Звонок
Сквозь шум и треск помех из телефонной трубки звучал далекий знакомый голос, срывающийся изредка в чужие интонации...
- Знаешь, я боюсь тебя. Я столько раз приезжала в Москву, но так и не решилась придти к тебе. Я боялась даже звонить - думала, что ты бросишь трубку...
Ты разговариваешь со мной, значит, моя вина забыта?... Но голос, какой холодный у тебя голос...
Самое страшное, что ты - единственный человек, который всегда прав! Как ты живешь с этой всезнающей правотой? Как выдерживаешь груз знаний ?...
А я запуталась, заблудилась сама в себе. Помнишь, я была другой... Нет, ты не можешь этого помнить. Мы встретились, когда я уже перестала быть собой...
Ты - единственное настоящее, что случилось в моей судьбе. Вспомни наши разговоры ночами напролет обо всем и ни о чем. Если хоть чему-то я научилась в жизни, то именно благодаря нашим разговорам....
Почему ты слушаешь меня? Неужели твое сердце смягчилось?!
Не верю, у тебя вовсе нет сердца. Вместо него - насос, перекачивающий кровь...
Нет, нет, я не то хотела сказать...
Как сочетаются в тебе удивительная жестокость с не менее удивительным умением заглянуть в душу человека и вылечить её боль? Так не бывает. Я не видела таких, как ты...
Да, а как ты? Как здоровье?... А мне осталось совсем немного... до конца...
Ну, до конца жизни... Диагноз поставлен, приговор вынесен. Я жду этого с тихой надеждой - совсем не хочется жить...
Мне скучно жить...С того самого нашего последнего разговора пять лет назад. Тебя не стало рядом, и эту пустоту заполнили болезнь и скука....
Нет, я не обвиняю тебя ни в чем! Так, видимо, совпало: наш разрыв и начало моего умирания. Трудно сказать, что больше подталкивает меня к смерти - недуг или скука. Эта бестелесная, невидимая тварь пожирает мою душу быстрее, чем вирус съедает мое тело...
Я не сдаюсь...Верней, пытаюсь не сдаваться. Много еще здесь невыполненных обязательств, неоплаченных долгов. Но нет опоры. Я подвешена на нитях боли и скуки, как марионетка на веревочках. Пять лет назад почва ушла из-под ног... Совпадение, не больше...
Какой холодный голос у тебя! У меня почти замерзло ухо... Я... Мне трудно... Я...я могу к тебе приехать?...
Нет, пожалуй, я не приеду. Я боюсь тебя. Боюсь и люблю... Странно, наш разговор сейчас родил маленькую, искалеченную сомнениями и страхом надежду. Абстрактную надежду...
Знаешь, у тебя за эти годы совершенно не изменилось звучание голоса. Если бы я никогда не слышала твой голос, а только видела тебя, едва ли моя душа так безраздельно упала бы к твоим ногам.
Голос... Он у тебя такой... Как блесна для рыбы, как кусочек сала в мышеловке для мыши, как манок по весне для зверя...
Я почти ненавижу твой голос, который, единожды услышав, невозможно ни забыть, ни перепутать с другим....
Но еще хуже, что этот голос - твой голос говорит правду. Всегда только правду! А мне - слабой, запутавшейся, неуверенной в себе женщине так хочется немного, самую капельку утешающей, поощряющей, ласково бинтующей лжи...
Я смогу приехать в Москву месяца через полтора-два. Я приду к тебе, не выгонишь? Хотя, нет - не приду. Я стала такая...страшная из-за своей болезни.
Меня трудно узнать. Зачем тебе видеть такую образину? Лучше помни меня прежнюю - собранную, подтянутую, даже элегантную...
Я устала... Устала от самой себя, от раздвоенности души, от разброда мыслей, от бессилия и безволия моих поступков. Скорей бы конец...
Я перечитываю твои старые письма, как романы. Вглядываюсь в знакомый почерк и вижу руки, которые писали эти строчки. А если немного прищуриться, то можно увидеть (мне это иногда удается!) присущий тебе небольшой наклон головы к левому плечу и копну волнистых волос. А если совсем закрыть глаза, то в воздухе начинает витать почти забытый твой запах...
У тебя чуть-чуть помягчел голос или мне показалось?... Неужели тебе знакомо чувство жалости? Не надо меня жалеть - это унижает. Хотя... пожалей, пожалей один раз. Я столько выстрадала, передумала, перечувствовала за эти пять проклятых лет...
Прости, немного заплетается язык - выпила для храбрости почти стакан коньяка. Голова ясная, а язык отказывается работать...
Так я приеду? Ты не выгонишь, не закроешь передо мной дверь, не станешь вежливо и отчужденно говорить о погоде и общих знакомых?
Мы сядем на кухне, и ты будешь курить сигарету за сигаретой, прикуривая одну от другой. И твой голос начнет, постепенно заполняя собой всё моё существо, изгонять из души и тела и мою скуку, и мою болезнь. Я, приехав к тебе, вернусь к себе - прежней...
Жди...я...
В телефоне слышались короткие гудки, перемежаемые треском. Рука, так долго державшая трубку, затекла. Пепельница была наполовину заполнена окурками.
Московская полночь залила чернотой всё заоконное пространство. За стеной слышался отдаленный писк грудного ребенка.
В комнате, в сероватом от сигаретного дыма воздухе плавала и разбухала чужая беда. Она просачивалась из телефонной трубки, которую трудно было положить на рычаг.
Казалось, если замолкнут, прервутся коротенькие жалобные звуки гудков, прервется и закончится жизнь далекой испуганной женщины....