Рождественские небылицы
Роковая зажигалка
К старой зажигалке я привязался, можно сказать, всей душой. Она досталась мне по наследству от двоюродного дяди. И хотя дядя был известен лишь тем, что всю жизнь (по крайней мере, столько, сколько его помню) волочился за женщинами, в вещах он знал толк. Скажу вам честно, зажигалка была что надо! Бывало, нахожусь в какой-нибудь компании, вздумаю закурить, чиркну зажигалкой - и тут же у всех, кто поблизости, глаза начинают сверкать, загадочно так, в особенности у женщин... Потом я ее посеял... нет, вспомнил: жене подарил. Уж очень просила! Зачем? А Бог ее знает! Наверное, ей тоже нравилось, когда вокруг сверкают глаза... Вскоре жена куда-то подевала ее... или тоже подарила... Короче, не стало моей любимой зажигалки. К тому времени я приобрел новую - в серебряном корпусе, пахнущую духами, знающую двенадцать мелодий... Но куда ей до старой?
Прошло время, может, с полгода. И вдруг произошло событие, неожиданным образом напомнившее о старой моей зажигалке. Однако все по порядку.
Однажды на дне рождения моего закадычного приятеля я увидел человека, показавшегося мне очень забавным. Его звали Петром Тимченко. Этот странный человек не курил и демонстративно сторонился курящих. При виде зажженной сигареты он немедленно закрывал рукой рот. Разумеется, некурящих людей еще очень много, но, наблюдая за Тимченко, я вдруг почувствовал, что за ним тянется невероятный шлейф приключений и тайн. Когда гости начали расходиться, я неуклюже вызвался проводить Петра домой. Тот неожиданно согласился. За ближайшим кварталом, где улица сворачивала к Центральному рынку, я нарочно достал пачку сигарет и зажигалку. Вы бы видели, каким ужасом наполнились вмиг округлившиеся глаза моего нового знакомого! Он судорожно схватился за рот, будто его вот-вот должно стошнить, и сдавленным голосом попросил “не делать этого” - не зажигать огня. Я милостиво согласился... в обмен на рассказ о его тайне (в тот момент я был абсолютно уверен, что Петр носит в себе необыкновенную тайну). Убедившись, что я убрал зажигалку, Тимченко поведал мне свою историю. Рассказывал он тихим голосом, стараясь не дышать мне в лицо.
...В один прекрасный день Тимченко обнаружил в себе странное свойство: при встрече с женщиной, которая ему нравилась, он начинал заикаться. На следующий после этого открытия день Петр заметил в себе еще более замечательное качество: стоило ему щелкнуть зажигалкой... Здесь нужно сделать короткое отступление. В то время, к которому относится рассказ (примерно полгода назад), Тимченко слыл заядлым курильщиком и... коллекционером. Да-да, дымил, как паровоз, и собрал потрясающую, по его словам, коллекцию зажигалок.
Так вот, стоило Петру щелкнуть зажигалкой (накануне вымененной у одной случайной знакомой), он мгновенно прекращал заикаться. Больше того, понравившаяся Петру женщина тут же начинала испытывать к нему искреннюю симпатию, вскоре перераставшую в откровенный интерес, а заканчивавшуюся совсем хорошо - безумной страстью. Представляете себе: чиркнул зажигалкой - и женщина твоя!.. Надо сказать, до появления в Петре этого чудо-магнетизма он не пользовался у женщин абсолютно никаким успехом. Хуже памятника был (к подножию того женщины хоть цветы кладут). И вдруг такая метаморфоза! Щелкнул зажигалкой перед носом блондинки - будет тебе на ужин блондинка! Решил закурить с глазу на глаз с брюнеткой - быть брюнетке твоей! Ну а если застал врасплох сразу двух шатенок - слетятся на твой газовый огонек две ночные шоколадные птички... Одним словом, Тимченко бросился наверстывать упущенное. Благо к тому времени он вновь стал холостяком, дочь выросла, а зажигалку, казалось ему, всегда заменить можно. Ну а здоровье... Здоровье еще позволяло без отдыха терзать зажигалку.
Но однажды, когда Петр окончательно потерял голову и бдительность, сбился со счета, под каким номером у него проходит очередная брюнето-шатеновая блондинка, с ним неожиданно случился казус, едва не стоивший ему жизни. Как-то, возвращаясь поздним зимним вечером домой (нетрудно догадаться, возвращался Тимченко после привычных зажигательных похождений), Петр столкнулся на полутемной улице с женщиной. Это случилось рядом с Центральным рынком, на том пятачке, где днем бойкие бабки торгуют жареными пирожками с картошкой и маком. Толком не разглядев незнакомку, Петр тем не менее решил во что бы то ни стало овладеть ею. Та, словно почувствовав его самцовые желания, ускорила шаг, а затем и вовсе побежала. Напрасно! Тимченко поднаторел не только в охоте за красотками, но и в забегах за ними (причем как на короткую, так и на длинную дистанции). Короче, и двух минут не прошло, нагнал Тимченко будущую жертву, уже зажигалку выхватил из-за пазухи, уже и руку с ней вперед протянул... как вдруг незнакомка резко оборачивается и в тот самый момент, когда из зажигалки выскочил язычок пламени, направляет в лицо нападавшего газовый баллончик...
...Очнулся Тимченко в больничной палате. Слева в коме десятый день какой-то “новый русский” лежит. На лице - кислородная маска, на изрешеченном пулями животе - знамя фирмы. Короче, практически нежилец... Справа от пришедшего в себя Тимченко недельной давности газета валяется, в ней крупным планом - забинтованное лицо женщины, пострадавшей от ночного маньяка. И крупный заголовок над фото: “Клянусь, подпалю тому гаду фитиль между ног!” Невольно содрогнулся от страха Петр, живо представил себе, как, занявшись огнем, дымит его “фитиль”... И в тот же момент заметил за окном, среди сугробов больничного двора, силуэт женщины, показавшийся ему до боли знакомым. Петр еще раз глянул на газетное фото и со страху полез под кровать.
Лежа под ее пружинистым брюхом, трясясь предательской дрожью, Тимченко сначала увидел две ноги, обутые в высокие женские сапоги. Ноги нерешительно потоптались возле его пустой кровати, потом уверенно перешли к кровати “нового русского”. Застыв на секунду, ноги согнулись в коленях - женщина нагнулась к лежащему. Раздался сухой короткий звук, затем что-то ужасно зашипело, от неожиданности женщина ойкнула и выронила какой-то предмет - при ударе об пол тот издал металлический звук.
Ножки были так стройны, а Тимченко так голоден - больше недели не имел никакой женщины... Все это так подействовало на Петра, что он, наплевав на опасность, на страх оказаться с подпаленным членом, вдруг выскочил из-под кровати с запаленной зажигалкой.
В глазах женщины (с лица которой уже были сняты бинты) Тимченко увидел ужас вперемежку с безумной радостью. Тимченко машинально проследил за взглядом незнакомки - он был направлен на кровать “нового русского” - и издал нечеловеческий крик! Кислородный шланг был перерезан!
Дверь в палату мигом захлопнулась, а ее стены сотряслись от сильного взрыва...
Взрыв вывел из комы “нового русского”. Он быстро пошел на поправку. Вся его бесчисленная семья, братки всех рангов становились в очередь “пожать пять правильному пацану, согнавшему кобыляку смерть с их пахана”... Сам оживший “новый русский”, перед тем как выписаться, презентовал Тимченко, по второму кругу лечившемуся от ожогов, коробок пахучих, как волосы молодой женщины, сигар. Но Петр был вынужден отказаться. Не за долго до этого он открыл в себе новое чудесное свойство, принесшее ему не меньше хлопот, чем способность влюблять в себя женщин с помощью зажигалки.
Как-то братки вручили Тимченко букет живых роз. Не выдержав лютого мороза, пятый день свирепствовавшего на улице, цветы поникли. Взяв букет, Тимченко сокрушенно вздохнул... и, о чудо!, розы подняли к электрическому свету алые бутоны. Братки, видя все это, поклялись всегда отвечать за базар, даже если станут изъясняться с Петром на языке цветов. А сам Петр... он перетрусил сильней братков. “Голубчик, да вы дышите чистым кислородом!” - сообщил ему на обходе врач. С этим диагнозом Тимченко и выписали.
Произошло это накануне, а сегодня я провожал Петра, с трудом сдерживая жуткий зуд в кулаках, спрятанных в карманы болоньевой куртки. Не успел я принять окончательное решение, как на нас налетели пять-шесть хулиганов. Или семь-восемь. Поди разберись, когда у страха глаза велики, да еще ночью!
Меня толкнули в темный угол, где принялись грубо обыскивать, а Петра прижали к стене двухэтажного дома, под крышей которого горела лампочка. Верховодила налетчиками девица в коротком полушубке. Из темноты мне было хорошо видно, как юная атаманша, упершись коленом в пах Тимченко, не вынимая изо рта горящей сигареты, сыплет на Петра угрозами и проклятиями. Это так не шло ее милому, нежному личику! Может быть, поэтому Тимченко, не сдержав душевного порыва, вытянул губы трубочкой и неслышно дунул - точно на огонек сигареты.
Короткий взрыв отбросил девицу на несколько шагов от дома. Надеюсь, она не очень пострадала. Налетчики бросились врассыпную. Тимченко же остался неподвижно лежать под стеной. Я поднял его за плечи и, несмотря на то что лицо его было вновь обожжено, дал ему в ухо. Это ему за зажигалку! За ту старую зажигалку, которую полгода назад он выменял у моей жены.
Январь 2002 г.