Некоторые наблюдения транспортного средства
над поведением живых существ.
(по мотивам рассказов Л. «Лягушка» и Егора Пионерова «Обычный выходной»)
Я, извините, автомобиль. Некоторые считают, что, коль скоро, ты – автомобиль, так уж тебе и сказать не о чем? И вовсе это не так! Потому что моя голова, хоть и железная, а мысли в ней клокочут иногда не хуже, чем у них! Опять-таки преимущество: если они голову свою ненароком расшибут, - могут амнезию подхватить. Я же, смею заметить, никогда не слышал, чтобы у мне подобных случалась амнезия! Мастер стукнет раз-другой, подварит, где надо, - и пожалуйста вам – голова в полном порядке. Впрочем, я еще новый, и о мастерах знаю только понаслышке - от других автомобилей.
Я как-то позабыл уточнить, что я не машина, а именно автомобиль, - то есть, по-вашему: мужчина. Когда кто-то визжит своими нервами на перекрестках, гудит и затевает скандал – сразу видно, что это именно о н а, м а ш и н а – с такими я не связываюсь и проезжаю мимо.
Некоторые гудят вдогонку, ругаются, как базарные тележки, но я все равно не обращаю внимания – характер у меня выдержанный. Вы и сами убедитесь, если послушаете: двигатель работает ровно – без всяких там истерик и эмоций.
Именно по этой причине, хозяин считает меня послушным, но это его дело, не стану разубеждать – я не послушный, а дисциплинированный! Вот, кстати, и он…
Хозяин садится в меня, притирается к сиденью. Это для того, чтоб ощущать себя уверенней, я это знаю! А еще я заметил (говорите после этого, что автомобили бесчувственные!), что когда он этак в меня садится, то настроение у него поганенькое, спорное, скажем так, настроение. Оно и точно: едем мы не по делам, а без всякой цели. Должно быть, за город? Точно: за город! Одно плохо: он этого не замечает, но я-то чувствую: подергивает он меня, рывками едет. Не то, чтоб сильно, но так, есть немного… Нервничает что ли? А чего нервничать? Вот когда завтра его жена с дачи вернется, - тогда и надо будет нервничать, а сейчас-то чего? Не люблю я его жену, хотя и жалко ее: несчастная она… А, опять-таки, почему несчастная? Потому, что раньше денег не было, зато муж рядом. Теперь, изволите ли видеть, все наоборот: денежки появились, а мужа, конечно, раньше одиннадцати не жди… В два этапа, так сказать, несчастная… Другая на ее месте радовалась бы, а этой все мало… Завоняет духами всего меня изнутри, хоть сигарами выкуривай! И локонами своими – швык-швык по салону: головой крутит из стороны в сторону - всё магазины выискивает. Ей, дескать, новая тряпочка скрашивает беспросветную жизнь! А мне, между прочим, профилактику делать надо, но я ж молчу, не жалуюсь! Ну, бог с ней, с женой то есть…
Все! Окончательно ясно: едем за город. Нестись по трассе мне самому приятней – ни светофоров тебе, ни суеты. Едешь и размышляешь, о чем хочешь…
…Эй! Приятель! Что ж ты рвешь-то так? Так можно и без резины остаться!.. Ну посмотрим, что там такое?.. Здрасьте, пожалуйста! Лягушки он что ли не видел? Берет ее в руки?.. Ну, правильно! Истомилась душа-то! Оно ведь как: хочет, хочет быть жестче – ан, нет! Доброе начало никуда не денешь! Побеждает оно!.. К тому же, лягушечка непростая… Это ведь только люди, по наивности, думают, что мы, автомобили, язык зверей не понимаем – как бы ни так! Все мы понимаем! Только вам не признаемся. И звери нас тоже понимают. Не верите? Напрасно, не верите! Впрочем, легко могу доказать.
Хозяин возвращается, но уже с лягушечкой. А я вижу: в глазах у него что-то не то, не так там, в глазах, как обычно. Новое что-то появилось. Вот сажает он лягушечку на сиденье, - да не на какое попало, а на самое почетное – переднее правое.
- Что, матушка, не сладко тебе жилось? – спрашиваю.
Она глазки слезами наполнила и отвечает:
- Не сладко…
- Ну, потерпи, потерпи, милая: теперь уж все образуется!
- Правда образуется?
- А то как же! – прогудел я мотором – довольный собой, я теперь решительно везу их обоих домой – и хозяина, и лягушечку…
Подъехали… Он выходит – лягушечку, конечно, с собой берет (он-то нашего разговора не слышал – вот и думает, что из жалости). Входят в подъезд. Я остаюсь под окном, и мне все видно, благо этаж первый. Я знаю, что там сейчас происходит: думает хозяин, куда лягушечку пристроить. Думает, впрочем, недолго: несет в ванную – а куда ж ее еще девать, земноводную-то? Лягушечка, как есть, сидит и ждет чего ласкового… И в глаза смотрит… Ну конечно, он над ней сжалился: чаем напоил – и на том спасибо!
Вечер настал – темно и поздно…
Хозяин мой – задумчивый – спать улегся. Да, видать, не спится ему? Точно: не спится… Тут (одно к одному) и лягушечка заквакала, да так жалобно! Встал мой хозяин, влез в тапочки, - и шлеп-шлеп к ней. Лягушку – в ладошку, и в кровать. Пригрелись оба, да и заснули: хорошо им стало, чисто в душе, спокойно…
Я не сплю: думаю, размышляю… О машинах думаю – очень уж чувствительных, о лягушках прекрасных, о людях железных – всякое думаю… Не успел оглянуться – рассвет.
Тут и жена с дачи возвращается – шасть в подъезд. Ну, думаю, что-то будет? А собственно, чего думать? Все ясно, как дважды два! Увидит она сейчас соперницу (которая в этот момент уже в царевну превращается), возопит, вознегодует, про гигиену начнет. Скажет, кончилось ее терпение, - и вон из квартиры! Это уже потом, в подъезде, навернутся на ее глаза слезы, и не станет она их сдерживать – зрителей-то нет. Станет плакать, что все не так, и про молодость уходящую вспомнит, и про глупости, да только признаться себе побоится…
Ну правильно: вот она и идет… Что? Ко мне?..
- Ох, уж судьба! – не заметил я, и вслух это говорю (а куда денешься: по документам я на нее записан) – Видать крепко разругались!
Не заметил я, что вслух сказал, а она в таком состоянии, что тоже не удивилась. Лицо мокрое; от злости на саму себя позеленело – ни дать ни взять – лягушка! Дверь мою открыла, на сиденье забилась и плачет:
- Вот скажи, я что хуже лягушки даже? Куда же мне теперь?
- Поехали…
- Куда?
- Я отвезу тебя во Вчерашний День.
- Во Вчерашний День?
- Да. У тебя будет один лишний день.
- Зачем?
- Чтобы поразмыслить.
- О чем?
- О тебе.
- Обо мне? Зачем?
- Чтобы ты смогла все исправить…
- А разве так бывает?..
- А то как же!
Сказал я все это и поехал с ней со двора. По улицам. Сквозь перекрестки. Мимо светофоров. За город.
За городом я остановился – она вылезает (такая мокрая и несчастная!) и прыг в болото. Пригляделся: а это и не она уже вовсе, а лягушка – зеленая и грустная. Села она на кувшинку, глазки слезами наполнила и смотрит…
- Ну не грусти, – утешаю я (жалко мне ее стало – живой человек все-таки, хоть и лягушка) – завтра, ближе к обеду выходи на дорогу, мы за тобой приедем… Обещаю!
Сказал я так, развернулся и поехал назад. Один. Без водителя. Но это не беда: во Вчерашнем Дне это разрешается. Только бы успеть вовремя к подъезду, да остыть немного – скоро из дома выйдет хозяин, я ведь это точно теперь знаю. В первую половину дня у него будет не очень хорошее настроение, поэтому он сядет в меня, и, вместо того, чтобы ехать по делам, мы поедем с ним за город…
. . .
Февраль 2002г.