Красивым веером разбрасываю на столе несколько платков и произвожу свою первую после «сколько там летнего?» перерыва неполную разборку механизма пистолета «Макаров».
Я священнодействую. Я бормочу себе под нос.
- Это мы сюда. Это так. А это здесь.
Потом сомневаюсь, и закрываю глаза. Руки все делают сами.
(Прикройте глаза. Мышцы всегда помнят лучшее в своей жизни. Они вспомнят, как разминать женское тело или еще более ранние юношеские разминки…)
Раскладываю детали механизма на белоснежных носовых платках, освобождаю обойму от патронов.
Запасной обоймы нет, но зато в полиэтиленовом пакетике, привязанном к скобе, как придаток россыпью, прилагалось десятка полтора «маслят».
(Еще в подвале, возле щитовой, я, торопливо протирая каждый патрон от смазки, снарядил обойму. Мне следовало бы не чертыхаться, а быть благодарным, что обойма не была забита под завязку, ослабляя пружину – ведь неизвестно сколько времени хранился здесь пистолет. Следовало бы еще там, на всякий случай, произвести неполную разборку и тщательно осмотреть механизм. Но было темно. Меня ждали "друзья", а вместе с ними возможные неприятности. Я старался не думать, что какой-нибудь излишек масла, подсохший в этом теплом подвале на неподходящем месте возвратного механизма, может… И успокаивал себя тем, что ПМ неприхотлив, иначе не продержался бы свыше 50 лет на вооружении самой многочисленной армии мира.)
Но теперь я был за металлическими дверьми и обладал, как мне хотелось думать, изрядным куском времени.
Серьезное отношение к оружию подразумевает, в первую очередь, знание большого объема информации, которая тебе вряд ли когда-нибудь пригодится. Я, к примеру, знал, что пружина возвратного механизма в пистолете Макарова при интенсивной стрельбе может перегреваться и тогда… что будет тогда, я толком не знал, но подозревал – будет хреново.
Но я не собираюсь стрелять интенсивно. Я вообще не собираюсь стрелять без особых на то причин.
- Ну, что мы имеем? – спрашиваю я пистолет. – О!.. Да ты у нас, в некотором роде, иностранный гость…
- Знакомьтесь! – торжественно объявляю я. - Русский пистолет производства Германии. Еще ГДРовский!
Никто из дам не разделяет моих восторгов и почему-то не спешит знакомиться. Лишь Лева на секунду выглядывает из кухонного отсека и снова исчезает. Вызывающе гремит посудой. Он недоволен. Он считает, что я слишком пьян.
Не найдя достойных собеседников, я разговариваю с тем, что гораздо ближе к сердцу настоящего мужчины.
- После падения Берлинской стены, ты и твои собратья так упали в цене, что вас можно было обменять на пару бутылок хорошей водки. Но несмотря на это, можешь гордится, ты не только лучшая версия из всех лицензионных выпусков, но и всего семейства! Даже лучше отечественного. Германия, хоть и Восточная – это гарантия, что тебя не собирали с похмелья.
- Итак…
Я верчу пистолет в руках.
- Стандартная пластиковая накладка. Прости, но это не очень хорошо. Это идет в разрез с эстетикой настоящего стрелка. Но за пару часов работы можно соорудить нам полуортопедическую. Вот под эту лапу.
Что еще… Ага! Опять недостаток. Особая форма спусковой скобы. Она красива, спору нет, но слишком кругла. Тебя, приятель, неудобно удерживать двумя руками – указательный палец второй руки, соскальзывает по скобе. Но не переживай. Современные клеи, шпаклевки и прочие, быстро позволят налепить на ней кляксу любой формы.
- Я вообще-то предпочитаю стрелять с одной руки, причем, левой, - доверительно сообщаю я. - Но вторая рука необходима для стрельбы дуплетом, чтобы фиксировать второй выстрел – уж слишком у тебя задирается дуло после выстрела. Подскок у тебя еще тот. У любого, даже опытного стрелка после второго выстрела пуля уйдет вверх. Да и с первым желательно целить ниже. Спуск у тебя туговат. И центр тяжести смещен к рукояти…
- Допустим, последнее можно компенсировать глушителем. Но глушитель будет существенно мешать, когда тебя необходимо быстро выхватить. Глушитель может здесь подвести, просто фатально подвести. И потом, ты мне необходим для защиты – чем больше шума, тем лучше.
Я не заметил, когда чересчур увлекся разговором вслух с неодушевленным предметом. Шиферок за последние дни у меня слегка съехал.
Наверное, в это время Лева уже стоял за моей спиной со сковородой в руке в мрачном раздумье – заняться или нет кардинальным лечением.
- Чем ты действительно хорош, – разглагольствую я, - так это для стрельбы навскидку. Но не гордись. Это, опять-таки, если стрелок не левша, но я левша, и с левой стороны рукояти мы что у тебя наблюдаем? Дурацкое кольцо. Помилуй боже, ну ты же у нас не панк! На кой оно тебе? Сам не знаешь? Предполагаешь, что для шнурка? Держать тебя на привязи? Деталь времен конной милиции, чтобы ты не выпрыгивал из кобуры на полном скаку? Но, когда это было?
- Ремешок нам не нужен, кольцо тоже. Срежем за пару минут. Не хочешь? Просишь объясниться? А ты представь, что в ответственный момент, я хватаю тебя, а это колечко врезается мне в ладонь. Это не мелочь. В играх с жизнью мелочей не бывает. Малейшее неудобство, и пуля летит уже не туда, куда ей предназначается.
- Ты многим хорош. Тебя даже сделали таким, что первый выстрел можно произвести не взводя курок. Но куда-нибудь попасть этим самым первым выстрелом уже проблематично. Классическое условие хорошего выстрела - ровная мушка, плавный спуск – не выполнимо. Слишком большое усилие. А поскольку так, то как не выставляй тренировками кисть - первая пуля гарантированно уйдет в «молоко». Нам это надо?
- Нам это надо? – спрашиваю я Леву.
Лева мнется, неловко прячет сковороду за спину и идет готовить ужин.
/прошу не отожествлять с автором, а то уже начались недоразумения/
/это фрагмент из повести от первого лица: "Время кризиса - 1" - иронический боевик/