КУРС НЕМЕЦКОГО (для акадедемиков)
Он и она. Она – каждый день, он – по четвергам. Он показывал, как надо: «Извините, извините, энтшульдигунг...» при этом интенсивно отталкивал воображаемых адресатов своих извинений. Он учил нас жить в Германии.
Она начала с кофейного автомата: «У вас должен быть кофейный автомат.»
-?!
-А как же без кофе? Кто собирает деньги? Вот моя доля.
Ядвига – полька, наша основная преподавательница, кстати, кроме немецкого владеет ещё четырьмя языками.
Вскоре мы тоже поняли – без кофе ну никак нельзя, хотя и непривычно, как это, пить прямо на лекции?
В промежутке где-то между 11:00 и 13:49 в аудиторию прокрадывался коварный гном (цверг по-немецки) в шапке – невидимке и накрывал нас волшебным, прозрачным покрывалом. Вот ты был, а вот тебя уже и нет, только храп остаётся. Лишь крепчайшим кофе и можно было отогнать, отпугнуть гнусного цверга, да и то минут на 40 – 50, а потом – снова кофе. Кафемашина, как её тут называют, - обыкновенная кофеварка с гейзером хрипит и клекочет целый день. Кажется, будто это она так дышит и что бронхи у неё – просто полный ..., плохие вобщем. А кофе кислый. Пачку открываешь, пахнет – просто благодать, а вкус дрянной.
Да уж бог с ним, со вкусом, кабы не этот немецкий язык! Ох, ну до чего ж заковыристый! Жуть! Одно слово в предложении подвинул – не понимают! Ударение изменил чуточку, удобнее же на втором слоге, оно ж так и просится, например – шпермЮль! Не понимают! Сразу морщатся, будто кислое яблоко укусили и это своё « Ви, битте?» Это как бы «Чё-чё?» по-нашему.
-ШпермЮль я ищу, где тут у вас шпермюль? Дословно- мусорный затор, а по сути - международный, социальный, районный праздник. Одни выкидывают, другие подбирают. У того места, понимаешь, уже нету, подвал забит, в квартире в проходах живот надо подбирать, вот он и выкидывает. Жена достала. А у этого ещё есть место, он домой тащит. Или, скажем, переехал человек. То надо, сё, пошёл на шпермюль, подобрал. Правда не то, что искал, но, может пригодится...
...Тут до немцев как раз твой вопрос доходит: «Ах, шпЕрмюль!» (Оказывается ударение на первом слоге.) Немец счастлив, что тебя понял, теперь стой спокойно, он объяснять будет. Лучше постарайся понять, не поймёшь – он начнёт с начала...
Он и она. Он бывший студент медина. Чего бывший? Выгнали? Или «анатомички» испугался? Или лентяй? А может он глупый? Так ведь сразу не поймёшь. Когда они по-немецки говорят, по-немецки они вроде, как все умные, мы слушаем их с почтением, а они на нас – нет. Петер думает, что глупые - мы. Каждый раз чётко произносит: «Назэнфаррад». Это он свои очки так называет – носовой велосипед. Ему очень нравится, он от себя в восторге. Герр Петер – так его зовут. А нам привычнее английское «Питер», так и зовём, он с ума сходит. Хлипкие они какие-то, нагрузку совсем не держат. У нас бы он долго не проучительствовал.
Я месяца через два встал (слова в словаре нашёл) и говорю: «Герр Пи-Пе-Пи..., короче, не знаю, как другие, а лично я ни-че-го не понимаю!»
-Ничего, слушайте мелодию языка – успокоил меня Петер. Да на кой ляд она мне, эта мелодия, у меня дома, то есть в общежитии, телевизор шпермюльный говорит, вернее два. Один говорит, другой показывает. Чё мне твоя мелодия, ты меня учи давай! Он думает, что глупые - мы. Умник! Мы, между прочим, свои институты позаканчивали. Ишь, недоучка с велосипедом на носу...
...Подлый гномик уже укрыл своим покрывалом мою жену. Она сидит напротив, ещё сидит, сейчас сползать начнёт. Нас хотели определить в разные группы, так нет, ходили, уговаривали... Пытаемся нашей училке объяснить, мол киндер и, это, авто у нас одно... А она отвечает на хорошем русском: «Не мучайте язык! Вы просто пока не понимаете, так было бы лучше для вас, однако как хотите». Пожала плечами и пошла, потом у двери повернулась: « Да, и ещё одно, не говорите пожалуйста «Авто», это неприличное слово, правильно – «Ауто». В вашей неправильной транскрипции «Авто» слышится, как немецкое «After»- окончание прямой кишки.
Конечно она была права, кому охота краснеть и заикаться, отвечая урок в присутствии собственной жены? Не подумал. Теперь поздно.
...А во дворе общежития мечется белый звонкий шарик между двумя мягкими ракетками и жёстким, бетонным столом.
-Жена, ну ты, это, иди, на стол накрывай, а я тут пока партеечку...
Что там говорить, конечно от бетонного стола отскок неправильный и звук неправильный, но по сравнению с той мелодией языка это, как «Романца» Андреа Бочелли и «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес».
...Ночью на общей кухне вылезают тараканы. Наверно им нравится запах моих сигарет. Местные слишком мягкие и дорогие. Меня «оттудошними» угостили, затянешься и аж клинит, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Покурил – пора и уроки повторить. Почему–то считалось у нас, что в английском трудное произношение, а в немецком трудное только письмо. А что произношение? Как пишется, так и слышится. Так вот, еду как-то в трамвае (он же и метро) подъезжаем к остановке. Читаю: «Некартор», мне выходить. И тут, вдруг, из динамиков, мягким, ласковым, грудным голосом: «Нээкаатууа» и мелодия, честное слово отчётливо слышна – «ля-ре-ре». Ну, надо же, значит не наврал наш «недоучка»! Вот она, мелодия языка! Выскакиваю из второго вагона и бегу вперёд. Она должна быть смуглая, с матовой прохладной кожей и высокой грудью. Волосы светлые, может крашеная, но блондинка. И не спорьте, что ж я по голосу не слышу? Нээкаатууа... божественный голос, зовущий и недосягаемый! Все эти собачьи рррр она превратила в гласные. Трамвай уже трогается, но я успеваю заметить в кабинке вагоновожатого... пожилого, усатого турка. Запись, стало быть.
Жаль. Она непременно красивая, тут это редкость. Есть конечно, но обычно не среди немок. Немцы делают роскошные «Мерседесы», «Порше», а это – нет. И кино – тоже нет. У них что-то там внутри поломалось, из кино они могут, только «Телефон полиции 110» и « Комиссар Рекс».
Сегодня среда, значит будет она. А завтра – он. Она всё больше на грамматику напирает. Кто бы мог подумать, что это будет так трудно! Ну, представьте себе по-русски такое предложение: «Дорогая, я хочу заехать, КРОЙ пожалуйста пошире ворота ОТ». Это издевательство они называют отделяемой приставкой. А это жуткое «бы» в будущем времени?! А ребёнок в среднем роде, причём без разбора, мальчик или девочка? И ещё, знаете как по-немецки «свой, своя, своё»? Нет там таких слов! Ежели речь о нём, значит ЕГО, о ней – ЕЁ! А свой, своя – просто НЕТУ! И если у кого от удивления открылся рот, то пусть ОНА закроет ЕЁ рот, а ОН – ЕГО. Или так : «Её руку он взял со всей его нежностью в его».
Он говорит, что русского не понимает, но как-то случайно проговорился, что приехал из ГДР. Конечно проговоришься, если весь день болтать! Вот Наташка его на этом и поймала. Он нам как раз помогал автобиографии писать. Каждый к нему по очереди подсаживался, а Наташка – хитрюга глазастая усекла, что он на неё глаз положил. Подсаживается она плотненько к Петеру и чешет... по-русски!
Понимает, гад! Не всё, но многое. Ясное дело, коль из ГДР, значит хотел, не хотел, а русский учил! А Наташка, язва, добавляет своим сахарным голоском: «Врать – некрасиво. Разве Вас там в ШТАЗИ этому не учили?» Немец скрипит зубами, Наташка плывёт на своё место.
Ядвига на уроках тоже русского как бы не знает. Как новое слово нам попадётся, объясняет его по-немецки, не поняли – в словаре смотрите!
-Ну что вам, жалко что ли? Одно слово по-русски и всё ясно! Это же быстрее, чем 10 минут заниматься его описанием по-немецки!
-Никакого русского на занятиях! Эта методика преподавания для всех одна, японцы вы, испанцы или арабы, а то, что я знаю русский – это моё дело!
...Наташи, их у нас две, прекрасно поют на два голоса. Ядвиге очень нравится. Мы даже несколько праздников с ней гуляли. Держит дистанцию, но человек. Наверное славянский менталитет.
Потом, ближе к концу, были замены. Приходили большей частью молодые девушки. Особенно запомнилась одна, миленькая такая, дружок у неё француз и она собралась с ним переехать пожить во Франции, там, мол, дешевле, в чём я, правда, сильно сомневаюсь. Легко им молодым, свободным... Кстати французский она знает, как родной. Завидно.
Девушка умела завести группу. Она заставила нас играть! Однажды мы изобретали шуточные изобретения и их описывали, другой раз – кулинарные рецепты. В такие дни у цверга ничего не получалось и кофе мы выпивали меньше.
Чем больше я узнаю немецкий и немцев, тем больше понимаю, какие мы с ними разные. С одной стороны цель – максимальная интеграция, то есть стать такими, как они?! Но это ужасно! Не хочу и не могу. С другой стороны – чужеродное тело отторгается организмом. Или – или. Иногда мне кажется, что это тупик...
Нет, наверное пока нет. Истина, как всегда посередине, а юношеский максимализм – дело далёкого прошлого. И всё же, как жаль, что мы их не переделаем...
...Сегодня новый текст. Тоска по родине. Персонажи этого сомнительного повествования прямо таки изнывают от мучительной тоски. У немцев это одно слово – «хаймвэ». Какое странное слово. Они наверное думают, что мы прочитаем текст, прослезимся и уедем. Перебьются.
Здесь равенство. Немцы не любят ВСЕХ иностранцев, правда турков – чуть больше. Кстати, их соплеменники из бывшего ГДР для немцев чуть ли не более иностранцы, чем мы. Если немец придёт на работу и вдруг увидит своим шефом иностранца, ему станет плохо. Нет, это бывает конечно, но очень редко. Например на очень крупном хлебозаводе только начальник экспедиции – турок. Правда молодой, здесь закончивший гимназию, если вообще не родившийся. Он для немцев почти свой. Почти.
Шеф всего городского тепло-энерго-газо-водо и так далее снабжения – грек, лет 55. Ухожен, любезен, но локтями, видать, работать умеет. Но это – исключения, они подчёркивают правило: шеф – немец.
Любопытный случай произошёл с моим знакомым, получающим сейчас двухгодичное образование для будущих государственных служащих – полицейских. В лифт тюрьмы, в котором он ехал, вошла пожилая женщина, тюремный врач. Знакомый был в форме. Женщина перекинулась с ним несколькими словами, акцент, естественно, никуда не спрячешь. Как только лифт остановился, она в ужасе бросилась к первому же офицеру доложить, что заключённый вероятно убил полицейского и одел его форму.
Русский заключённый – это нормально, русский полицейский – сигнал тревоги...
...Следующий текст называется «Штербехильфе». Дословно – помощь умереть. Речь идёт об убийстве из милосердия в безнадёжных случаях. Нас подталкивают к дискусси... а если..., а тогда как..., а можно ли?
- Нельзя! – кричу я, Бог даёт нам жизнь и только он вправе её забрать!
- А младенцы уроды, без рук, без ушей? А раковый больной на последней стадии с нестерпимой болью?
Вот, дьявол, втянули, раскрутили... Неприятно. Будто твою душу развинчивают «на атомы» аккуратненькой хромированной отвёрточкой. Натуралисты чёртовы... штэрбэхильфэ...
Пожилая сотрудница до сих пор выводит меня из себя, заявляя превселюдно: « Ихь мус пинкельн» или «Пи-пи махен». Переводить?
А может всё-таки правы они, а не мы? Может так и правильно, называть вещи своими именами? Может это нас воспитали неправильно? Может это мы прячемся в свою защитную скорлупу ханжества?
Немцы любят комбинированные слова. В магазине автозапчастей русские попросили перевести название детали – прокладка клапанной крышки. Бог его знает, как это называется, леплю всё в кучу: «Вентиле-дэке-дихтунг». Оказалось правильно! Чудеса...
«Шпрахкурс фюр академикер» - языковой курс для академиков. Надеюсь Вас не пугает это слово. Академикер – это просто выпускник ВУЗа. Немцы смеются – 90% академиков. Нам повезло, наш курс длился 8 месяцев, вскоре стало 6, сейчас, вроде, ещё меньше. Времена меняются. Немцы говорят, что хорошо уже было.
...В магазине «Пенни» в очереди к кассе (да, я тоже раньше думал, что здесь очередей не бывает, дох!) старушка впереди нас, слыша русский, поворачивается и мило сообщает, что учит на курсах русский язык.
(Дох – это такая хитрая немецкая форма отрицания отрицания, вроде как «не-не».
-Ты меня не любишь!
-Дох! Люблю! Doch, ich liebe dich!)
Так вот, о старушке:
-Почему, собственно, русский, другого не было? – удивляемся мы.
-Ну, там можно было ещё взять итальянский и английский.
-Так чего бы не их?
-Так эти я уже знаю. (Вот так! Такие здесь бабульки бывают).
-А какая вообще в этом необходимость, простите, в Вашем возрасте?
-Просто чтобы доказать себе, что я это ещё могу...
Загрузили пол-багажника, куда оно только всё помещается? Первый год можно ездить по советским правам, а потом – нет! Вот только что они были ещё хорошими, а завтра – уже нет! А это значит курсы, экзамены, т.е. прорва денег, времени и нервов. А без машины скучно, особенно после этого года. Да и где же быть автомобилистом, как не здесь!? Машин – валом, на любой вкус, по любой цене. Каждый найдёт что-нибудь по своим деньгам. Не верите? Дох! Машину можно купить от одного миллиона, так к примеру будет стоить новый «Бугатти» от Фольксвагена, а можно... за ящик пива или даром. Может быть она даже будет ехать, но скорее всего ржавая, ей лет 13 – 17 и кончился срок действия техосмотра.
А дороги! Господи, что за дороги построили они себе руками турков, португальцев, поляков и т.д. Бедняга американец ползёт на своём «Кадиллаке» или «Крейсере» жалкие 90 миль в час и понятия не имеет, зачем у него табун лошадей под капотом, а тут я иду 180 км в час и меня обходят, словно я стою! Сколько же идёт он!?
...На светофоре пожилой немец выскакивает из стоящей сзади машины: «У Вас правый стоп-сигнал не горит!»
-Большое спасибо!
Я краснею. Только что я говорил о них плохо. Они совершенно не такие, как мы и, как и мы, разные... Знаете, бог с ними, пускай оно так и остаётся.
05.2002