Из под моей ноги мелкой звенящей россыпью полетели вниз по склону серые осколки каменной глыбы. Я бросил взгляд наверх: вдоль трещины в скале тонкой желтой линией струились цветы Эо, они переплетались с моими пальцами и прикосновение их было необычно приятно, будто Айя вновь откинула мокрую прядь волос с моего иссеченного резкими штрихами царапин лба. Опираясь ногой о выступ скалы, я вскарабкался на небольшое плато, покрытое островками чабреца, чуть подальше начинался лес. На мгновение моё внимание привлек громкий и резкий крик Ворона, его тень промелькнула совсем близко от от меня, но нужно было спешить, и я побежал вперед, распугивая зеленых ящериц, которые стайками прятались в зарослях травы Айхо, блестяще-желтоватой, как утреннее небо и похрустывающей при каждом прикосновении, подобно утренним листьям в октябре. Вскоре, миновав короткий участок, лишенный непрочной защиты деревьев, я вбежал в тень Грабов. Новорожденное утреннее солнце едва-едва проникало сквозь плотную зеленую завесу, образуя призрачно-рассеянное освещение, которое кое-где нарушалось яркими пятнами света, прорвавшегося через каскады крон. Стволы, увитые многослойным плющом, огромные корни, образующие мосты и стены, переплетающиеся в бесконечно-немом разговоре, просыпались, рассказывая мне о моем пути. Прислушавшись, я пробежал немного в сторону большого серого валуна в пятнах бурого лишайника; среди камней, вскрыв земную ткань бежал вниз тонкой струйкой ручей. Я лег на землю и припал губами к воде, медленно втягивая её, холодно-кристалльно-прозрачную жидкость. Утолив жажду, я набрал воды с собой во флягу.
Не знаю, что именно придавало мне уверенность в том, что верен мой путь. Я чувствовал, что нужно стать Наблюдателем, беспредельно доверять собственным интуитивным знаниям, не смея сомневаться в правильности решений, и, тогда все получится. Справа от меня выпорхнула из под корня стайка маленьких птичек с розовым оперением на хвосте, где-то на другой стороне раздался крик Оленя, и я сорвался с места с новыми силами. Я бежал будто бы по градиенту, каждой частичкой тела улавливая все более усиливающиеся биение ее сердца, её дыхание, все излучения её тела.
Черные гладкие волосы поблескивали между листьев. Айя сидела на коленях около поваленного дерева, заросшего зеленым ковром мха. Услышав шум моего дыхания, она резко вскинула голову, и я увидел её лицо: маленькое, со смуглой кожей и огромными иссиня-черными глазами. После секундного оцепенения Айя извлекла из складок одежды небольшой сверточек и протянула его мне. Я внимательно рассмотрел старую, местами сильно потертую замшу, затем развернул. Внутри я обнаружил маленький трехгранный кинжал; рукоятка была покрыта никогда ранее невиданной, но до боли в висках знакомой вязью; это меня испугало. Я сжал его в ладонях и почувствовал приятный холод и звон лезвия; звон всё нарастал и внезапно я ощутил, как клинок призывает меня к действию. Теперь я знал о нем все, знание само собой всплыло в моей голове. Он назвал себя, клинок Арайи, ритуальный нож народа к которому принадлежит Айя. Когда-то и я был одним из них, и, теперь, когда все преграды устранены, Арайи звал меня воссоединиться, он звал меня обратно.
Не знаю, насколько давно я научился понимать Айю без помощи речи, и каким образом это произошло. Я помню, как смотрел в её глаза и летел в пропасть, где на самом дне находили единение вселенская тоска и уверенность, скорбь по ушедшим и знание. Я смотрел и слышал все то, что она хотела мне сказать. Через некоторое время я научился отвечать. Одну луну назад я узнал, что миновало время устранения преград и надвигается время поиска пути.
После недолгих сборов я отправился в странствие по этим горам; ходил, иногда останавливаясь на ночлег, старался почувствовать то, что чувствуют они, пока, наконец, не пронзила мой мозг тонкой стальной проволокой мысль – я должен искать её. Так начался мой поиск Айи. День за днем пробирался я сквозь колючие заросли, перелезал через огромные скользкие валуны, я не выбирал лучшей дороги, я выбирал кратчайший путь (и пусть не каждый увидит его в этой сложной траектории). С каждым мгновением всё ближе и ближе и вот теперь я здесь.
Завернув клинок обратно, я прижал его к груди. « Пойдем!?» - кивнула головой Айя. Моим ответом стал утвердительный блеск глаз. Взявшись за руки, мы стали подниматься наверх, к острым скалам, венчавшим горы, чтобы затем подняться еще выше – в самую высь. Спустя несколько мгновений мне открылся чудесный вид – наверху, чуть правее полукругом выступали скалы; они взрезали воздух, устремляясь к какой-то далекой точке – месту слияния Неба и Океана (точка сборки?). Теперь мы уже не шли, а почти бежали. В голове моей сохранялась лишь одна, тщательно обдумываемая мысль – об обряде воссоединения.
Скалы обступили нас, окутывая серой стеной защиты; передо мною лежала гладкая безжизненная «полянка» из камня и твердой пылящей земли, впрочем, кое-где пробивались маленькие кустики полыни. Приблизившись, я увидел, что примерно на уровне моего роста по скалам стелется широкая полоса белых цветков, образуя венок, обнимающий нас. В то же мгновение к нам навстречу прямо из скал появилась небольшая кучка людей, все они были смуглокожие и с черными глянцевыми волосами. Они не раскрывали ртов, но я слышал их, и, впервые за весь мой путь я так четко понял, зачем пришел сюда.
Стоя на самом краю скалистого уступа, я раскинул руки и Айя, улыбнувшись, вонзила в меня трехгранный клинок.
У меня захватило дыхание в полете, размахивая огромными белыми крыльями, я врезался в разорванную волнами плоскость Океана, взмахнул хвостом, устремился вглубь и вновь к поверхности. После темнота перед глазами рассеялась, и я увидел, что меня окружают Они. Я снова был дома.
ЭПИЛОГ
Серые скалы вспороли серое небо, Айя – одиночество порвано,
Вечный костер среди острых скал
Попытку достать до Неба рукой наконец увенчал я успехом
Ливнем окончились сумерки, дорогой уйти б безвозвратной,
Столь ли важен финал, так ли нужен исход?
Попытку замкнуть бесконечную цепь наконец увенчала успехом