя, я и сам не знал, как должен был выглядеть этот переход. Пока я проводил поиски, у меня закружилась голова, и, пошатываясь, я вернулся в комнату. Тут было что-то не так. Что-то с вещами, как будто кто-то что-то переложил, но я не мог понять, что именно. И воздух… он как-то странно шумел. Я стал прислушиваться, и мне показалось, что это пчелиное жужжание. Но, оно тут же исчезло, а я почувствовал, что у меня что-то с кожей. Стянув футболку, я обнаружил, что впереди не было ни одного шрама, и даже родинки исчезли. Кожа помолодела, вот это да!
В приподнятом, удивлённом настроении я подошёл к балкону, чтобы закрыть его, но возле самой двери поскользнулся и грохнулся на пол… Когда я открыл глаза, зудящая боль пронизывала голову, и я стал её ощупывать. Мне казалось, что голова стала мягче обычного, пальцы в некоторых местах продавливали её на глубину фаланги. Я задумался над этим, как вдруг у меня зазвенело внутри. Звенело долго и нудно, пока я не предположил, что это телефон. Тогда только я снял трубку.
- Здорово, Удайя, - голос Ими раздавался эхом, к тому же, у меня было ощущение, что он говорит не только со мной, а с кем-то ещё; я чувствовал себя частью толпы, к которой обращается оратор, и он сразу же понял моё переживание, - Да, людей на улице много нарисовано, и в каждом доме, и, вообще, везде. Я их всех имею в виду. Каждого, кто услышит.
- К чему это? – его игра мне сразу показалась странной.
- С людьми кое-что происходит. Не все это замечают, но влияние распространяется как цепная реакция. Одни засыпают, другие сходят с ума, третьи совершают странные поступки, четвёртые становятся опасными, пятые исчезают. Жуткая эпидемия. Я обращаюсь к тебе как к Удайе, поэтому меня многие услышат. Или прочтут твои мысли, если ты их запишешь. В конце концов, узнают друг от друга, даже по поведению.
- Для чего ты мне это говоришь? – я чувствовал, как что-то ужасное постепенно обступало меня.
- Надо быть начеку, когда ложишься спать или просыпаешься, садишься есть или погружаешься в воду, выходишь на улицу или входишь в помещение, садишься в машину или переходишь дорогу, совершаешь покупку или включаешь электроприбор…
- Не надо дальше!
- Это уже происходит, и пытаться скрыться бесполезно! Рано или поздно, все попадут ко мне. Одни будут погружаться медленно, другие – быстро, одни не заметят, что с ними происходит, другие будут видеть это. Тот, кто что-то поймёт, не сможет никому это доказать. Всеобщее притяжение уже началось. Выйди на балкон, и увидишь, что люди ходят уже не так, как прежде, пространство становится вязким, и мир меняется.
… Я открыл глаза. Воздух действительно был плотнее обычного и переливался едва уловимыми по цвету потоками. Я с любопытством вышел на балкон и глянул вниз. Одни люди шли замедленно, было видно их судорожное напряжение, другие слегка подпрыгивали при ходьбе, и поглядывали в сторону, третьи оборачивались кругом при каждом шаге, то и дело зевая и вытягивая руки вверх. Тусклое сияние улицы проникало в меня и накапливалось внутри, возбуждая тяжёлые и тревожные ощущения. И тут я обратил внимание, что один из людей был очень похож на Праджа. Он проходил как раз под моим балконом, оглядываясь и вжимая голову в плечи. Приглядевшись, я понял, что это он.
Я и не заметил, как очутился на улице. Сообразив, что обычным темпом догнать его будет трудно, я ускорил шаг. Тогда он пошёл быстрее – и мне пришлось сделать то же самое. Он оглянулся, увидел меня, и побежал. Тогда побежал и я. Он оглянулся снова – и прибавил скорость. На улице стало темнеть, а мы всё бежали. Попадались машины, но мы обгоняли их. Мы проносились мимо людей, а вскоре улицы стали безлюдными. Видимость была всё хуже, мы кого-то сбивали. Раздавались крики, грохот… Потом стало совсем темно – но я слышал его дыхание и топот, и почти настигал его. Я уже несколько раз чуть ли не схватил его рукой, но всякий раз он выскальзывал… Со временем стало светать, и он стал замедлять темп, и я тоже. В итоге, он остановился, повернулся ко мне и, отдышавшись, сказал: «Не гонись за человеком…», дальше я не слушал. Исполненный ужаса, я быстрым шагом пошёл назад. Он двинулся за мной – и я побежал. Он тоже перешёл на бег, тогда я прибавил скорость, то же сделал и он. Я нёсся вперёд всё быстрее, мы снова набирали бешеный темп. Становилось всё светлее, свет солнца бил в глаза. Я уже летел как ветер, но и он не отставал. Впереди показался мой дом. Сделав решающий рывок, я запрыгнул прямо к себе на балкон. Войдя в комнату, я сделал глубокий вдох, и тут же почувствовал руку на плече. От страха у меня потемнело в глазах, и я упал навзничь.
Когда я пришёл в себя, рядом никого не было. Я был в одних трусах, одежда была разбросана по комнате. Всё тело гудело от усталости, я прислушался, потом приподнялся и оглянулся: никого.
Тут я почувствовал, что мне становится душно, и не хватает пространства для дыхания. Я стал думать, что бы мне предпринять. Увидев, что зеркало прикрыто покрывалом, я понял, что это мешает выходу из него большого количества воздуха. Вот, чем я буду дышать! Я сорвал покрывало и с силой отбросил его в сторону. И тут моё дыхание пробудилось. Лёгкие задышали активнее, будто, наконец, раскрылись по-настоящему, и стали наполняться новым, необычным воздухом.
Вскоре я понял, что пространства зазеркалья и комнаты смешиваются, и мне от этого становилось не по себе. Я приглядывался к зеркальной поверхности и вскоре увидел своё неясное отражение, появившееся будто по моей прихоти. Внутреннее ощущение говорило мне, что я вижу не своё отражение, а нечто иное. Вскоре я окончательно решил, что передо мной совершенно не я, хотя внешне мы были очень похожи. В следующий момент мне показалось, что вместо меня на меня смотрит Найя, потом она стала походить на Имя, который вскоре превратился в Праджа, а затем и в Маулин. Я потерял самообладание и решил убежать, но не мог оторвать взгляда от лица напротив меня. К тому же, я чувствовал, что являюсь частью пространства, что меня захватило. Оно медленно колыхалось, потихоньку подталкивая меня ближе к зазеркалью. У меня промелькнула мысль, что такое случается со многими, но не каждый обращает на это внимание, чтобы не позволять своему разуму принимать эти явления за реальные, тем самым защищаясь от них.
Пока я так размышлял, какая-то сила рванула меня на зеркальную поверхность. Я оказался прижатым к ней лицом, и мельком успел увидеть в её глубине сверкающий вихрь, засасывающий всё в себя. Внутри зеркального пространства поверх отражения комнаты появлялись жуткие образы людей, животных и огромных насекомых. С искажёнными от ужаса гримасами они летели в сторону вихря и с дикими воплями пропадали в нём. Я чувствовал, что и меня туда затягивает, и, что, если я поддамся, то легко прорвусь в зазеркалье, и тогда уже ни за что не вырвусь оттуда. Я упирался как мог, но с каждой секундой терял силы. Я не мог ни пошевелиться, ни крикнуть, но всё ещё сопротивляться, хотя уже и не видел в этом смысла. Мысленно попрощавшись с жизнью, я решил, что мне конец, и зажмурил от страха глаза…
И тут раздался оглушительный грохот и зеркальные осколки посыпались мне на голову. Меня будто что-то отпустило, я с облегчением выдохнул, в глазах замелькали цветные картинки, и я повалился на спину.
Очнувшись, я увидел, как Имя заметает в совок осколки зеркала. Сбросив их в мусорное ведро, он сел на стул напротив меня.
- Пришлось двинуть по нему гирей, - я смотрел на него с удивлением, а он, улыбаясь, продолжал, - Пробовал палкой – бесполезно.
- Ты как здесь?.. – я не знал, как закончить фразу.
- Сообщение получил, - вздохнул он, и быстро поменял тему, - Твои уехали?
Я кивнул.
- Хорошо, - озабоченно изрёк он, - А то тут такое творится…
Я с подозрением уставился на него.
- Ты уже говорил это… кажется, ты… - произносил я, теряя уверенность. Он удивился, в связи с чем я ещё больше заволновался, и поспешил объясниться, - По телефону. Когда мои уехали, на следующее утро после … Маулин.
- Последний раз я говорил с тобой по телефону ночью, когда передавал трубку Маулин, - он сосредоточенно посмотрел на меня, о чём-то задумался, закрыл рукой глаза и тихо произнёс, - Значит, уже началось…
- Голос у тебя был не совсем твой, искажённый, - прошептал я, - И он говорил, что все, узнавшие о нашем разговоре, втягиваются…
- Тихо! – закричал Имя, - Не повторяй, не усиливай этого.
- Неужели?..
- Да, да, это так, хотя и не ясно, в какой степени. И, чем это всё закончится, неизвестно. Может, всё и обойдётся, но надежды мало. Смотря, что будет с тобой.
- Но, почему я? Почему через меня?
- Похоже, твой ад отдаёт тебе долги, - голос его слегка дрогнул, - Попробуй принять их с достоинством. Тогда и другим поможешь.
- Как?
- Не поддаваясь страху. Каждый из нас прошёл через подобное, поэтому я знаю, о чём говорю. Если мы погибнем, то лишь по этой причине, и тебе надо постараться от неё избавиться. Граха или Сааха могут взять тебя и всех нас, только запугав. Надо уметь не бояться, а значит – научиться впускать в себя красное, - и, увидев моё непонимание, разъяснил, - Красное – это энергия. Впускает её человек в соответствии с тем, насколько он открыт, то есть, по сути, насколько он по-настоящему верующий.
- Верующий?.. Но, и батюшки порой бывают очень закрытыми…
- Сам задумайся, сильна ли у них вера, и многого ли может достичь тот, кто боится?
- Ты имеешь в виду комплексы?
- Их много больше, чем принято считать. Особенно у тех, кто кичится, что живёт без них. Отворачиваясь от надоевшей им ответственности, они верят, что становятся свободнее, на самом же деле превращаются во всё более уязвимых. Они бездумно отдают себя под власть коварных сил, беспощадно трясущих их психику, чтобы по каплям выдавить из неё всю жизненную силу.
- Но, не все же такие…
- Их всё больше... поэтому, конец всё ближе. Но, и так называемых нормальных людей есть, чем уязвить, они очень закрыты, хотя ни они, ни те, кто с ними общаются, не замечают этого.
- А что же делать мне?
- Многое, - твёрдо произнёс он, - А, для начала научись не бояться.
- Но как? Разве реально победить страх?
- С ним не надо бороться. То, чего готов испугаться, сумей принять. Раскройся перед предметом страха, представь, что обнимаешь его своим сердцем, впусти в себя, и расслабься, - он блаженно прикрыл глаза, помолчал с полминуты, но потом спохватился, - Знаешь, нам надо отсюда сматывать. Возможно новое наступление, - он показал мне на остатки зеркала, - Поедем туда, где у этой силы будет меньше шансов.
*