Сявка.
...опять «Депо-2».
Ещё один кружок и домой ... в бомжатник.
- Двинь корму, стриж, - сквозь дрёму услышал я детский голос.
Ко мне, на переднее сиденье лоховоза, мостился пацан лет восьми в замызганной светлой курточке из пазухи которой торчала грустная собачья мордашка...
- К раме хочу. И Шмонька тоже, - через минуту плаксиво хлюпнул носом малолетка и полез через мои костыли к окну.
- Да, осторожней ты, медведь! - это уже пошло мне в кекс, но я опять подвинулся.
Ребёнок, хайная бурые сопли, блаженно затих под открытой форточкой...
- Гля, Шмонька, мотыль! - сипло хохотнул парнишка и высунулся на улицу.
Снаружи, у столба, с приваренной к нему «фиалкой», дожидая водителя корячился пьяный мужик лет пятидесяти, с изжёванной папироской в руке.
- Привет, Колюх! - бестолково мотнулась его несвежая бордовая репа, пропуская шофёра к рулю. - Па-а-ехули!
- Эй, ты, пенёк, хорош шабить. Шабить-здоровью вредить! - цыкнул на пьяного мой сосед под одобрительный гул люда.
- Это тебе, сявка, вредит. А мне пользит !- нагло отрыгнул "валежник", шмаляя в окно через ребёнкову башку дофаганный хабарик.
- Да ты и впрямь, в натуре - бивень !- заключил мальчик. - Если в день пачку, то в неделю - семь выходит... Ты б лучше «Фанту» или «Сникерс» на эти гульдены забашлил; всё бы вкусней получилось!
Мотыль, не удостоив его ответом, лениво повернул к нам вислый пердобак и затрёкал с водилой.
Ребёнка это обидело; он сомкнул свои вязы и заткнулся. Но, ненадолго.
- Ты чего, бес привязанный, стоишь! Кисляк тебе что-ли? Дави газ, красный ведь! - завайдонил на всю «букашку» пацан у светофора.
- Ты што, неграмотный? - удивился шофёр.
- На красный едем, на зелёный стоим, - меня так моя корынка учила.
- У вас что, мама машину водит? - нагнул к малому я свою гриву.
- Нет, махан не умеет, корынец тоже... Я их катаю. Я в семье самый умный. Ништяк! Правда?! - грустно улыбнулся мальчишка.
Пьяный опять повернул к нам своё бритое шилом лицо и, икая, потянул жало к форточке.
- Слышь, бабай, эт не ты у нас на улице под Рождество, в клифте гавночиста колядки пел? Нет?.. а тебе пошло бы! - прыснул пацан.
-Т ебя, додик, как зовут? -дружелюбно качнулся к нему "бабай".
- Жан-Жак Руссо! А тебя как?
- Л-лёня.
- А лет тебе, Лёня, скока?
- Пятьдесят два.
- Ого! Да ты уже не Лёня!
- А хто же?
- Целый Леонид!
- Сам дурак, - равнодушно зевнул Леонид и отвернулся...
- И куда же ты, Жан-Жак, едешь? В Париж? - юморнул я воспользовавшись паузой.
- На Кудыкину гору!
- А тебя там мама тоже встречать будет?
- Нет, я позвоню ей, у меня «мобила» есть!
- У тебя, богодула, и "сотовый"!? - удивился водитель. - А ну кажь, как ты мамке звонишь.
- Щас!
Малыш поднял свои грабки, сложил возле варежки рупором веточки и завопил на всю «букашку»: «Ма-а-ма-а-а!»
От такой весёлки вся люда просто окабанела! А довольный ребёнок собрал свои бурые сопли в харку и не глядя плюнул всё это в окно.
Харки угодили в медали сидевшего на открытой «бомбе»-кабрио инвалида какой-то войны в казацком шаблоне.
-Scheiss Vogel! Всих залобачу! - ругнулся "воруй нога" на немецко-украинском и стал расстёгивать свой френч.
Впереди загорелся красный...
- Уппс, за волыной полез. Чухать надо! Водила, жми, а то он нас щас всех пакоцает, - взвизгнул "сявка" зарываясь в мои колени.
Водила со всей дури давнул на газ и...
- Kaputt! - только и успел разобрать я последний вздох придавленного Шмоньки...
март 2012, Воронеж.