Все смешалось в доме Фатаховых. Вернее, вообще среди домашних Баса все было спокойно, но вот его состояние было какое-то помешанное. Раф не находил себе места и бесцельно бродил по квартире.
Это происходило после сумбурного посещения Фатаховым проксаксизма. Там некий странный Джокер объявил ему, что собрался в отпуск. А так как дело его простаивать не должно, то Джокеру срочно нужен заместитель. Все проксаксизики и так заняты своими миссиями (писсиями), поэтому Джокер решил привлечь кого-нибудь со стороны. Этим кем-нибудь волей судьбы и оказался Раф.
Фатахов в то время находился в шоке от увиденного, поэтому ничего не мог возразить. Джокер же, обрадовавшись, что замена найдена, отвел Рафа домой, пообещав, что за ним скоро придут. Вот Раф и шатался по квартире, ничего не понимая, - кто придет? чего ему делать?
Проходя мимо зеркала в коридоре, Фатахов, как и многие другие до него, увидел в отражении вместо себя Ю-Ноля. Пока он пытался вспомнить, как тот представился в проксаксизме, Ю-Ноль высунул голову из зеркала и, оглянувшись по сторонам, тихонько произнес:
- Привет, И.О.!
В ответ на недоумевающий взгляд Рафа, Ю-Ноль выразился попонятней:
- Хай, ислолняющий объязанности!
Удивившись странному какому-то акценту Ю-Ноля, Раф ничего не ответил.
- Я пришел к тебе с советом! - весело сказал Ю-Ноль. Он хотел придумать что-нибудь в продолжение к этому переделанному стихотворению, но не получилось. Поэтому он сделал паузу (скушал “Твикс”) и пригласил Рафа следовать за собой.
В проксаксизской квартире Ю-Ноль отвел Рафа в кухню, куда чуть позже пришел Джокер и принес джокерское одеяние. Вдвоем с Ю-Нолем они обрядили Фатахова в лосины, блузу в угольчатым воротником и шутовской колпак. Раф не знал, чего от него хотят и без возражений, послушно подчинялся. Потом Ю-Ноль ушел, а Джокер протянул Басу свою палку с мордой шута и загадочно улыбнулся.
- Посвящаю тебя в И.О., - торжественно сказал Джокер.
- Ну, и что я должен делать? - поинтересовался Раф, приняв жезл.
- Исполнять мои обязанности.
- Объязанности.., - раздался голос извне.
- А какие у тебя обязанности?
- Объязанности, - повторил голос.
- Ну, объязанности, - поправился Бас. - Какие?
- Да ты не обращай внимания, - успокоил его Джокер. - Это Ю-Ноль... Моя стезя - сводить людей с ума. Вот ты сейчас пойдешь кое-куда и будешь сводить кое-кого с ума.
- Да я не смогу! - испугался Бас. - Я даже представления об этом не имею.
- Ну, как же! Ты должен смочь. Ты теперь И.О. Я дам тебе пару советов, а остальное ты сам придумай, прояви фантазию. Первый совет - выгляди все время хитро, глаза то побольше делай, то прищуривай, говори как-нибудь повкрадчивей. А второй совет - ну, кинь пару фраз, типа “Ты медленно сойдешь с ума”, “Мне нужен твой разум”.
- А ты так тоже делаешь?
- Ну, да, конечно, - Джокер очень старался не заржать и потому все время отворачивался, смотрел в окно, на потолок.
- И что, срабатывает? - удивился Бас.
- Моментально. Почти моментально, - весело уверил его Джокер.
- А если меня спросят, кто я?
- Ну, скажи... скажи - И.О. Или хотя можешь даже представиться мною. Но это в крайнем случая. А так, назовись - И.О. Джокера. И обязательно предупреди, что ты не глюк.
- Хорошо, - обреченно вздохнул Бас. - Только не посылайте меня к знакомым, пожалуйста.
- О! А ведь это хорошая идея! - обрадовался Джокер.
- Нет, ну, пожалуйста, - взмолился Раф.
- Ну, о’кей. Пошли за мной.
Он повел Фатахова по проксаксизской лестнице, затем по коридору, в какую-то дверь и еще по коридору. Так они шли очень долго, и Бас уже прикидывал, что если станет невмоготу, то выбраться он все равно не сумеет.
- Тебе, кстати, очень к лицу костюмчик, - заметил по дороге Джокер. - Прямо в твоем стиле.
- Правда? Спасибо, - ответил Бас.
- И это не комплимент. Это факт.
Они подошли к очередной двери, Джокер открыл ее, вошел и поманил Баса за собой. Бас шагнул за ним. Оказалось, что они вылезли из зеркала в незнакомой квартире.
- Ну, все. Я пошел. Удачи тебе! - ехидно сказал Джокер и снова подался в зеркало. Шут с палки показал ему на прощанье язык, и Джокер исчез.
Бас с раскрытым ртом, так как он собирался что-то сказать, застыл на месте. В таком виде и в такой роли он чувствовал себя очень глупо. “А что делать?..” - подумалось ему с безысходностью, и Бас медленно пошел по сумрачной квартире.
* * *
Фатахов поочередно заглянул в кухню и в две комнаты. В кухне и в первой комнате никого не было. Во второй комнате за столом спиной к Рафу сидел парень. Раф бесшумно вошел в комнату. “Так, что я должен сказать? - судорожно вспоминал он. - Что-то про разум, про крышу... Тихо Кифером шурша, крыша едет не спеша?.. Нет, не то...”
Тем временем парень почувствовал его взгляд и обернулся. Бас в растерянности стоял посреди комнаты.
- Не понял, - раздался голос парня.
- Ты сойдешь с ума, - сказал Раф. Потом, вспомнив, добавил: - Медленно.
Тут же ему пришли на ум слова Джокера, что крыша должна съехать сразу, “почти моментально”. Какая-то несостыковочка получалась. Бас решил проявить самодеятельность и сказал:
- Вообще-то я не прав. Ты сойдешь с ума почти моментально.
- Ты как вошел? - спросил парень. Его звали Кирилл, он играл в группе “Полнолуние”, - очень известной, самой известной в нашем микрорайоне. Но мы почему-то ее не знаем. И никто ее не знает. Это такой парадокс. Ну, не важно. Этого Кирилла мы тоже плохо знаем, но вот Бас его не знал совсем. (Это и к лучшему, наверное).
- Да, в общем-то, - замялся Раф, - через зеркало.
- Охотно верю, - вставая из-за стола сказал Кирилл. - Ну, так свали через него обратно.
- Понимаешь, обратно у меня не получится, так как меня не пустят. А даже если пустят, то я дорогу не найду обратно.
Кирилл, удивляясь странным прогонам незнакомого парня, черт знает во что одетого, стоял и размышлял, что с ним делать и откуда он взялся. Дверь была заперта слишком усердно, чтобы быть отпертой бесшумно; через балкон - тоже как-то сомнительно... А Бас тем временем вспомнил, зачем его послали сюда. Он широко раскрыл глаза, затем хитро прищурился и томно произнес:
- Я не глюк.
Последовала долгая пауза. Затем Кирилл процедил сквозь зубы любимую всеми фразу “У, как все запущено...”, подошел к входной двери, распахнул ее и жестом пригласил Баса выйти.
- Ты медленно сойдешь с ума, - неуверенно сказал Фатахов.
- Да, да, сошел уже. Все, прощай. - Кирилл снова указал на выход. Но Бас знал, что уходить, не завершив миссию, ему нельзя. Он продолжал стоять и делать то большие, то прищуренные глаза.
- Да иди ты к черту! - наконец не выдержал Кирилл. - Мне плевать, кто ты, и как ты сюда пробрался. Но здесь тебя не будет!
Он подошел к Басу и стал толкать его к двери. Фатахов упирался и возражал:
- Ты что, не понимаешь? Я должен быть с тобой, пока ты не свихнешься... Ты куда меня толкаешь? Убери руки свои!.. Да как же я в таком виде на улицу выйду?! - вдруг посетила Баса реальная мысль.
- Как вошел, так и выйдешь, - зло сказал Кирилл, продолжая выпихивать Баса из квартиры. Рафик хватался за дверной косяк обеими руками и упирался ногами в пол.
- Не пойду! Мне через зеркало нужно, я стесняюсь!
Наконец Кирилл отлепил пальцы Баса от косяка двери, оттолкнул его и захлопнул дверь. Бас остался один в общем коридоре. Он побродил немного туда-сюда, потом открыл общую дверь и направился к лифту. “А что делать?..” - снова грустно подумал Раф и нажал кнопку вызова лифта.
Лифт приехал, и грустный Фатахов шагнул в кабину. Нажав на кнопку первого этажа, Бас стал стягивать с себя колпак, но почему-то это у него не получилось. Раф, конечно, любил поприкалываться, но в данный момент шутить не хотелось. Лифт остановился и открылся на каком-то промежуточном этаже, вошли две девушки. Они очень странно посмотрели на Баса и поспешили отвернуться. На первом этаже все вышли. Девушки, зажав рты руками и покраснев, быстро спустились по лестнице и выскочили из подъезда. Печальный Бас в раздумье остановился на площадке у лифта.
- Ну вот, как я сейчас пойду? Поеду в метро?... Ой, черт, а где моя палка?!
Бас не мог вспомнить, когда он успел потерять джокерскую палку с мордой шута. Ему в голову стали лезть мысли, что если он не вернет палку, то не сможет снять дурацкое одеяние.
- Хочешь домой? - раздался вдруг ехидный голос извне.
- Это ты, Джокер? - бросил Раф в пустоту.
- Нет, не я. Вернее, я. Но я не Джокер... Ха!
- А кто это?
- А ты угадай! - весело предложил голос довольно низкого тембра.
- Ю-Ноль? - нерешительно спросил Бас.
- Не угадал, не угадал! - обрадовался некто.
- Ну, Джокер?
- Да нет же! Нет! И не это, и не то! - просто счастье слышалось в голосе неизвестного.
- Да я больше никого не знаю там.., - расстроился Бас.
- Напряги память, друг!
- А.. Ну, Z? - вспомнил Раф.
- Нет! Нет! Нет! - ликовал голос.
- Ну все, не знаю я больше! - разозлился Бас.
- Не угадаешь - домой не попадешь вообще!
- Да откуда я могу знать?! - взорвался Раф.
- Ну, что ж... Очень жаль. - Голос замолчал, в подъезде наступила неприятная тишина.
- Эй! - позвал Бас. - Ты здесь?
Ответа не последовало.
- Ну! Ты где? - Бас заглянул на лестничную клетку, но там никого не было. - Ну, и ладно. - Фатахов спустился по лестнице и вышел из подъезда.
На счастье Баса был уже ноябрь, поэтому темнело рано. Решив миновать метро, Рафик воспользовался наземным транспортом с пересадкой. Вернувшись домой, Раф проскользнул в свою комнату и, усевшись на кровати, с облегчением вздохнул. “Домой-то я все-таки попал!” - победно подумал он.
- А шмотки-то ты не снимешь! - не менее победно проговорил знакомый уже Басу голос. - Пока не угадаешь.
Бас выругался и спросил:
- Я тебя знаю?
- Нет, совсем не знаешь! - Кому-то было очень весело.
- Ну, а как я могу догадаться?!
- Как хочешь! - Раздался низкий смех. Бас со злостью рванул один из кончиков шутовского колпака, и, к его удивлению, колпак моментально слетел с его головы.
- О! - обрадовался Бас и стал торопливо стаскивать остальные причиндалы надоевшего костюма.
- Ой-ой-ой! - раздосадованно прогундосил голос. - Ну, и пожалуйста.
Раф снял шмотки и прислушался. Голос извне больше не подавал признаков жизни. Бас успокоился и решил, что все не так уж и плохо. Он встал с кровати и собирался уже идти на кухню, чтобы чего-нибудь перехватить, но вдруг услышал язвительный голос:
- Ну, что? Можно тебя поздравить?
Бас оглянулся на звук. В углу комнаты стоял Джокер.
- С чем? - Бас обреченно вздохнул и снова уселся на кровать.
- О, ну ты же так удачно справился с первым поручением! - фальшиво-торжественным голосом произнес Джокер. - Да, кстати, где жезл?
- Какой жезл? - смущенно пролепетал Бас и отвел глаза.
- Да ты знаешь, какой, - голосом с нравоучительной интонацией сказал Джокер.
- Ну, потерял.
- Иди, ищи! - приказал Джокер Рафу.
- Ну, как я пойду? Куда? Я же даже не знаю, где я его оставил!.. - начал нудно оправдываться Рафик.
- Ой, что же ты такой пляжный-то? - презрительно протянул Джокер. - Бодрее надо быть, бодрее!.. Ладно. С первым заданием ты не справился. Наказать тебя что ли?.. - Джокер задумался. - Ну, ладно, черт с тобой. Живи. Я пошел. Скоро жди в гости!
Джокер исчез в стене на глазах у изумленного Рафика, который подобное видел впервые. Обернувшись на место, куда он покидал джокерский наряд, Бас увидел, что шмотки тоже исчезли. Посидев в оцепенении пару минут, Раф наконец встал и направился в кухню.
* * *
Несколько дней прошло в обычном для Баса ритме, никто его не посещал. Наконец за ним зашла Тире и позвала в зеркало. Они шли по темному коридору, который начинался за лестницей, и Тирэ все время что-то бормотала себе под нос ворчливым тоном. Из обрывков ее монолога, долетавших до Баса, он понял, что Тирэ не знает, как им идти.
Вдруг девушка остановилась и сказала:
- Ну, все. Я так и знала. Заблудились... Ну я же просила не посылать меня! Что за вредность такая у него?!
Бас остановился рядом и наблюдал за Тирэ. Наконец ее лицо изобразило решимость, и девушка со словами "Прости, друг!" схватила Фатахова за руку и вместе с ним прошла сквозь стену. Они оказались в кухне. Бас сморщился от боли, но она мгновенно отступила.
Попав в проксаксизскую кухню, Рафик оглядел присутствующих. Они не были ему знакомы. За столом рядышком сидели два парня. Один - утонченный длинноволосый блондинчик с большими голубыми глупыми глазами. Он сидел, поставив локти на стол и подперев ладонями лицо. На нем был белый атласный пиджак, надетый на голое тело, такие же брюки и белые лаковые казаки. “Странно, очень странно он одет”, - подумалось Басу. У второго парня были густые, темные и, похоже, давно не чесанные волосы до плеч и совершенно безумные темно-карие глаза. Одет он был в рваную джинсу и сидел спиной к столу, облокотившись на него и не сводя ненормальных глаз с Баса. Раф покраснел и перевел взгляд на третьего, который развалился в кресле с маленьким ярким пакетиком в руках. Увидев его, Раф вздрогнул: парень был - ну, вылитый Чукин, только постройнее, и кожа его была совершенно черная, а волосы заплетены сзади в аккуратную косичку.
- Хочешь фисташку? - низким голосом спросил этот парень и, многозначительно посмотрев на Баса, протянул ему пакетик. Раф понял, что голос извне, который донимал его несколько дней назад игрой “Угадай-ка”, принадлежал именно этому парню с черной кожей.
- Чего? - переспросил Бас на всякий случай, не поняв многозначительности во взгляде.
- Фисташку хочешь одну? - повторил черный парень.
- Одну - не хочу, - гордо ответил Рафик.
- А зря, - прогудел басом незнакомец и, достав фисташку, положил ее в рот. Не разгрызая, он проглотил ее вместе со скорлупой и усмехнулся. - Она и была одна...
- Ой, вас же надо познакомить, - вдруг вмешалась Тирэ. - Вот это - Черная Любовь, - она указала на парня в кресле, и он почему-то засмеялся.
- А я думал - это Пашу покрасили, - ответил Бас.
- Остроумно, очень остроумно, - ехидно выдавил Черная Любовь и, перевернув пакетик, потряс им на черную ладонь. Оттуда посыпались какие-то ошметки, Черная Любовь с досадой прищелкнул языком и положил пакетик на пол. - Мы с Павлушей потом сольемся, позже.
- А он что, негр? - спросил Раф у Тирэ, глазами показав на Черную Любовь.
- Нет! Он еврей! - сказал вдруг парень с сумасшедшими глазами и заржал. Блондинчик тут же присоединился к нему. Через какое-то время их поддержал и Черная Любовь своим низким хохотом. Тирэ с кислым выражением лица пережидала, пока у них это пройдет. Ей давно хотелось засесть в ШИЗЕЛОВКЕ, но, как назло, Ю-Ноль поручил ей Баса. Ей оставалось представить остальных двух - и она была бы свободна, но пока сделать ей это не давали.
Наконец ребята стали затихать. Тирэ села на корточки, прислонившись к стенке, и уставилась в потолок, Бас рядом переминался с ноги на ногу. Когда наступила полная тишина, Тирэ устало махнула рукой в сторону сидящих за столом:
- Это Алект и Фенол.
Светленький парень с возмущением на лице выпрямился на стуле и развел руками.
- Тирэ, ну, как тебе не стыдно! Неужели трудно представить нас по-человечески. Мы же не какие-нибудь там эти...
Сказав это, блондинчик встал из-за стола.
- Разрешите представиться. I am Fine Phanow. Ну, а если проще - Прекрасный Фенол. Не правда ли, скромное имя?
Бас молча рассматривал экстравагантный костюмчик Фенола. Тот улыбнулся:
- Нравится? Люблю, что блестит... Ну, а это - мой друг. - Фенол указал на темноволосого парня. - Его зовут Крэйзи Алект, Сумасшедший Алект.
- Бешеный Электрон его зовут! - пробасил Черная Любовь и загоготал.
- Это его не зовут, это имеется в виду, - поправила Тирэ. - А зовут его все просто Алект. А его - Фенол.
- Ну да, ну да.., - пробормотал Черная Любовь. - Ну, я пошел!
Он встал и вышел из кухни. Бас уселся на его место.
- Ты бы хоть позволения спросил, - недовольно заметил Алект. - В гостях все-таки.
- Ну, все, наконец-то! - вздохнула Тирэ с облегчением. - Познакомились - и славненько. Угулдаб!
Она тоже удалилась, и ребята остались втроем. Некоторое время они сидели в полном молчании. Басу очень хотелось их рассмотреть, но так как они в свою очередь нагло разглядывали его самого, то ему было пялиться как-то неловко, и он блуждал взглядом по проксаксизской кухне.
- А что, у вас здесь все мужики длинноволосые? - задал Бас вопрос, чтобы хоть как-то нарушить молчание, становившееся гнетущим.
- Ну, почему же? - ответил Фенол. - Не все. Вот, Скляр, например. Или Дима Голубев. Ну, много. Правда, что касается элиты, то, вроде, да... Только что у Ю-Ноля иногда бывает.
- Что бывает? - не понял Раф.
- Да бзик у него бывает! - громко сказал Алект. - С короткими он тогда ходит.
- Как это?
- Ой, да ну тебя. - Алект отвернулся и стал смотреть в окно. “Интересно, что он там увидел?” - подумалось Басу, который за окном не видел ничего, кроме тумана.
- Ничего я там не увидел. Нельзя там ничего увидеть. Просто на тебя смотреть не хочется, - мрачно сказал Алект.
Рафику стало очень обидно. “И чего он так вызверился на меня?” - недоумевал он.
- Это ты называешь вызверился? Ха! - Алект повернулся и дико посмотрел на Баса.
- Ты что, мысли читать умеешь? - удивился Фатахов.
- Кто ж не умеет? Ха-ха! - заржал Фенол. - Ты что ль не умеешь?
- Не умею, конечно, - пожал плечами Бас.
- Ну, что я могу сказать? - с сочувствием проговорил Фенол. - Могу только пожалеть.
- Поздравить! - подсказал Алект.
Баса он стал очень раздражать. “Что бы такое гадкое подумать, чтобы он обиделся?”
- А я не обижаюсь, - равнодушно сказал Алект. - Я разочаровываюсь.
- А я тебя и не собирался очаровывать, - грубо ответил Раф.
- Вот и разочаровал, - отпарировал Алект.
- Алект, ну, ты как всегда все портишь, - расстроенно сказал Фенол. - Нельзя как-то по другому? Он впервые тебя видит...
- Вот такое я говно. - Алекта уже невозможно было унять.
- Знаешь что... Кстати, как тебя зовут? - обратился к Басу Фенол, так как понял, что Тирэ не удосужилась представить гостя.
- Бас.
- О, очень приятно! - вдруг вскочил Алект и протянул руку Басу. - Фальцет.
- А я - Тенор, - начал было Фенол. - Ладно, шучу. Мне действительно очень приятно... Так вот, чтобы не накалять обстановку, ты лучше иди, поброди по проксаксизму - я думаю, это можно, тебя ведь пустили сюда. Я бы с удовольствием составил тебе компанию и даже проэкскурсировал тебя, но, понимаешь, я не могу оставить друга.
- О, друг насерит вокруг! - ляпнул Алект. - Бас, будь другом, насри кругом!
- Тихо, тихо, - присмирил его Фенол. - Иди, Бас, погуляй. Может, ты кого-нибудь встретишь, кто даже рад будет погулять с тобой.
- Точно, вали отсюда, - поддакнул Алект в своем стиле.
- А, может, я домой лучше пойду? - озабоченно спросил Бас.
- Нет, домой тебя Ю-Ноль отправит или Тирэ, в крайнем случае.
- Ну, тогда - пока, - сказал Раф Фенолу и, не глядя на Алекта, вышел из проксаксизской кухни.
- Удачи! - гадким голосом вслед ему заорал Crazy Alect.
- Ну, почему ты так вредничаешь?! - возмущенно сказал Фенол Алекту, когда шаги Баса затихли в коридоре.
- Потому что меня это развлекает, - спокойно ответил Алект. - Замяли, а?
Фенол согласился, и они возобновили разговор, который прервало появление Тирэ и Рафа. Черная Любовь участия в том разговоре не принимал, поэтому его отсутствие было даже на руку друзьям.
* * *
В это время Бас стоял в проксаксизском коридоре и читал надписи на табличках. Ему, может быть, и нравилось здесь, но настроение на сегодняшний день было безвозвратно испорчено сумасшедшим Алектом. “Чего он на меня так набросился?.. Психованный какой-то”. За спиной Баса раздался шорох, он обернулся и увидел вылезающего из зеркала Черную Любовь. “Ну, вот, еще его здесь не хватало!” - с раздражением подумал Рафик.
- Привет! Тебе меня не хватает? - весело спросил Черная Любовь.
- Только тебя и жду, - вякнул Фатахов.
- Если ты меня ждешь, то можешь быть и повежливей, между прочим, - наставительно сказал Черная Любовь.
- Я хочу домой, - буркнул Бас.
- Ну, что ж, пошли! - пригласил Черная Любовь. Но тут из зеркала вылез Ю-Ноль.
- О! Кого я вижу! Ислолняющий объязанности! Как дела?
- Никак, - угрюмо ответил Рафик.
- Жаль, очень жаль. Меня действительно расстраивает, когда у кого-то остаются неприятные впечатления от нашего мира, - радостно сказал Ю-Ноль. - Ну, а что делать?.. Ничего, скоро будет весело. Поржем. Это я насчет того, что ты - И.О. Джокера.
- Это кому это весело будет? - оскорбился Бас.
- Нам, конечно! - заржал Ю-Ноль. - Ну, и тебе может тоже быть, если ты по-иному на все посмотришь.
- Как мне по-иному смотреть на этого хамского Алекта?! - Из души Баса стало выплескиваться обида, которую поначалу он собирался сдержать внутри себя.
- Да не обращай ты внимания! Глупый что ли? Он ненормальный, вредный. Алект всегда такой. Ты не бери в голову. Тебе о другом думать надо. Готовься к следующему посещению кого-либо в роли Джокера.
- Опять туда?! - испугался Раф. Невозмутимость Кирилла выбивала его из колеи.
- Да нет, что-нибудь новенькое придумаем... Ну, а сейчас ты, наверное, хотел бы домой?
- Да, - скромно ответил Бас и с надеждой взглянул на Ю-Ноля.
- Так и быть, - разрешил Ю-Ноль. - Как пойдем: по-быстренькому или по лабиринтам поплутаем?
Бас догадался, что “по-быстренькому” означает, как его провела сюда Тирэ.
- Давай лучше по лабиринтам, - попросил он.
- Ладно. Все для тебя! Пошли.
Молодой король проксаксизма взял Рафика за руку и повел по зазеркальным ступеням, затем по коридорам и так далее. Через какое-то время сквозь светлое четырехугольное отверстие Бас вернулся домой. Это отверстие оказалось коридорным зеркалом, Ю-Ноль оттуда помахал Рафу ручкой на прощанье и скрылся, а Раф прошел в свою комнату и стал стелить постель.
* * *
Когда Бас упал в объятия Морфея, тот наградил его незаурядным сном. (Одним из тех, которые могут очень достать неподготовленного человека). Басу снилось, что он поехал к Левицкому на угар, который случился благодаря отсутствию родителей. Их местонахождение, правда, Рафу было неизвестно, и он по пути размышлял, куда они могли свалить. На дачу, вроде, холодно. В Голландию - как-то разговоров об этом не было...
Но, в общем, это было не принципиально, и Бас, оставив догадки, подошел к Лехиной двери и нажал кнопку звонка. В этот же момент музыка, доносящаяся из квартиры, замолкла, за дверью воцарилась тишина. Затем раздались шаркающие шаги, и дверь приоткрылась на расстояние цепочки. В щелку высунулось злое лицо Левицкого.
- Тебе чего? - шепотом сказал он.
- Ленич! Ты не узнал что ли?! Это же Бас!
- Ганджубас-контрабас? - подозрительно прошептал Левицкий.
- Ну да, да, пусти.
Леха снял цепочку, открыл дверь и, пропуская Баса, приложил палец к губам:
- Тс-с-с.
- А что случилось? - удивился Рафик.
- То, что и должно было случиться, - грустно ответил Леха. - Все давно спят.
- Как спят?! - воскликнул Раф. - Я же приехал даже раньше назначенного! Кто спит?!
- Да тихо ты! - заверещал Левицкий. - Все, все спят.
- Кто все? - не унимался Бас.
- Всецело все. Все. Всецело.
- Но ведь я слышал музыку, она так орала!.. - начал было Бас.
- Какую музыку? - искренне изумился Леви. - Не было никакой музыки. Все давно спят. И ты спишь. И я сплю. Поэтому нам нельзя шуметь.
- Но я слышал музыку! - настырно сказал Рафик.
- Отвяжись от меня.
Они все еще стояли в прихожей, и, хотя Бас неоднократно пытался пройти в квартиру, Леха как бы невзначай преграждал ему путь.
- Я в туалет хочу, - наконец не выдержал Бас и попытался обойти Леху.
- Нельзя! - остановил его Леви. - Там спят.
Леха был совершенно трезвый и серьезный, и Бас лихорадочно обдумывал создавшееся положение. Это могло быть массовой шуткой со стороны тусовки, но обычно так никто не шутил. И слишком реальной была тишина в темных комнатах Лехиной квартиры.
- А на кухне тоже спят? - поинтересовался Бас.
- Конечно, там больше всего спят, - уверил его Леха. - Вот, лезь сюда, - вдруг сказал он и указал на зеркало в прихожей.
- Куда? - не понял Рафик. - На тумбочку что ли?
- Ну да, на тумбочку сначала, а потом сюда. - И, заметив недоумевающий взгляд Фатахова, Левицкий стал легонько его подталкивать к зеркалу. Бас махнул рукой и стал залезать на тумбочку. Когда он это сделал и, сев на корточки, с немым упреком взглянул на Левицкого, тот толкнул его в зеркало, и Бас оказался по ту его сторону. “И Левицкий из той же шайки-лейки?” - удивленно подумал Рафик и мягким местом приземлился на зазеркальный пол. Поднявшись на ноги и обернувшись в сторону зеркала, которое он только что пересек, Раф обнаружил, что с этой стороны зеркало представляло собой дверь, причем запертую, в чем Бас тут же убедился, подергав ручку. Когда глаза немного привыкли к темноте, как всегда царившей в этой части проксаксизма, Бас попытался прочесть, что написано на двери. Фатахов увидел надпись ЗАСКОК, но засомневался и приписал это тому, что плохо видит в темноте. Для верности Раф постучал в дверь и проорал: “Леха, открой!”, но ответа не получил и решил пойти наобум. Сказать здесь “куда глаза глядят” было бы неправильным, потому что глаза глядели только во мглу.
Бас медленно продвигался, касаясь правой рукой стенки, перпендикулярной той, в которой находилась злополучная дверь. Вдруг Бас споткнулся о ступеньку. Лестница вела вверх. “Наверное, слева лестница спускается вниз”, - подумал Бас, но не изменил направления и стал подниматься.
Он шел вверх очень долго, как ему показалось, и вдруг прямо перед ним в один миг выросло четырехугольное отверстие в человеческий рост, откуда лился свет. Рафик сунулся туда и попал в проксаксизскую квартиру. “Ну, я, в общем-та, этого и ожидал”, - усмехнулся Бас и стал оглядываться. Но то, что он увидел не совсем оправдывало его ожидания. Как обычно, здесь было полно комнат с табличками, но вот в табличках-то и была необычность. Дело в том, что они были все одинаковые и надпись на них гласила: “Ю-НОЛЬ”. Бас подошел к одной из комнат, надеясь, что, может, с его приближением надпись изменится. Но этого не произошло. Раф хотел постучать, но дверь сама открылась, и из-за нее выглянул Ю-Ноль. Его улыбка в этот раз очень не понравилась Басу.
- Постучи, пожалуйста, в соседнюю дверь, - попросил Ю-Ноль, а сам подошел еще к одной двери и постучал. Это повторил Фатахов, и тут же из тех дверей выглянули еще два Ю-Ноля. Эти Ю-Ноли в свою очередь тоже стали стучать в оставшиеся двери, и из них опять-таки выходили новые Ю-Ноли.
Через пять минут их стало слишком много, чтобы Бас мог это вынести. Он испуганно озирался по сторонам, а Ю-Ноли окружили его и наперебой заговорили одинаковыми голосами. Некоторые из них зависали над Басом, остальные просто стояли, а из комнат выходили - еще и еще - другие Ю-Ноли, все одинаковые и нехорошо улыбающиеся.
Наконец в жутком гаме Раф смог различить отдельные фразы:
- О, Бас, как дела?!
- Ты мне рад?.. - А мне?.. - А меня ты рад видеть?
- Мы тебя пугаем? Тебе страшно?
Фатахов судорожно вздохнул, закрыл глаза и заткнул уши. Кто-то тормошил его, тянул за рукав, но Раф стоял, не шевелясь. Постепенно Бас почувствовал, что движение вокруг него уменьшилось. Он приоткрыл один глаз и увидел, что Ю-Нолей стало гораздо меньше. Они все уходили обратно в комнаты. Бас открыл второй глаз. Перед ним стоял последний и, на самом-то деле, единственный Ю-Ноль. Он сочувственно улыбался.
- Ты что, правда испугался? - участливо спросил он. Бас ничего не ответил.
- Ты обиделся? Ну не надо! Это шутка была. Ты же любишь шутки! Успокойся, - Ю-Ноль взял Рафа за руку и потянул в кухню. Бас покорно поплелся за ним и вдруг застыл на пороге кухни: за столом сидели два Ю-Ноля и улыбались. Раф выдернул руку из Ю-Нолевской руки и хотел было ретироваться, но те Ю-Ноли тут же рассеялись, а реальный по-доброму усмехнулся и сделал приглашающий жест.
Бас уселся за стол и, взяв сухарь из вазы, окунул его в соль.
- Кушай, кушай, - гостеприимно закивал головой Ю-Ноль и сел напротив него.
- Зачем вы меня в проксаксизм притащили, чтобы так мне делать? - возмущенно начал Бас.
- Друг, тебя никто не тащил. Это же сон, твой сон! Это тебе снится, а не мы устраиваем. Тут твое воображение виновато, а мы тут не причем.
- Ну да, это мой сон. Только ты почему-то себя ведешь в нем уж слишком по-свойски. Мне кажется это странным, - подозрительно прищурился Бас.
- Я везде себя по-свойски веду, - засмеялся Ю-Ноль. Бас насупился.
- Грузишься? - весело спросил Ю-Ноль. - Зря. Может хочешь посмотреть “Танец Ю-Нолей”?
- Спасибо, не надо, - с достоинством сказал Раф. - Ты в единственном числе - это, наверное, здорово. Но вот когда тебя много, это ненормально.
- Неужели в день Шизо может быть что-то нормальное?! - воскликнул Ю-Ноль. - Ты разве не знаешь, какой сегодня день?
- Да ничего я не знаю! - раздосадовался Бас. - Откуда?!
- Ну, что ж. Раз тебе не нравится мой любимый праздник, то, может, ты хочешь покинуть нас?
- Не знаю, - пробурчал Рафик.
- Ну, как знаешь... Доброе утро! - заорал Ю-Ноль, и Бас проснулся. Он подскочил на кровати и сел. Никакого утра не было еще и в помине, всего только три часа ночи.
- Ну, спасибо, - процедил Раф, предчувствуя, что заснет теперь не скоро.
- Пожалуйста, - вдруг прошептал чей-то голос. - Надо было заскакивать. Всего лишь заскакивать в дверь...
Бас даже не стал искать глазами того, кому принадлежит голос, зная, что все равно его не увидит. Он отвернулся к стене и, свернувшись в позе эмбриона, закрыл глаза, делая тщетные попытки уснуть.
* * *
После ночи, одарившей Баса столь чудным сном, прошло несколько дней, и наступила суббота. Бас с утра был в приподнятом настроении: сегодня намечался концерт “Cair Rigor” в “Даймонде”, и Рафик собирался пойти.
Раф хотел было созвониться с друзьями, чтобы договориться о встрече, как вдруг услышал голос Черной Любви, доносившийся из карманного зеркальца:
- Никуда ты не пойдешь.
Бас вздрогнул и, вытащив из кармана зеркало, уставился на него. Зеркало не отражало его лицо, оно было черным. Рафик поднес его вплотную к глазам и увидел, что за стеклом так же вплотную к нему находится знакомое черное лицо. Вдруг это лицо немного отпрянуло и неожиданно Басу в глаза чуть не ткнулись два черных пальца - средний и указательный.
- Розетка за углом! - по детской привычке ответил на это Бас и отвел зеркальце от своей физиономии.
- Заходи в гости! - позвал Черная Любовь.
- Через это зеркало? Очень умно, - язвительно сказал Фатахов.
- Ну, догадайся уж, через какое, - не менее язвительно ответил Черная Любовь. - Могу подсказать: выйди в коридор.
- Да не хочу я в гости, - возмутился Бас. - Я на концерт иду.
- Я уже сказал, что никуда ты не идешь, не понятно что ли? Тебя Ю-Ноль зовет, сегодня его день! Неужели ты, Фатахов, сможешь ему отказать? - с упреком сказал черный двойник Чукина.
- Почему сегодня его день?
- Потому что суббота! Трудно догадаться что ли?!
Бас подумал. На концерт очень хотелось. В проксаксизм, почему-то, тоже. И Ю-Нолю отказывать действительно не тянуло, и не столько из добрых чувств, сколько - потому что чревато.
- Эй, ты чего тормозишь? - в зеркале замаячил черный глаз с ярким белком.
- Ну, ладно, - неохотно сказал Рафик. - Сейчас приду.
- Тебя встретить, - услужливо предложил Черная Любовь, - или ты сам доберешься?
- Встреть, пожалуйста, будь любезен, - в тон ему вежливо попросил Бас.
- Жду! - В ту же секунду зеркало стало отражать Баса.
“День Ю-Ноля - это день рождения что ли? - стал размышлять Рафик. - Надо как-то одеться подобающе, наверное...”
Он надел черные джинсы и белую рубашку, распустил и аккуратно расчесал волосы и отправился в зеркало.
Сначала он никого в темноте не увидел. “А обещал встретить!” - с досадой подумал Рафик.
- Я здесь! - раздался низкий голос. Приглядевшись, Бас увидел силуэт почти сливающегося с темнотой Черной Любви.
- Это хорошо, - сказал Бас, и они пошли по одному из многочисленных коридоров.
- Слушай, это мне кажется, или действительно меня водят каждый раз по новому пути? - спросил по пути Раф.
- Тебе не кажется, - кратко ответил Черная Любовь.
- А почему так? - удивился Бас.
- Потому что ты и твоя квартира у нас еще не устоялись. Вообще, можно пройти самым коротким путем.
- Ну уж нет, спасибо.
- Это ты зря, - пожал плечами Черная Любовь. - У нас почти все так проходят. Это же быстро, даже не заметишь ничего.
- А вы тоже самое чувствуете? - изумился Раф.
- Ну, наверное... Я, конечно, не знаю, что чувствуешь ты, но, я думаю, то же самое... Ха! А что это ты так прихорошился? - вдруг с ухмылкой спросил спутник Баса.
- Ну, - замялся тот, - все-таки день Ю-Ноля. Я подумал, что...
- Ты хорошо подумал! - весело заключил Черная Любовь. - Ю-Нолю будет приятно!
* * *
Наконец они добрались до проксаксизской квартиры. Первым вошел в нее Черная Любовь и галантно подал руку Басу, помогая пролезть через четырехугольное отверстие. “Что это с ним?” - удивился Раф и перешагнул порог. В глаза ему тут же бросилось великолепие квартиры, украшенной в честь королевского дня. Квартира была ярко освещена, но светильников Фатахов не увидел. Казалось, что светится сам воздух, словно в нем парит множество фосфоресцирующих пылинок. Бас от неожиданности прищурился и прикрыл глаза свободной ладонью.
- Что, впечатляет? - усмехнулся Черная Любовь. На нем вдруг оказался ярко-желтый, контрастирующий с его внешностью плащ, накинутый на традиционную для него черную одежду.
- Впечатляет, - согласился Рафик. - Особенно твой плащ.
- Ну, это моя гордость! - захохотал Черная Любовь и, не выпуская руку Баса, повел его в кухню.
На месте стола в кухне сейчас стояло нечто похожее на трон, на котором восседал Ю-Ноль. Молодой король сидел с ровной спиной, прислонясь ею к спинке трона, и очень старался сохранить на лице серьезное и задумчивое выражение.
Он был облачен в длиннющую красную бархатную мантию с белой меховой оторочкой. На голову была водружена Шапка Мономаха, а в руках Ю-Ноля находились скипетр и держава. Снизу из под мантии выглядывали красные лакированные сапожки, а под мантией на Ю-Ноле было какое-то одеяние, расшитое золотом.
- А разве так одевались? - шепнул Бас Черной Любви.
- Откуда я знаю? - также шепотом ответил Черная Любовь. - Я тогда не жил.
- Это я так одеваюсь, - степенно произнес Ю-Ноль, который, естественно, все слышал. - Красиво?
- Ну да, конечно, - смутился Бас. - Я поздравляю тебя, Ю-Ноль, с Днем Рождения!
- А у меня сегодня не День Рождения! Сегодня просто Мой День!
- Как это? - не понял Бас.
- А вот так. Каждую субботу - день Ю-Ноля! - пояснил Черная Любовь.
- Так что это я могу тебя поздравить с праздником! - надменно сказал Ю-Ноль. - С днем Ю-Ноля тебя.
Он пару раз стукнул скипетром по державе, отчего раздался металлический звон, и улыбнулся.
- Спасибо, конечно, - пробормотал Рафик.
- И тебе спасибо, - не унимался Ю-Ноль.
- За что? - Бас начал грузиться.
- За все! За то, что ты есть! - воскликнул Ю-Ноль, вставая с трона. - Ну, и конечно за то, что ты принарядился для меня.
Раф покраснел. Ю-Ноль же направился к выходу из кухни, подметая пол длинным шлейфом мантии. Когда он вышел, Бас в недоумении воззрился на Черную Любовь.
- И чего? - спросил Фатахов.
- Ну, я думаю, ты его еще сегодня увидишь. У него просто еще много дел.
- Понятно, - досадливо протянул Бас. - Ну, может быть, я на концерт теперь пойду?
- О, нет. Тебя еще здесь ожидает сюрпрайз.
- Это какой еще? Хороший? - недоверчиво спросил Рафик.
- Ну, это смотря с какой стороны поглядеть, - загадочно ответил Черная Любовь и исчез. Бас растерянно поморгал и стал оглядываться по сторонам. Черной Любви нигде не было. “Очень интересно, - с раздражением подумал Рафик и вышел из кухни. - И куда мне теперь?..”
Когда он завернул в коридор, то столкнулся там с Алектом и Фенолом, которые о чем-то спорили, причем так громко, что Бас был поражен, как это он не слышал их голосов в кухне. При виде Баса спорщики мгновенно затихли и уставились на него. Бас остановился и молча переводил взгляд с Алекта на Фенола и обратно.
- Между прочим, - наглым и нравоучительным голосом начал Алект после продолжительного молчания, - здороваться первым должен тот, кто подходит к стоящим. Так что, будь уж любезен.
- Здрасте, - неохотно сказал Раф.
- Он мне одолжение сделал! - возмутился Алект и отвернулся от Фатахова.
- Здравствуй, Бас! - сказал Фенол. - С праздником тебя!
- А, ну вас так же! - вспомнил Бас. - С днем Ю-Ноля.
- Спасибо, друг! И как тебе сегодня Ю-Ноль?
- Я в восхищении.
- Ты? В восхищении? - вдруг встрял в обмен любезностями Сумасшедший Алект. - Хочешь сказать, что ты восхищаться умеешь? У тебя что, эмоции есть? Вот не ожидал!..
- Ну ладно, Алект, уймис, - смеясь, остановил его Фенол. - Все-таки праздник.
- Да этот праздник - каждую субботу. Да и вообще у нас здесь праздники почти каждый день. И что, теперь я должен себя сдерживать?! - возмутился Алект.
- Надо сдерживать, в общем-то, - вдруг сказал Фатахов с Пауковской интонацией. - Это, в общем-то, садо-мазо. Рубишь фишку-то?
Алект в величайшем изумлении вылупился на Баса.
- Это ты мне?
- Тебе! - Раф решил, что пора дать отпор этому психованному.
- Ну, о"кей, - задумчиво проговорил Алект. - Значит, садо-мазо?
- Садо-мазо, да, это такое чувство, когда...
- Я знаю, что это за чувство, - с расстановкой произнес Алект, и Басу в его голосе послышалась скрытая угроза. - Мне оно хорошо знакомо. Я хотел бы познакомить с ним и тебя.
- О, да я уже прошел через него, я познал, в общем-то, садо-мазо до конца, - не сдавался Рафик. - Я бы сам мог показать тебе, в общем-то, чудный мир садо-мазохистской сути...
- Да что мы здесь стоим? - вдруг подал голос Фенол. - Давайте сядем где-нибудь.
- Ну, ладно, - Алект исподлобья изучающе посмотрел на Фатахова и подошел к одной из комнат. На ее табличке быстро менялись надписи, там появлялось то ФЕНОЛ, то АЛЕКТ. Бас не стал заострять внимание на мигании таблицы и вслед за Алектом и Фенолом прошел в комнату. В последний момент ему показалось, что на таблице засветилось слово ПАРИКМАХЕРСКАЯ. Бас решил, что это обман зрения и не придал этому значения.
Когда эти трое появились в комнате с так и не определившимся названием, дверь сама захлопнулась и воцарилась странная, настораживающая тишина. Алект и Фенол молча переглядывались, а Бас осматривался в помещении. Оно было разделено перегородкой на две части. Парни находились в одной из них, совершенно пустой, а в другую можно было проникнуть через небольшой проем в перегородке. Вдруг за ней что-то щелкнуло, после чего раздалось мерное гудение, сопровождавшееся звуком выдуваемого воздуха.
- Что это? - спросил Бас.
- Это сушуары, - задумчиво ответил Алект.
- Я что-то не понимаю, - пролепетал Раф.
- Ты никогда ничего не понимаешь, - раздраженно бросил Алект. - Но мы попытаемся объяснить.
- Зачем там сушуары? - Теперь Бас решил, что слово ПАРИКМАХЕРСКАЯ на табличке ему не померещилось.
- Угадай с трех раз, - язвительно сказал Алект. - Чтобы волосы сушить.
- Чьи? Чьи волосы вы собираетесь сушить?
- А почему ты решил, что мы будем сушить чьи-то волосы? - очень добрым голосом спросил Фенол. - Ну, подумаешь, включились сушуары. Что из того?
Бас хотел что-то ответить, но Алект не дал ему сказать.
- Так и быть, мы тебе скажем, - заговорщицки начал он, обращаясь к Фатахову. - Мы решили сотворить нечто в стиле садо-мазо. Тебя же прикалывает эта тема?
- Ну да, вообще-то, - нерешительно протянул Рафик.
- Ну так вот! - торжественно зазвучал голос Фенола. - Мы собрались здесь, чтобы совершить постриг. Эта операция будет производиться над Рафиком Фатаховым, в народе - Басом! Готовы ли вы, Рафик Фатахов, принять это действие?!
- Стричь меня?! - вдруг взорвался Фатахов. - Да щаз! Делать мне нечего!
- Да, - веско сказал Фенол, - делать нечего. Придется тебя постричь. Шагай туда! - он указал за перегородку.
- Ну вот еще! - Рафик развернулся и, подойдя к входной двери, взялся за ручку. Подергав за нее, он понял, что дверь заперта.
- Не выйдет, - печальным голосом произнес Фенол. - Выход в той части комнаты, - он снова указал за перегородку. А это вход. И то не тот. Да и его скоро не будет.
После этих его слов дверь постепенно слилась со стеной. В стене осталась торчать дверная ручка. Рафик тупо посмотрел на нее и попытался повернуть. Ручка со скрежетом выскочила из стены, оставив углубление, которое тоже вскоре исчезло. С внутренней стороны ручки свисали черные нитки.
- Эх, - грустно вздохнул Фенол. - Это было шито белыми нитками...
- Черными, - машинально поправил его Бас и положил ручку на пол.
- Прошу! - Алект сделал приглашающий жест, указывающий за перегородку. - Время не ждет!
- Я не буду стричься, - пробормотал Фатахов.
- Ты, конечно, не будешь, - успокоил его Фенол. - Неужели мы на тебя еще и это взвалим?! Мы сами тебя пострижем!
Бас зашел за ширму и поискал глазами выход, но дверей там не было.
- Вы обещали, что здесь выход, - плаксиво сказал он.
- Будет. Когда мы тебя пострижем. Кстати, зря ты ручку выбросил. Может пригодиться, - ответил Фенол. На Баса навалилось ощущение что все неминуемо случится, что ему не совладать с этим, и пока эти двое свое не сделают, они не успокоятся. Басу было очень грустно и очень жалко расставаться со своим хаером.
В отгороженной части комнаты кроме трех сушуаров находилось также вертящееся парикмахерское кресло, стоящее перед большим зеркалом, которое висело на перегородке. Фенол легонько подтолкнул Баса, и тот на заплетающихся ногах подошел к креслу и медленно залез в него. Фенол вытащил из шкафчика в углу большое белое полотно и заботливо обмотал им Рафу плечи.
- Чур, я буду отрезать косу! - воскликнул Алект.
- О"кей, я буду ее заплетать, - согласился Фенол.
Бас оттолкнулся ногой от пола и развернулся на кресле лицом к зеркалу. Он в последний раз созерцал свои великолепные длинные волосы. Сзади появился Фенол с расческой и начал тщательно причесывать черные пряди волос. У Баса из глаза выкатилась слезинка и потекла по щеке.
- Не плачь, все будет хорошо! - с сарказмом сказал Алект. Раф горько вздохнул и ничего не ответил. У него мелькнула мысль, что еще не поздно вскочить, вырваться из рук этих придурков и убежать... Но бежать ему было некуда, и он чувствовал, что изменить ничего нельзя. Тем временем Фенол закончил причесывание и, разделив волосы Фатахова на три ровные пряди, стал аккуратно заплетать ему косичку. За первой слезинкой покатилась вторая, третья, и Бас поднял руку, чтобы вытереть их. Фенол заплел косу и, выудив из кармана своего белого пиджака резиночку, закрепил ее на конце косички. Алект в это время полез в шкафчик в углу и достал большие блестящие ножницы. Он с садистским выражением на лице несколько раз щелкнул ножницами, прорезав воздух, и подошел к креслу, на котором съежился Бас.
- Ну-с, - протянул Сумасшедший Алект. - Начнем?
Он захватил Фатаховскую косу у основания, и Бас почувствовал, что у него кривится лицо и подергивается рот. Еще чуть-чуть - и он бы зарыдал в голос, но он смог сдержаться, закрыл глаза и проглотил слезы.
Алект начал отстригать косу. Он чиркал ножницами, как одержимый. (Да он и есть одержимый, что уж говорить). Рафик не ожидал, что это будет так больно.
- Ну, ты поосторожнее все-таки! - не выдержал он. - Мне больно!
- Не может быть! - недоверчиво воскликнул Алект. - Я же так стараюсь!
Через минуту-две это все же кончилось.
- Все! - Крэйзи Алект стоял с безумной улыбкой поодаль от кресла. В правой руке он держал свое садистское орудие - ножницы, а в левой - былую гордость Баса. Отрезал он ее очень криво, поэтому сзади у Фатахова беспорядочно торчали волосы разной длины.
- Да-а, - тоном “у, как все запущено” выдавил Фенол. - Это ты, конечно... можно так сказать, перестарался.
- Ничего, сойдет, - заключил Алект, осмотрев косу. - Мне нравится!
Он полез все в тот же шкафчик и, вынув целлофановый пакетик с изображением Ю-Ноля, бережно опустил в него волосы Фатахова. Тот же в этот момент пытался разглядеть в зеркале то, что у него получилось сзади.
- Лучше тебе этого не видеть! - заржал Фенол. Фатахов высвободил руку из простыни и провел ею сзади по голове. То, что он нащупал, его далеко не обрадовало. Слезы, которые начали уже высыхать, заструились по его лицу с новой силой.
- Отдай мне хотя бы мою косичку, - всхлипывая, попросил он Алекта.
- Вот еще! - возмутился тот. - Ты еще себе отрастишь. Лет этак через пять. - Он хихикнул и пояснил: - У меня просто рука тяжелая.
- Ну, вы хоть мне подравняете прическу-то?!
Алект и Фенол переглянулись.
- Ты умеешь стричь? - серьезно спросил Фенол у Алекта. - Я - нет.
- Только косички отстригать, - тоже серьезно ответил Крэйзи Алект. - Что будем делать?
Они снова замолчали. Вдруг Бас понял, что оба они еле сдерживаются, чтобы не засмеяться. От этого ему стало еще тяжелее, и всхлипывать он стал громче.
- Прости, друг, но мы ничем не можем тебе помочь, - сухо сказал Фенол.
- Ну, почему же? - Алект достал из шкафа в углу стригущую машинку. - Если ты не против, я использую это! - Он сделал движение, демонстрирующее, как он будет выбривать Басу голову.
- Я против! - визгливо закричал Бас. У него начиналось предыстеричное состояние. - Отвяжитесь от меня! Я хочу домой! Я никогда вам не прощу!
- Не ори! - шикнул на него Алект. - Бесишь. Пошли, Фенол.
- Пока! - бросил на прощание Фатахову Фенол, и странная парочка исчезла в стене.
Бас в панике бросился за ними, но сквозь стену пройти он не мог. Вдруг Рафик услышал, что сушуары стали гудеть громче. В перегородке исчез проем. Рафику стало страшно. Он с надеждой кинулся к зеркалу, но в нем что-то щелкнуло, и оно “погасло”, как будто выключилось. Вместо зеркальной поверхности появилось темное стекло. Бас все-таки ткнулся в него, но почувствовал твердую холодную гладь, которая не собиралась его никуда пропускать. Сушуары почти завыли. Баса стала колотить дрожь. Он пару раз метнулся туда-сюда, потом замер посреди комнаты и закрыл лицо руками.
Через какой-то промежуток времени наступила тишина - сушуары замолчали. Рафик робко глянул сквозь пальцы на противоположную стену и вздрогнул от неожиданности: там начала проявляться дверь. Рафик кинулся к ней. “Что он там говорил насчет ручки?” - пронеслось в его мыслях, но, похоже, это был очередной загруз. Дверь оформилась, сама открылась и выпустила Фатахова в коридор проксаксизской квартиры. Там сразу же он встретил Черную Любовь. Напуганный Бас напрочь забыл о своей прическе, которой щедро наградил его Сумасшедший Алект, поэтому не сразу понял причину добродушного хохота Черной Любви. Тот же невоспитанно тыкал на него пальцем и ржал, и до Рафа наконец дошло.
- Кто это тебя так оболванил? - давясь от смеха, еле выговорил Черная Любовь.
- Психованный Алект со своим закадычным дружком! - ответил Бас таким голосом, что Черная Любовь спрятал улыбку. - Проводи меня домой, пожалуйста.
- Пожалуйста-пожалуйста, - ласково сказал Черная Любовь и взял Баса за руку. Они проникли в зеркало и поплелись по ступеням-лабиринтам. Проводив Рафика до зеркала его квартиры, Черная Любовь сцепил руки над головой в дружественном жесте и произнес:
- Удачи!
Затем он побежал вниз по темной лестнице, а Бас шагнул в квартиру. Как только Раф пересек зеркальную границу, он почувствовал, как что-то мягко опустилось ему на плечи. Что-то знакомое и родное. Бас резко оглянулся на зеркало. Оно отражало Рафика с его обычным причесоном, с длинными, струящимися по плечам волосами. Раф издал возглас удивления и схватился за голову, не веря своим глазам. Но ему пришлось поверить рукам - они ощутили длинные, чистые локоны.
Фатахов несколько минут стоял около зеркала, упиваясь своим отражением и блаженно улыбаясь. Наконец он пришел в себя и отправился в свою комнату. Бас не знал сколько времени он пробыл в проксаксизме, но, судя по всему, долго, так как было уже поздно. Приближался день Мамочки.
ЧАСТЬ 2
Басу снился сон. Причем Раф знал, что это сон, но неведомая сила не позволяла ему проснуться или хотя бы что-то изменить в своем сновидении, несмотря на то, что нам часто удается в какой-то степени управлять действием сна.
В этом сне нелегкая занесла Рафика в морг. У человека, открывшего ему дверь, был нездоровый цвет лица, впалые глаза и кривой рот. Он впустил Баса внутрь, не сказав ему ни слова, и исчез, как ночная тень, где-то в глубине здания.
Царила тьма, но постепенно глаза Баса привыкли к темноте и он различил, что находится как раз в самом неприятном месте помещения. Повсюду стояли каталки с телами, прикрытыми серой материей. Бас понял, что ему надо кого-то найти. Вернее, даже уже не кого-то, а чей-то труп. “Вот черт!” - подумал Бас и снова напрягся, пытаясь проснуться. К этим попыткам он не раз прибегал в течение этого сна, но они были тщетны. И на этот раз у него тоже ничего не вышло, и Рафик, скрипя зубами, стал тихонько продвигаться между каталками. Ему была ужасна сама мысль, что придется поднимать материю и заглядывать под нее.
У Баса не проходило удивление по поводу того, что хотя воздух в морге был довольно теплый и сухой, не чувствовалось запаха, который, по идее, должен бы насыщать пространство подобного места. Вместо этого почему-то пахло кукольным магазином. Правда, и этот запах Рафику не нравился. “Черт, кого же мне искать-то?!” - вдруг задумался Бас, сообразив, что знает только то, что надо искать, а вот кого - не имеет понятия. “Наверное, если я увижу, я пойму”, - стал размышлять он, и его передернуло. Ему совсем не хотелось это видеть, причем в таком количестве. “Ну, еще немножечко, - удерживал себя Бас. - Еще немножечко постою - и начну”. Он все пытался взять себя в руки, но его не покидал озноб, и, наоборот, ощущение ужаса все сильнее наполняло душу Баса.
В глубине помещения, в той стороне, где какое-то время назад скрылся сторож, раздался тихий смех. Он был сухой и совершенно невеселый, причем создавалось впечатление, что, смеясь, человек одновременно блевал. “Что это с ним? - подумал Бас, стараясь иметь в виду сторожа, а не кого-то потустороннего. - Может, ему плохо?..”
Повторившийся смех показал, что человеку, в общем-то, неплохо, просто он немного странный. Скажем так, не в себе. “Лучше бы ему было плохо”, - угрюмо подумал Бас и остановился около одной из каталок. Все они были расставлены беспорядочно по всему моргу, и Рафик с нарастающим страхом понял, что, чтобы не запутаться и не проверять одних и тех же, ему придется оставлять лица открытыми, пока он не найдет того, кто был ему нужен. “Вот интересно, зачем он мне нужен?..” - вдруг пришло в голову Фатахову. Но так как ответить на этот вопрос Бас не мог, и вообще в этом сне он себе не принадлежал, то должен был делать... делать то, что требовалось.
“Почему мне не проксаксизм приснился? - недоумевал Бас. - Это же было так обычно, как само себе разумеющееся... Кто же мне прислал эту так называемую грезу?.. - Раф мрачно усмехнулся. - В проксаксизме вроде так не шутят... Или шутят?” - Он что-то попытался вспомнить, но вновь раздавшийся смех сторожа вывел его из размышлений. Рафик уставился на контуры тела, обозначенные под материей. Оттуда, где находился сторож, долетел звук ложки, стукнувшейся о чашку. “Чаек попивает, - отметил Рафик. - Ну, пусть подольше это делает, мне его рожу тоже видеть совсем не хочется”.
С безысходной тоской Рафик вздохнул и протянул дрожащую руку к краешку покрывала. “А что делать?..” - горько подумал он. Зажмурив глаза, Бас резко сдернул материю с лежащего тела. Ткань с шелестом упала на пол рядом с ногами Фатахова. Постояв немного не шевелясь, Раф наконец открыл глаза и устремил взор на каталку. Там было пусто. Сердце Баса екнуло и больно забилось в грудную клетку. “Убежал! - пронеслось в голове у Рафика. - Мне конец...”
Еле удерживаясь на ногах, Раф обошел каталку в надежде, что тело лежит где-то на полу. Ведь могло же оно упасть бесшумно, раз это сон!.. На полу трупа не было. Между каталками тоже вроде никто не мелькал и не крался. Баса немного отпустило. “Может, это такие причудливые складки материи? - с надеждой подумал он и подошел к следующей каталке. На этот раз он сорвал покрывало с открытыми глазами. Приготовившись к худшему, Бас отпрянул, но и на этом ложе тоже не было тела. Рафик судорожно вздохнул. “Не могут же они так быстро убегать”, - посетила его утешающая мысль. Немного успокоившись, Бас стал обходить остальные каталки и стягивать тряпки, находящиеся на них. И хотя в укрытом виде создавалось полное впечатление лежащих тел, везде на самом деле было пусто.
Фатахов не стал задаваться этим вопросом, чтобы не загружать свое и без того напряженное сознание. Он просто радовался отсутствию трупов там, где ожидал их увидеть, и на сердце его все больше отлегало. Периодически раздававшийся смех из глубин морга не особо его пугал, и движения Рафика с увеличением открывшихся каталок и сужением круга поисков становились все оживленнее. Он знал, что скоро все кончится, скоро он обнаружит искомое и, может быть, даже проснется, если ему позволят.
Рафик бегал по моргу, обнажая все новые каталки, когда к нему шаркающей походкой подошел сторож с недопитой чашкой чая в сухой сморщенной руке. Басу показалось, что его лицо приобрело уж совсем жуткий оттенок, еще сильнее осунулось, а глаза, обведенные коричневыми кругами, ввалились еще больше.
- Морг закрывается, - прошамкал сторож, стареющий на глазах.
- Мне еще немножко! - ответил Бас. - Я уже заканчиваю.
- Придете в другой раз, - упрямо сказал старик и трясущимся пальцем свободной руки указал Фатахову на выход, обозначенный где-то в другом конце морга.
- Ну, дедушка, ну пожалуйста! - Рафика снова стал охватывать страх. - Мне срочно надо!!
Дед осмотрелся по сторонам.
- А чего это ты тут простыни посбрасывал с покойников?! - вдруг возмутился он. - Негоже им открытыми-то оставаться.
- Да так же никого нет!! - изумился Бас. - Но я подниму потом эти тряпки, конечно...
- Это не тряпки, это простыни, - упрямо сказал сторож.
- Как вам будет угодно, - нетерпеливо проговорил Рафик. - Я подниму все простыни.
Сторож странно посмотрел куда-то вбок. Рафик проследил за его взглядом, и его прошиб холодный пот: на каталке, на которую смотрел дед, лежало тело. Постепенно осматриваясь, Бас увидел, что все каталки, которые он оголил, были заняты неподвижными телами.
- Как же это так? - пролепетал Фатахов. - Их же не было...
- Ты что, слепой что ли? - проскрипел старик. - Полным их полно! - Он ухмыльнулся. А может, просто улыбнулся, но кривость рта не могла ясно показать смысл движения его губ, поэтому для Рафа это была зловещая усмешка. - Так и быть, ищи! - разрешил он Басу и потелепался обратно.
“Как же мне теперь не запутаться? - задумался Фатахов. - Придется их, наоборот, укрывать... Но сначала мне надо открыть остальных”.
От оживления у Рафика не осталось и следа. С обреченным видом он направился к пока еще накрытым трупам. Затормозив перед одним из них, Бас схватился за край простыни и потянул в надежде, что, как и прежде, откроется пустое место. Но вопреки его ожиданиям ткань проволочилась по предмету, скрытому под ней, бугрясь в местах выступов на теле, и перед Басом возник лежащий на тележке силуэт. Рафик, прищуривший до этого глаза, стал потихоньку их приоткрывать, рассматривая покойника. “Свежий”, - машинально отметил в уме Фатахов, взглянув на труп. Тело, представшее перед Басом, было на удивление хорошо сохранившимся. Лицо с правильными, как будто выточенными чертами имело нежный розовый оттенок и даже румянец, несмотря на синеватый полумрак морга. В неживом выражении лица и в позе лежащего было что-то искусственное, и чем дольше Рафик рассматривал его, тем больше убеждался, что это не труп, а кукла, вернее, манекен.
Обернувшись на соседнюю каталку, Рафик различил на ней подобную фигуру. Подойдя поближе, Фатахов увидел почти такой же манекен. Раф стал оглядываться, и все новых манекенов, лежащих на каталках, охватывал его взор. Это вконец ввело Баса в заблуждение, но все-таки успокоило. Согласитесь, созерцать манекен гораздо приятнее, чем труп.
Рафик снова стал ходить по моргу и обнажать оставшиеся каталки. Наконец все манекены были на виду. Бас понял, что устал, устал и физически, и морально... Страха уже не было и в помине, но тяжесть в руках и ногах давала о себе знать. И от сознания того, что ему придется теперь еще долго нагибаться, поднимать покрывала и накрывать ими эти фигуры, Басу сделалось так тоскливо на душе, что на глазах выступили слезы.
Со стороны комнаты сторожа до Баса снова донеслись приближающиеся шаги. Бас повернул голову в направлении звука. Дед с неизменной чашкой в руке неторопливо шел к Рафику. Остановившись в полутора метрах от него, старик скептически оглядел манекены и затем уставился на Баса.
- Как ты мне надоел, - с досадой протянул он. Бас ответил недоуменным взглядом.
- Сколько можно здесь ошиваться? - продолжал тем временем дед. - Чего ты здесь бродишь?
- Я ищу, - растерянно сказал Раф.
- Ну, чего ты здесь ищешь? Как ты мог что-то здесь потерять?! - занудил старик. Бас не знал, что ответить. Сказать “Пойму, когда найду” было бы очень глупо. Бас стоял в раздумьях и ничего не отвечал.
- Ладно.., - старик сделал паузу. - Койка номер 138. И убирайся отсюда поскорее.
Он удалился. Бас немного еще побыл в оцепенении и затем принялся искать каталку под номером 138. Хотя койки стояли неровно, номера их были последовательны, поэтому с грехом пополам Бас довольно скоро добрался до нужного ему манекена. Вопрос, откуда этот странный дед знает, что же Басу нужно, хотя он сам этого не знает, конечно, приходил ему в голову, но Рафик старательно отметал его, потому что и так его несчастная голова была очень загружена и забита дурацкими мыслями.
На 138 каталке лежал манекен, подобный остальным в этом морге. Это была фигура девушки с темными волнистыми волосами до плеч, одетая в черные джинсы и черную водолазку. “Так, и теперь чего?” - задумался Бас, рассматривая манекен. “Да ничего”, - ответил ему внутренний голос и ехидно засмеялся. Бас дернулся от неожиданности этого смеха внутри его головы.
Ощущения, что он нашел именно то, что надо, не появилось. Бас так и ждал, что вдруг появится сторож и скрипучим голосом весело скажет: “Шутка!”. Сторож не появлялся. Бас оказался в тупике. Постояв немного, он стал бродить по моргу, внимательно вглядываясь в лицо каждого манекена и накрывая затем осмотренные фигуры полотнами, валявшимися около каждой койки. Открытых манекенов становилось все меньше, но озарение не наступало.
Рафик уже еле волочил ноги, передвигаясь от одной койки к другой. Жутко болел позвоночник от постоянных сгибаний-разгибаний. Наконец Бас остановился перед одной из каталок и посмотрел на манекен. Он почти ничем не отличался от остальных, но Рафику показалось, что это именно то, что ему нужно. Эта кукла изображала человека-альбиноса.
Может, дикая усталость сделала свое, а может, на самом деле кто-то управлял его сном, но Раф не раздумывая больше взял манекен за руку и потянул на себя, словно ожидая, что тот встанет. Фигура действительно оперлась свободной рукой о край каталки и стала сама приподниматься.
Наконец альбинос сел на койке и свесил ноги. Бас ошарашено смотрел на него, почему-то не выпуская его руки. Альбинос медленно открыл большие глаза, опушенные белыми ресницами, и устремил их взор на Баса. Потом он высвободил свою руку из руки Рафа и провел ею по белым волосам, зализанным назад так, что Бас не смог понять, какой они длины. Фатахов находился уже в настолько апатичном состоянии, что его перестал удивлять оживший манекен, не пугал пустой взгляд его стеклянных глаз. “Он сам что ли со мной пойдет? - думал Рафик. - Мне же проще”.
Альбинос слез с каталки.
- Долго же я тебя ждал, - бесцветным монотонным голосом произнес он. - Ты что, тормоз?
Бас опешил.
- А зачем ты меня ждал? - только и смог сказать он.
- А зачем ты меня искал? - в свою очередь спросил манекен.
- Откуда я знаю?! - вспылил Раф. - Значит, надо было!
- Ну, вот и я то же самое, - спокойно сказал альбинос.
- Значит, все-таки мне именно тебя надо было найти? - уточнил Фатахов.
- Наверное, - равнодушно ответил альбинос. - Че делать-то будем?
Бас воззрился на него в немом удивлении. Что делать со своей находкой, он совершенно не знал. Манекен, по-видимому, тоже не имел об этом понятия. А делать что-то было надо...
- Ну, пойдем, что ли? - нерешительно спросил альбинос, указывая на выход из морга.
- А что еще нам делать? - пожал плечами Фатахов. - Пошли.
- А тебя как зовут? - неожиданно спросил альбинос.
- Андрей, - сказал Рафик.
- Да ну? - произнес манекен впервые очень выразительно.
- Можешь звать меня Бас, - разрешил Фатахов.
- Ганджубас-контрабас?
“Кто-то мне уже это говорил, - задумался Рафик. - В проксаксизме кто-то...”
- Ага, - вслух согласился он. - Почти так. А тебя?
- А меня - Дамми, - улыбнулся альбинос натянутой улыбкой.
- Ну, очень приятно... Идем.
Дамми взял Рафика за руку и они пошли к выходу.
- Удачи! - вдруг раздался вслед им голос старого сторожа. - Улыбок! И добра, и любви без конца!!
- Больной какой-то, - пробормотал Рафик.
- Ну, еще бы.., - подтвердил альбинос. - Он же такой старенький...
Баз резко взглянул на него, но ничего не сказал. Они вышли из морга. Здание окружала бескрайняя пустыня.
- Да черт подери! - взорвался Бас. - Теперь-то куда?! Я больше не хочу спать, не хочу видеть этот сон!!! Мне вставать уже, небось, пора!
Дамми грустно наблюдал за ним.
- Тебе со мной не интересно? - вдруг печально спросил он, когда Рафик прервал излияние.
- Да нет, почему же, - растерянно ответил Фатахов. - Просто я очень устал и не хочу больше спать.
- Ты же больше никогда меня не увидишь, - умоляющим голосом сказал манекен.
- А что делать?.. - протянул Бас. - Значит, не судьба... Только я ж не знаю, как мне проснуться...
- Я могу устроить, - мрачно ответил манекен. - Ты уверен, что хочешь этого?
- Да, хочу, конечно, - изумленно подняв брови сказал Рафик. - Я ж сказал уже.
- Ну, что ж... - Альбинос депрессивно посмотрел на Рафика и добавил замогильным голосом: - Прощай...
- Прощай, - ответил Фатахов.
- Удачи, - так же убито продолжал Дамми. - Проснись.
Бас хотел что-то ответить, но в тот же момент его глаза уставились в потолок его собственной комнаты. Еще не рассвело, но уже можно было ясно видеть все, что находилось в комнате.
- Ну, и к чему это было? - пробурчал Фатахов. - Очень, очень интересный сон...
Он приподнялся и сел на кровати. Его мышцы почему-то болели, словно он на самом деле всю ночь бегал по моргу и раскрывал-накрывал каталки. Рафик зевнул и протер глаза. Сон улетучился, а вставать было еще рано. “Чем бы мне заняться?” - раздумывал Бас. Кряхтя, он слез с кровати и включил магнитофон на небольшую громкость. Там заиграла “Коррозия”. Бас снова зевнул и вернулся в постель. Улегшись поудобнее, он стал вслушиваться в песню “Russian Vodka”.
ЧАСТЬ 3
Через несколько дней за Басом заскочил Черная Любовь, и они отправились в проксаксизм.
Шли они почему-то чересчур долго. Спускаясь и поднимаясь по многочисленным темным лестницам вслед за Черной Любовью, Бас наконец решился спросить, не они ли приснили ему на днях столь необычный сон.
- Вот уж не знаю! - остановившись перед очередной дверью, ответил Черная Любовь. - По крайней мере я к этому отношения не имею никакого. Я сны не сню.
Он усмехнулся и взялся за ручку двери.
- А кто имеет? - не успокоился Рафик.
- Да не знаю я, не знаю, - хитро сказал Черная Любовь и, открыв дверь, шагнул в проем. Бас проследовал за ним.
- А чего это ты меня таким долгим путем ведешь? - вдруг спросил Фатахов. - Что-то ты тут мудришь...
- Что-то не так? - невозмутимо бросил на ходу Черная Любовь.
- Очень долго что-то, - подозрительно произнес Рафик. - Мы обычно быстрее добирались.
Им встретился поворот и, свернув в него, Черная Любовь гулко затопал по каменному полу. Эхо громко откликалось на его шаги. На Фатаховские не реагировало.
- А почему мои шаги эха не делают? - удивился Бас, заметив эту странность.
- А тебе-то это зачем? - заржал Черная Любовь.
- Ну, просто... Странно как-то, - протянул Рафик. ЧЛ все шел вперед, сворачивал, открывал двери, поднимался и спускался по лестницам. Утомленный Раф плелся позади. Наконец он не выдержал и остановился:
- Ну, почему так долго ходим?! Ты что, заблудился что ли? - возмутился он. ЧЛ стал на месте.
- Это Тирэ тут плутает. Я дорогу всегда знаю.
- Так в чем же дело?!
- Ну, считай, что мне просто хочется подольше побыть наедине с тобой. Но если ты такой дохлый, что ради этого не можешь потерпеть... Что ж... Мы уже почти пришли. - С этими словами ЧЛ подошел к очередной двери, открыл ее, и за ней обозначился вход в проксаксизскую квартиру.
- Прошу, - сказал ЧЛ, и Бас прошел в проксаксизм.
- А что сегодня здесь будет? - обратился Рафик к ЧЛ, но ответа не последовало. - Эй, ты где?
Но ЧЛ в квартире не появился и в зеркале тоже не маячил. “Обиделся он что ли? - недоумевал Фатахов. - Я-то откуда знал?..” Находиться в одиночестве без провожатого в этом огромном помещении Басу не нравилось, ему было не по себе. Бас ткнулся в зеркало, но оно его не пропустило. “Ну, и ладно, все равно бы дороги не нашел”, - уныло подумал Рафик и стал бродить по квартире. К его удивлению никто ему не встречался, и Бас стал вспоминать, что сегодня за день и что он означает. День был среда, но что он значил, Рафик вспомнить не мог. “Ну, все-таки не понедельник же, которого нет! - с удивлением подумал он, пожав плечами. - Странно...”
Двери с табличками, окружающие Рафа, его не влекли, он боялся наткнуться на неприятности, которые могли таиться за этими дверями. Бас просто ходил мимо и читал надписи на табличках. Некоторые из них, как всегда, периодически изменялись. Около одной из дверей Рафик остановился и стал ждать, на что сменится надпись СКЛЯР. Вскоре там появилось ДИМА ГОЛУБЕВ.
- Ну, и что может быть за такой дверью? - стал размышлять Раф. - Зайти что ли? Ничего угрожающего...
Но только он потянулся к дверной ручке, как надпись сменилась на ДВОЙСТВЕННУЮ ЖИЗНЬ. Это название понравилось Рафу меньше. “Нет, не пойду”, - решил он. Тем временем на двери высветилось NEVERHOOD. Рафик продолжал стоять. (И, между прочим, зря он туда не заглянул, как мне кажется...)
“Ну, все, что сейчас появится, туда и войду, - заключил Рафик и принялся снова ждать. - Судьба, значит”.
Загорелась табличка, гласящая МОРГ. Бас в сердцах выругался. “Ну, уж фигушки! Там я уже был. Все-таки это они мне его приснили!!!” Но это мысль сменилась идеей о том, что в МОРГЕ он может встретить Дамми. “Я его так расстроил, наверное, - вспомнил Рафик. - Он боялся, что никогда больше меня не увидит. А тут - раз - и встретимся!”
Рафик приоткрыл дверь и осторожно просунул внутрь голову. Там было темно, и он ничего не увидел. “Может, не стоит? - подумалось Рафику. - Тогда все-таки сон был, а сейчас...” Но додумать ему не удалось, потому что кто-то с силой втолкнул его в МОРГ и захлопнул дверь. Бас резко оглянулся и успел мельком увидеть в исчезающем дверном проеме глумливое лицо сумасшедшего Алекта. “Ну, здрасте! - молча возмутился Бас. - Опять этот шизарь!!!” Дверь, как и следовало ожидать, у Баса открыть не получилось, и он стал ждать, когда глаза привыкнут к темноте.
Когда Бас получил возможность видеть очертания предметов, находящихся в помещении, то понял, что снилось ему именно это место. Уловив движение справа, Рафик быстро посмотрел туда, и глаза его остановились на знакомом перекореженном лице сторожа. Тот стоял с неизменной чашкой чая в руке и молча смотрел на Баса.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Бас.
- Хая! - неожиданно произнес сторож молодым голосом. - Те чё?
Бас нервно сглотнул и не изменяя тона спросил:
- Извините, а вы не скажете, где манекен по имени Дамми?
- Не скажу, - коротко ответил сторож и отхлебнул глоток чая.
- Понимаете, мне очень нужна ваша помощь. Мне надо найти один манекен. Он альбинос.
- Те чё здесь модный магазин, чё ли? - грубо сказал сторож. - Откуда же здесь манекены? Манекенов не держим.
Он почему-то засмеялся знакомым Басу неприятным смехом. “Это, конечно, смешно”, - подумал Бас, а вслух спросил:
- Простите, а что вы держите?
- А ты сам подумай, что в морге держат, - ухмыльнулся сторож, и у него выпал зуб. “Так, процесс старения продолжается”, - саркастически отметил Бас.
- Трупешников мы тут держим, вот кого!
- Что-то я не заметил здесь трупов, когда был в прошлый раз, - ехидно сказал Рафик.
- Ну, и что?
- Да нет, ничего, - смутился Бас. - Тогда у вас манекены были... Вот я и подумал, что здесь встречу альбиноса.
- Причем здесь альбинос? - занудил сторож. - И, кстати, ты чё ж это простынями обратно трупцы не накрыл? А обещал!.. - Сторож с укоризной взглянул на Баса. - Мне, старому человеку, пришлось их накрывать самому! Какое свинство! Уходи отсюда! Морг закрыт!! - Старик стал наступать на Баса. - Мне нагибаться, бедному, пришлось за простынями!!
“Как ты еще разогнулся-то? - со злостью подумал Раф. - А то бы так и ходил!” И только Бас это подумал, как спина сторожа стала скрючиваться, верхняя половина туловища сильно наклонилась вперед, и у согбенного старца тут же в руке появилась клюка.
- Спасибо, добрый Рафик, - зловеще прохрипел дед.
“Э-гей! Он был злодей!
Э-гей! Он ел людей!...” - пришло вдруг в голову Рафику, и ему стало не по себе. Но сторож не предпринимал ничего против Баса, если не считать зверских взглядов, бросаемых им исподлобья.
- Иди отсюда, - мрачно бросил сторож - И чтобы духу твоего здесь больше не было! У меня из-за тебя трупешники портятся.
Бас рад бы был уйти, но желание отыскать Дамми не давало ему покоя. Взяв себя в руки, Рафик опять вежливо произнес:
- Дедушка, но, может быть, вы все-таки подскажете мне, где манекен по имени Дамми? Ну, или труп по имени Дамми?
“Раз уж нравится ему их трупами называть - пожалуйста”, - решил он.
- Откуда ж я их по именам-то могу знать?! - вконец разозлился сторож. Что я с ними знакомства завожу, что ли? Уходи! Видеть тебя больше не могу!! - С этими словами он плеснул остатки чая в Рафика.
- Ну, спасибо! - Раф хотел совершить какое-то недружелюбное телодвижение в сторону сторожа, но тут дверь за его спиной сама приоткрылась, и Раф, махнув рукой, выскочил из МОРГА. Сделав пару шагов, он столкнулся с поджидающим его сумасшедшим Алектом, на губах которого блуждала нехорошая улыбка.
Рафику сразу же захотелось покинуть проксаксизм. Ему не нравилось, когда поблизости маячил Алект, ведь из этого обязательно выходило что-либо неприятное для него, Баса. Он быстрым шагом направился к зеркалу, но по пути не удержался и заглянул в комнату ФИЛЬМ. Сразу же на Баса набросилась мощь звуков, которыми сопровождалось событие в комнате. Там, по-видимому, снимался “Кошмар на улице Ленина”, и громадный бронзовый Ильич грозно вышагивал по ночному городу, указывая сам себе руками вперед и преследуя девушку с широко раскрытыми от ужаса глазами и удирающую от фигуры Ленина во все лопатки. Басу показалось, что роль потенциальной жертвы исполняет Козлова. Пока он пытался рассмотреть ее, чтобы убедиться в правоте своей догадки, бронзовый Ленин заметил просунутую в щель приоткрытой двери любопытную голову Баса и, указав на него рукой, двинулся к выходу из комнаты. Задумавшийся Бас углядел опасность, когда статуя была уже в двух метрах от двери, испуганно пролепетал: “Ой, мамочки!” и с силой захлопнул дверь.
Табличка ФИЛЬМ тут же превратилась в ГАНДЖУБАС-КОНТРАБАС, но Рафик развернулся и пошел наконец-то к зеркалу.
Потрогав указательным пальцем стекло, он ощутил неприветливый холод гладкой непроницаемой поверхности и решил подождать. За стеклом не замедлил появиться Черная Любовь.
- Что, по дому соскучился? - недружелюбно насупившись, проговорил он.
- Да, хотелось бы домой, - угодливым голосом ответил Рафик. - Проведешь?
- А я опять долгим путем пойду, - усмехнулся Черная Любовь.
- Как тебе будет угодно, - не меняя интонации, сказал Бас.
- Ну, что ж, пошли. - Черная Любовь насмешливо оглядел Рафа с ног до головы, протянул ему руку и повел домой. Добрались они гораздо быстрее, чем обещал Черная Любовь, и Рафик, попав в свою квартиру и попрощавшись с провожатым, стал звонить Протезу.
* * *
Раф проснулся оттого, что сквозь сон ясно ощутил рядом чье-то присутствие. Он открыл глаза и увидел прямо над собою Фенола, склонившегося над ним и рассматривающего его лицо. Фенол с удовольствием отметил изумление Баса, выразившееся в широко раскрывшихся глазах, и, распрямившись, улыбнулся.
- Добрый день, - приветливо сказал он.
- Здрасте, - ответил Рафик хриплым со сна голосом и, приподнявшись на постели, сел, недружелюбно уставившись на блондинчика. Фенол продолжал загадочно улыбаться. Раф ждал.
- Я хочу сделать тебе предложение, - вдруг застенчиво промолвил Фенол.
- По поводу чего? - выдавил сонный Бас.
- Ну, предложение! - подчеркнул Фенол с такой интонацией, словно предложение бывает только об одном.
- Какое? - тормозил Фатахов.
- Предложение, - почти нежно протянул гость. Рафик промолчал и начал понемногу грузиться. Его невеселые мысли перебил Фенол, вдруг оживленно заговоривший, перебивая сам себя.
- Понимаешь, у меня разлады с Алектом, и я хочу сделать ему назло! Мне требуется твоя помощь!
- Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал? - поинтересовался Бас.
- Ты правда не понимаешь или прикидываешься?! - рассердился Фенол. - Я хочу сделать тебе предложение!!!
У Рафа вдруг слово “предложение” проассоциировалось с предложением руки и сердца, и он захихикал. Лицо Фенола погрустнело.
- Ты издеваешься? - трагически спросил он.
- Нет, просто смешное подумал.
- А что? - с живостью спросил Фенол.
- Что ты предлагаешь мне пожениться.
- А разве это смешно? - со скорбным выражением на лице сказал Фенол.
- Ну.., - замялся Фатахов.
- Ты, конечно, можешь и дальше надо мной смеяться, но именно это я и хотел тебе предложить, - грустно сказал Фенол.
Рафик опешил и стал лихорадочно обдумывать, что ему ответить.
- Для меня будет тяжелым ударом твой отказ, - смотря куда-то вниз, протянул Фенол.
- А вы что, с Алектом… эти… ну..? - замялся Рафик.
- Нет, мы не эти, - продолжая смотреть туда же, ответил Фенол. Раф проследил взглядом и понял, что Фенол уставился на его скомканный носок, валявшийся у кровати. “Носок как носок”, - пожал плечами Бас и переспросил:
- А почему ты думаешь, что таким образом ты сделаешь ему неприятно?
- Потому что я это просто знаю, - не отводя от носка мрачного взгляда произнес Фенол, и вдруг, подавившись смехом, еле выговорил:
- Потому что это ты!
До Рафа это как-то не сразу дошло, и он предпочел не вдумываться, чтобы не дошло и впоследствии.
- Можешь считать это фиктивным браком, Андрюш, - наконец ласково посмотрев Басу в глаза, прошептал Фенол.
- А где это должно быть и когда? - спросил Раф, который, во-первых, не хотел противоречить гостю “оттуда”, а во-вторых, и сам был не прочь устроить неприятность сумасшедшему Алекту.
- Да ты не волнуйся! Это же в проксаксизме! Это будет первая проксаксизская свадьба! - обрадованно начал убеждать его Фенол.
- А что, там можно делать однополые свадьбы? А я жениться еще раз смогу? - стал забрасывать Фатахов вопросами Фенола. - И когда это?
- Конечно, можно! Все можно! - радостно ответил блондинчик. - Прямо сейчас пойдем! Уже все готово. Смотри!
Он выудил из кармана своего неизменного атласного пиджачка маленькую красную бархатную коробочку и открыл крышку. Там поблескивали два тоненьких золотых кольца.
- Мне носить его придется? - недовольно спросил Бас.
- На твое усмотрение! - со счастьем в голосе успокоил его Фенол.
- А кто я буду - жених или невеста? - Басу опять стало смешно, и почему-то захотелось праздника.
- Ну, на невесту вроде я больше похож. - Фенол заулыбался, оглядывая свое одеяние. - Но так как я все-таки сделал тебе предложение, то невестой будешь ты! Пойдем!
Он схватил Рафа за руку и стащил с кровати. Бас, падая, больно ударился копчиком. Фенол волок его к зеркалу.
- Ну! - заорал Бас. - Я же не одет!
- Там мы тебя оденем! - уверил его Фенол, помог ему встать, и они направились в проксаксизм.
Рафик был в одних трусах и из-за этого он стыдливо продвигался по лестнице, опасаясь, что кто-нибудь сейчас появится и будет смеяться.
- Здесь очень темно, можешь не беспокоиться о своем внешнем виде, - пытался успокоить его Фенол, но так как бас продолжал медленно тащиться на полусогнутых от стеснения ногах, блондинчик хитро взглянул на него, обхватил за талию и вместе с ним ринулся в ближайшую стену. Боль резко ударила Баса в каждую клетку тела и исчезла без следа. Жених и невеста оказались в светлой маленькой комнатке, где им надлежало привести себя в порядок.
Фенол заглянул в платяной шкаф, - в комнате был только он, большое трюмо и стул, - и вытащил висящий на плечиках черный свадебный костюм с розочкой в петлице. Он повесил его на спинку стула и быстро стянул с себя пиджак, брюки и казачки.
- Одевайся! - указал он Басу на белый наряд. - Тебе будет впору.
Рафик стал надевать костюм, Фенол занялся тем же. Пиджак он надел на голое тело.
- А галстук ты как будешь надевать? - удивился Бас.
- А никак! - весело ответил Фенол и занялся прической. - Как ты думаешь, - обратился он к Басу, - волосы лучше так оставить? - Он тряхнул головой и стриженные под каре белые волосы взметнулись в стороны и снова ровно улеглись. - Или зализать гелем и в хвостик собрать?
- Так красивее, - смутился Бас.
- Как скажешь, - заулыбался Фенол. - Ты тоже распусти. - Он потянул резинку с хвоста Рафика. - И лучше подкрутить.
Он выдвинул ящик трюмо, достал щипцы и потянулся к волосам Баса. Басу вспомнилось, как его стригли, и он поежился.
- Ты что, включать его не собираешься? - вдруг удивленно спросил он, обратив внимание на вилку, болтающуюся на шнуре.
- Да зачем? И так хорошо!
Бас пожал плечами. Через минуты три волосы стараниями Фенола почему-то были накручены, и их темные локоны красиво спадали на белый атлас.
- Хорош! - удовлетворенно кивнул Фенол. - Вот мы и готовы. Идем в загс.
- Уже? - пролепетал Фатахов.
- Ну, как сказать?.. Пока заявление подадим, а через час-полтора можно и расписываться! - Фенол отошел в сторону, критически оглядывая Баса. - Может, тебе фату надеть? - вдруг предложил он.
- Да ладно, не надо уж, - стушевался Рафик.
- Ну, как хочешь. А зря. Тебе бы пошло.
Фенол подал Басу согнутую в локте руку, Раф зацепился за нее, и они отправились в проксаксизский загс. По лестницам и коридорам они добрались до какой-то комнаты, которая и оказалась загсом. Жених и невеста вошли туда и первым делом увидели массивный стол, за которым заседала Тирэ в старушечьих очках в роговой оправе и листала “Сны Дениса”.
- Можно подать заявление? - изо всех сил сдерживая улыбку, рвущуюся наружу, поинтересовался Фенол.
- Валяйте, - грубым голосом ответила Тирэ и погрузилась в чтение чьего-то сна. Фенол вдруг вытащил из кармана брюк сложенный в восемь раз лист бумаги желтоватого цвета, развернул его и положил на стол к Тирэ поверх книги. Тирэ лениво отодвинула листок и равнодушно сказала:
- Ваше бракосочетание состоится ровно через сто тридцать восемь минут. Просьба не опаздывать.
- Конечно! - Фенол поклонился, развернулся и потянул за собой невесту.
- Очень многообещающее начало, - пробормотал Бас.
- Не забывай, дорогая, наш брак фиктивный, - неожиданно сухо подчеркнул Фенол, и они вернулись обратно в комнату, где переодевались.
- Мы здесь все 138 минут будем сидеть? - уныло спросил Бас.
- Можешь не сидеть, дорогая. Можешь вернуться домой, я тебя провожу, - заботливо произнес Фенол.
- Ну да, домой в таком виде еще не хватало! - проворчал Раф и уселся на единственный стул.
- Ну, как скажешь. Тогда я за тобой сюда зайду. - С этими словами Фенол исчез в стене.
* * *
Бас сидел и скучал, следя взглядом за очень медленно двигающейся стрелкой будильника, стоящего на трюмо. Вдруг будильник резко зазвонил очень неприятным, режущим слух звоном, и голос извне, очень похожий на голос Черной Любви, произнес:
- До бракосочетания осталось сто двадцать три минуты.
Бас подскочил на стуле, оглядываясь, но голос все-таки был извне.
Постепенно Раф начал задремывать. Из сонного состояния его вывел повторный звонок будильника, причем Басу показалось, что тот трещит еще гаже, и голос Черной Любви тут же сообщил:
- До бракосочетания осталось сто девять минут.
Потом будильник звонил еще и еще, но паузы между трелями заметно сокращались, и наконец будильник стал трезвонить каждую минуту, а Черная Любовь не забывал напоминать о времени. Рафика это вконец вымотало.
- Я так и знал, что из этого ничего хорошего не выйдет! - в сердцах крикнул он и, не выдержав, схватил будильник и запустил им в окно. Тот ударился о стекло, посыпались осколки с ранящим душу звуком, а голос Черной Любви, который в это время сообщал, что до бракосочетания осталось восемьдесят минут, вдруг сделал паузу и удивленно протянул:
- Ого! Вот как! Ну, ничего себе!..
Потом раздался знакомый Рафику грубый хохот, и наконец наступила тишина. “И зачем я поддался на уговоры? - тоскливо подумал Фатахов. - То ли еще теперь будет?..”
Наступившая тишина оказалась временной, так как будильник застрял в стекли и выразил свое неудовольствие таким с ним обращением долгой звонкой руладой дребезжащих звуков. Фатахов медленно подошел к окну и лениво ткнул в будильник указательным пальцем. Тот наконец проскочил в выбитое им самим отверстие в стекле и полетел вниз. Через несколько секунд до Баса донесся глухой звук шлепнувшегося на землю тела и кряхтенье. Рафик не стал смотреть, что же там такое (или кто такой) упал, и на ватных ногах вернулся на стул.
* * *
К тому времени, как за ним заскочил Фенол, настроение Рафика было на нуле. Он угрюмым взглядом встретил жениха, появившегося из платяного шкафа и ничего ему не сказал.
- Пора, дорогая! - весело крикнул Фенол, не обращая внимания на подавленное состояние своей невесты. Бас молча встал, и они, взявшись за руки, залезли в шкаф.
- А у нас свидетели будут? - поинтересовался по пути Раф.
- Ну, а как же! - ответил жених. - Будут конечно!
- Кто свидетель, а кто свидетельница?
- Свидетель - Джокер, свидетельница - Зэд.
- А почему свидетельница - парень?! - изумился Фатахов.
- Потому же, почему и невеста! - заржал Фенол и ускорил шаг. Фатахову пришлось сделать то же самое.
Когда они вошли в загс, Баса поразило количество народа, там присутствующего. Не скажу, что это количество было очень уж велико, но Бас вообще не ожидал никого увидеть, кроме свидетелей.
- А почему сюда так много народу забилось? - удивленно спросил Фатахов.
- Ну, а как же иначе?! Всем хочется лицезреть подобное! - объяснил Фенол.
Среди гостей Раф углядел Алекта, стоявшего с очень злым лицом и следящим за брачующимися.
- А он мне ничего не сделает? - испуганно спросил Рафик у своего нареченного.
- Не знаю, - ухмыльнулся Фенол. - Откуда же мне знать, мы же с ним в разладе!
Бас внутренне напрягся. Он снова поглядел в злые глаза Сумасшедшего Алекта. Тот ответил ему очень мрачным взглядом и кривой усмешкой. Рафик поспешно отвел глаза и стал глядеть себе под ноги. ему вдруг стало стыдно от того, во что он одет и что он делает, а главное, что это все видят.
- Ты не лякайся! - подбодрил его Фенол, прочесывая пальцами волосы. - Все будет хорошо!
Они подошли к месту, где должно было происходить бракосочетание, и до Рафика вдруг дошло, что это место похоже не на загс, а на зал суда, хотя тоже странный.
На местах присяжных заседателей сидело почему-то всего трое: Шея Пигоря, Черная Любовь и Тирэ. В роли судьи выступал Ю-Ноль. За прокурора был Зеленая Любовь, а за адвоката Пигорь. В стороне ото всех стояли два свидетеля. Зрители, в основном, были Басу не знакомы, среди них - Продики, Пипочка, Денис, Веселая Любовь, Муза и другие; но кое-кого он знал, например, Козлову, Кузьмину и Ангела. Единственно, кого не было на этом суде, так это потерпевших.
Ю-Ноль жестом указал брачующимся на скамью подсудимых, и шокированный Бас прошептал Фенолу:
- Что это значит?!
Фенол повернул к Рафику улыбающееся лицо с таким на нем выражением, что тот сразу понял, что дальнейшие вопросы бесполезны.
- Встать!! Суд идет! - заорал вдруг Ю-Ноль не своим голосом, и все зрители подтянули к себе воображаемые стулья, которые тут же проявились, и расселись. Бас закатил глаза, изображая, как здесь все запущено, и шумно вздохнул.
- Обвиняемому слова не давали! - рявкнул на него прокурор.
- Не обращай внимания, - шепотом поспешил утихомирить Фенол Баса, который явно собирался что-то возразить.
- Ну что это все значит?! - тоже шепотом возмущенно повторил Фатахов.
- А фиг его знает, дорогая, - улыбнулся в ответ невозмутимый Фенол.
- Вызываются свидетель и свидетельница! - провозгласил судья, и Зэд с Джокером пробрались на свидетельское место.
- Ну, как жизнь? - спросил у них Ю-Ноль.
- Супер-пупер! - громко и радостно ответили свидетели. Бас, облокотившись на трибуну, подпер ладонями подбородок и криво улыбнулся.
- Это хорошо! - так же радостно сказал им Ю-Ноль и, взяв со стола гонг, изо всех сил в него ударил.
- Аукцион!! - заорал он.
- Он что, взбесился?! - повернувшись к сидевшему с отсутствующим взглядом Фенолу, раздраженно бросил Раф.
- Мы здесь все взбесились, - монотонно ответил Фенол.
Бас стал нервничать. Ему не сиделось на месте, он ерзал и вертелся на стуле и ежеминутно оглядывался по сторонам. Кто-то подошел сзади и ласково погладил его по голове.
- Успокойся и сиди тихонечко, - раздался женский голос из-за спины Баса. Рафик нервно повернул голову. За ним стояла Муза Лехи. Бас тоскливо взглянул на нее, отвернулся и снова безнадежно вздохнул. Тем временем Ю-Ноль заговорил.
- Объект номер один. Мужского полу. Зовут Рафик, фамилия Фатахов. В определенных кругах известен как Бас, он же Бася, он же Басюк. Иногда представляется Андреем.
Рафик начал заливаться краской.
- Начальная цена - два эбигейла!
- Тебя что, тоже торговать будут? - сердитым шепотом спросил у жениха Рафик.
- Да вряд ли, - сказал Фенол. - Меня-то зачем? Хотя я вообще не знаю, что еще тут будет.
Раф недовольно прищелкнул языком и опять вздохнул.
- Два эбигейла - раз! - завопил Ю-Ноль. - Два эбигейла - два!..
- Пять эбигейлов! - раздалось из зала.
- О! - обрадовался Ю-Ноль. - Это интереснее. Пять эбигейлов - раз!!
Ставки медленно росли, повышаясь на один эбигейл. Рафик сидел, уставившись в одну точку.
- Тринадцать эбигейлов, - послышался безжизненный голос.
- С ума сойти! Тринадцать эбигейлов - раз! Тринадцать эбигейлов - два! Тринадцать эбигейлов.., - Ю-Ноль замер в ожидании, но никто не перебил. - Тринадцать эбигейлов - три!!! Продано!! - Он ударил в гонг. От зрителей отделился покупатель и направился к скамье подсудимых. К неожиданной радости Рафик узнал в нем Дамми. На сердце полегчало.
- А жениться мы что, не будем? - вдруг вспомнив, спросил Фатахов у Фенола.
- Да нет, наверное, - ответил блондинчик. - Зачем? Тебе это надо?
- Нет, - растерялся Бас. - Я думал, что тебе надо.
- Да ну, - весело сказал Фенол и куда-то ушел.
“Бредятина какая-то, - раздосадованно подумал Бас. - Выставили на посмешище…”
Дамми подошел и встал рядом с Басом. В руках он держал картонную коробку с эбигейлами. Оттуда до Рафа доносился специфический запах и повизгивание. Пигорь покинул адвокатское место и приблизился к Дамми.
- Здесь все тринадцать? - уточнил он.
- Да, - ответил манекен. - Все синие и все с зубчиками.
- Хорошо, - заключил Пигорь и забрал коробку.
- Прошу засвидетельствовать покупку! - проорал Ю-Ноль, стягивая с себя судейскую мантию.
- Свидетельствуем! - хором ответили Зэд и Джокер и тоже куда-то ушли.
- Ну, все. Все свободны! - объявил Ю-Ноль. - Всем улыбок!!
Зрители вместо того, чтобы потянуться к двери, разбрелись в разные стороны, и достигнув стен, поскрывались в них. За ними зал покинула судейская ячейка. В зале остались Бас и Дамми.
- Вот я тебя и нашел! - приветливо сказал Рафик.
- Да? - холодно спросил манекен. - А мне кажется, что это я тебя нашел. И купил, - ехидно добавил он.
- И чего ты со мной делать будешь? - с любопытством спросил Бас.
- А ничего, - равнодушно ответил Дамми. - Я тебя брошу, как ты меня тогда. И мне тебя ни чуточки не жаль.
Дамми исчез.
- Ну, блин! - только и смог проговорить Рафик. - Идиоты все какие-то! Комедию, блин, устроили! Не пойду к ним больше!
Он решил попробовать пройти за остальными в стену, потому что исчезнуть он не мог, а ходить было лень. Боли он не боялся, потому что ему было уже все равно. Подойдя к стене зала, он легонько попробовал ее плечом. Никаких результатов это не принесло. Бас разбежался и, зажмурившись, кинулся на стену. Больно ударившись об нее, он отлетел в сторону и повалился на спину.
- Да елы-палы!! - возмутился он, вставая и потирая места ушибов. Из стены вышел Ю-Ноль.
- Ты чего делаешь? - Он округлившимися глазами уставился на Баса.
- А что мне еще делать? - грубо сказал Рафик.
- Да уж, действительно! Ждать надо было! Меня, или еще кого. Ладно, давай руку!
Взявшись за руки, они прошли сквозь стену и очутились у Рафа в комнате. Затем Ю-Ноль помахал Фатахову ручкой и ушел обратно. А раздосадованный Рафик направился в кухню, где в холодильнике его ждала початая бутылочка водки. (баночка джин-тоника).
* * *
Как это часто бывает, под влиянием проксаксизских тенденций Рафик однажды решил заняться творчеством. Это выразилось в его литературных исканиях.
Так как этот порыв не был насажен кем-то из проксаксизма ни в качестве эксперимента, ни в качестве издевательства, то вышло, в общем-то, довольно сносно. Хотя и не понятно, что явилось причиной подобного вдохновения. Рассказ Баса назывался “Зеленая нитка”, он был законченным произведением, и я не вижу причин для того, чтобы не поместить его здесь целиком.
“Зеленая нитка”.
Она уже в течение получаса занимается странным делом - наматывает на кисть левой руки зеленую нитку. Она делает это тщательно, аккуратно прикладывая один виток нити к другому, чтобы не оставалось промежутков. Нить, толстая и крепкая, больно впивается в нежную кожу пальцев. Остается замотать большой палец и кисть. У уже готовых пальцев теперь свободны только кончики, побелевшие от нехватки крови, которой спираль нити почти перекрыла доступ. Пальцы давно онемели и не сгибаются из-за толстого слоя зеленой нитки. Но она не прекращает оборачивать нить вокруг своей верхней конечности, меланхолично следя взглядом за движениями своей действующей руки.
Через какое-то время ей приходится сменить катушку. Она связывает концы новой и старой нитки в узелок, помогая свободной руке зубами, и продолжает накручивать себе на руку кокон.
Наконец ее работа подходит к концу, нить перемещается на запястье и, сотворив там небольшую манжету, безжалостно отрезается. Кончик нити она заправляет под манжету и какое-то время молча сидит, держа обе руки на коленях. Затем, отведя руку в зеленой перчатке в сторону, оценивающим взглядом смеривает результаты своих упорных трудов и снова укладывает руку на прежнее место.
…Из оцепенения ее выводит ощущение сильного дискомфорта, появившегося от того, что кисть затянута ниткой. Кровь перестала поступать туда, кисть полностью онемела, и это онемение начинает распространяться по всей руке. Не понимая, почему на руке у нее намотана какая-то нитка, не помня, когда и зачем она это сделала, она начинает судорожно искать кончик, чтобы поскорее распустить кокон.
Чем больше суетливых движений она совершает, тем больше немеет рука и усиливается дискомфорт. Наконец она хватает ножницы и, подцепив несколько витков, резко щелкает железными концами. Но нить уложена так туго, что разматывается слишком долго. У нее появляется непонятное противное ощущение во всем теле, хочется оторвать эту злосчастную руку и выбросить, чтобы прекратить нарастающую муку. Она все мотает, но от торопливости делает неполные обороты и некоторые витки не соскакивают с кисти. Она опять берется за ножницы и пытается разрезать кокон по всей длине. Очень хорошо резавшие ножницы становятся вдруг почему-то тупыми, и дело продвигается медленно. Она не разрезает нитки, а перетирает их железом, то и дело вонзаясь в кожу руки холодными остриями. Кокон в месте разреза начинает пропитываться кровью. Ее вдруг ужасает то, что вместо того, чтобы распадаться на короткие ниточки, кокон висит на руке, как разрезанная перчатка. Она нервно дергает рукой, и обрезки отваливаются. Переведя дух, она снова принимается резать.
Освободив кисть, она берется за кончик нитки, обматывающей большой палец и тянет в сторону. Витки нити струятся, легко соскальзывая с пальца. Теперь дело идет быстрее.
Наконец она освобождает всю свою несчастную, посиневшую руку. Совершенно не представляя, что же ей теперь делать, она тупо смотрит на освобожденную пленницу и пытается шевелить пальцами. Некоторое время спустя она начинает чувствовать в кисти покалывание, которое становится все сильнее.
- Оживает, - задумчиво произносит она.
Зеленые обрезки валяются на полу у ее ног. Она тяжело встает и, медленно передвигая ноги, направляется за совком и веником. Убрав мусор, она ложится на кровать поверх покрывала, заставляя заворчать пружины, и погружается в размышления, изобилующие пессимистическими нотами. Рука уже функционирует нормально, и боль в порезах делается все ощутимее. Порезы представляют собой длинный кривой прерывающийся шрам по ребру ладони. Рана не кровоточит, но щиплет, и это добавляет в ее мрачное настроение еще больше негативного.
Незаметно для себя она закрывает глаза, и в проявляющемся сне видит окружающую ее светлую сферу, разделенную на множество маленьких клеточек. Приглядевшись, она понимает, что сфера кажется клетчатой из-за сети, составленной из зеленых ниток. Вдруг вокруг начинает темнеть, потому что ряды ниток учащаются, а сфера сжимается. Наконец нитки касаются ее и обматывают все части тела. Она запутывается в них как в паутине, а они становятся все гуще, плотнее, покрывают ее коконом и сжимают все тело сильнее и сильнее. Часть нитей покрывают ее лицо, врезаясь в кожу с такой силой, что разрезают ее, и из порезов сочится кровь. Она уже не может открыть глаза, дышать становится трудно. Нитки проникают к ней в рот и облепляют язык; во рту и в горле пересыхает, и она закашливается сухим кашлем, чувствуя, что вот-вот задохнется… Вдруг ее сотрясает и она, недоумевая, открывает глаза. Что-то выбило ее из окутывавшего ее кошмара. Она тяжело дышит и никак не может прийти в себя.
Она спускает ноги с кровати и сидит, сгорбившись, какое-то время. Затем встает, стягивает покрывало с кровати и одежду с себя и залезает в постель. Под одеялом она ощущает какой-то тканевый комок и, запустив туда руку, выуживает спутанные обрезки зеленой нити. Несколько мгновений она в замешательстве глядит на то, что сжимает ее рука, потом, сохраняя внешнее спокойствие, встает, подходит к окну и выкидывает обрезки за его пределы. Высунувшись наружу, она прослеживает за их падением, закрывает окно и снова ложится. Засыпать ей страшно, но очень уж хочется спать.
Попытавшись представить что-то приятное, чтобы заснуть с этой мыслью, она прикрывает глаза и воображает себе праздничный город, широкую улицу с сетью магазинов. Она представляет, как идет и разглядывает яркие витрины, и наконец ее взгляд выхватывает из множества надписей ту, которая гласит: “Нитки”.
На этом месте она резко открывает глаза и, закусив губу, начинает придумывать, что не могло бы быть связанным с этой неприятной темой. Ей представляется лето, морской пляж, загорелые люди, купающиеся и отдыхающие на песке… Закрыв глаза, она продолжает воображать эту картину, и ее охватывает дремота. Шум моря, голоса людей, крики чаек становятся все явственней, ярко светит солнце и искрится морская вода. Ей снится, что она с полотенцем в руке идет к морю, проваливаясь по щиколотку в мягкий песок. Не дойдя несколько метров до воды, она нагибается, чтобы положить полотенце, а когда поднимается - картина уже иная. Людей на пляже нет, и птицы тоже куда-то пропали. “Это сон, - думает она, - а во сне так бывает. Зачем мне во сне присутствие людей? Вовсе не обязательно!”
Она направляется к воде и по пути ощущает, что все время за что-то цепляется пальцами. “Водоросли что ли?” - удивляется она и смотрит вниз. Тут и там сквозь песок проглядывают зеленые нитки. Она бежит к морю, но нитки быстро обматывают ступни, затрудняя движение. Из последних сил она делает рывок и прыгает в воду, но не может нырнуть, так как по морской глади натянута зеленая нитяная сеть. Она опять запутывается в ней, и сеть начинает опускаться под воду…
В ту ночь она так и не проснулась”
Создавалось это творение глубокой ночью, при свете настольной лампы, и было написано за один присест. Откуда у него возникла эта идея, Рафик и сам не понимал, но за время написания он заметно помрачнел и загрузился, а когда погасил свет, ему стало не по себе. Он поспешно улегся и закутался с головой в одеяло. Там его и застал сон, и не скажу, что он был веселый и интересный, хотя и совсем не связанный сюжетом с собственными излияниями Баса на бумаге. Впрочем, судите сами.
* * *
Жарким летним днем Бас ехал в электричке к Пете на дачу. Все остальные по его сведениям были уже там, но Бас смог освободиться лишь недавно. “Ну и что? Мне же лучше, ничего не тащить, - уныло думал Рафик и скучая смотрел в окно мчавшегося вдаль от Москвы поезда на бесконечные деревья. - Они все без меня зато уже купили”. Но лучше ему от этого не становилось, и наоборот, вспоминая о том, что ехать еще более часа, он все сильнее грустнел.
Наконец электричка остановилась на нужной станции, и Бас с облегчением покинул насиженное место.
Уже вечерело, но все еще было очень жарко. Раф закурил “Честер” и спустился с платформы. Через лес он шел не торопясь, потому что здесь было прохладно и очень уж приятно. Щебетали птицы, шумели деревья. У Рафика все это почему-то не укладывалось в голове в сочетании с целью, для которой, собственно, он ехал на дачу к Пете. Цель была совершенно обычная, и все, кто уже находился на месте, скорее всего вовсю претворяли ее в жизнь. Но у Фатахова был настолько романтический настрой, что чем ближе он подходил к даче, тем меньше ему туда хотелось.
Когда Раф оказался у дачи, он к удивлению своему не услышал ожидаемых им звуков. Там царила полная тишина, что было очень странно для ситуации, когда где-либо собирается подобная компания. Бас не знал точно, кто там должен быть, но ему было известно, что человек семь-восемь, не менее. И эти люди никак уж не могли вести себя так тихо.
Бас открыл калитку и пошел по заросшей тропинке. Под ногами захрустело битое стекло. “Опять что ли Чукин взбунтовался?” - подумал Рафик. За столиком, который находился между кухней и дачным домиком, никого не было. Раф приблизился к столу и недоумении остановился. Из дома донеслась какая-то возня, и через минуту оттуда вышел задумчивый Петя, который волочил за собой по полу что-то громоздкое. Приглядевшись, Бас увидел, что это тело. “Неужели они все уже так упились?” - поразился Бас. Петя, не замечая его, проволочил тело по ступенькам крыльца и потащил по направлению к сортиру. Басу стало не по себе. Петя скрылся за кустами, и до Рафа долетел звон битых теплиц, на которые Петя свалил тело. “Он бы не стал туда кидать пьяного… Он кого-то неживого туда положил, - стал размышлять похолодевший Бас. - Свалить мне что ли побыстрее отсюда?”
В это время Петя вернулся и снова скрылся в доме. Бас все никак не мог решить, как же ему поступить - ретироваться, спросить у Пети, в чем дело, или же просто наблюдать. Пока он делал последнее.
Через небольшой промежуток времени Петя появился на крыльце с другим телом и опять потащил его к туалету. На Рафа он не обращал ровно никакого внимания. Бас присел на стол и вытащил сигарету. Петя продолжал вытаскивать тела из дома. Наконец, Раф рискнул подойти поближе и посмотреть, кого в очередной раз тащит Петя. Когда он это увидел, ему стало очень нехорошо. Тело, которое тащил его приятель, принадлежало Пете. “Петя тащит Петю”, - глупо подумал Бас, и, когда Петя опять отправился со своей ношей к сортиру, Рафик вошел в дом в комнату справа, откуда уже несколько раз появлялся Петя. Там ничего особенного не было, и Фатахов заглянул в смежную комнату. Там царила темень, окно было чем-то завешено, но при свете, пробившемся в комнату из открывшейся двери, Бас разглядел, что на дальней кровати что-то лежит, а также лежит что-то еще и около кровати.
Бас дрожащей рукой нащупал выключатель, и комната озарилась слабым светом, исходящим от единственной тусклой лампочке на потолке. Теперь Рафику было отчетливо видно то, что лежало около кровати и на ней. Это были тела на одно и то же лицо. И лицо это было Петино. Баса начало подташнивать. Пети валялись кое-как, с разбросанными в стороны конечностями и спутанными волосами, падающими на закрытые глаза. И лица у них всех были пьяные.
“А не снится ли мне это?” - вдруг пришло Фатахову в голову, и в этот момент кто-то оттолкнул Баса в сторону, и тот увидел Петю, вернувшегося за очередным телом.
- Петь? - осторожно окликнул его Рафик. Петя не обратил внимания и, взвалив свою копию на плечи, сгибаясь под ее тяжестью, вышел из комнаты. “Поеду-ка я обратно, - решил Бас. - И чего я сразу так не поступил? От любопытства-то кошка сдохла…” Он потянулся к выключателю, в последний раз окинув взглядом свалку Петиных тел. В ту минуту один из Петь открыл глаза. Он совершенно бессмысленным, мутным взором оглядел Рафика, с трудом приподнявшись, встал и шатаясь направился в его сторону. Рафик замер, вдавившись спиною в стену, но Петя прошел мимо него и покинул комнату.
Через пару минут Раф услышал грохот и грубый Петин голос, вопрошающий: “Ты куда?!”. Фатахов, не дожидаясь, пока очнутся остальные Пети, погасил наконец свет и на цыпочках удалился.
Выйдя из дома, он уселся за стол, посмотрел в сторону туалета и увидел там Петю, согнувшегося в три погибели над кучей тел. Как показалось Рафику, все остальные Пети тоже просыпались и пытались встать, а настоящий Петя их старательно укладывал. По ступенькам спустился еще один Петя, еле держащийся на ногах. Он остановился в двух шагах от стола, за которым сидел Бас, и ухватился за ствол дерева, чтобы не упасть. Он опустил голову и нечесаные волосы закрыли его лицо.
- У-у, - произнес Петя, выражая в этом звуке свое состояние.
Настоящий Петр, так и не разобравшись с пробуждающимися копиями, возвратился, сел за стол напротив Фатахова и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
- Задолбали, - тихо и мрачно сказал он, ни к кому не обращаясь.
- Курить будешь? - спросил Бас, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, и протянул Пете пачку “Честера”. Петя никак не отреагировал на вопрос и, облокотившись на стол, закрыл глаза.
- У-у, - повторил Петя, стоявший около дерева.
- Достал! - бросил, не оборачиваясь, настоящий Петя.
- Ты что, не видишь меня что ли?! - взорвался вдруг Рафик и, перегнувшись через стол, с силой пихнул приятеля в плечо. Тот качнулся от удара, но ничего не ответив и даже не посмотрев на Баса, вздохнул, вылез из-за стола и опять скрылся в доме. “Тягомотина, - подумал Раф. - Все, линяю”. Он встал и покинул Петину дачу.
Дождавшись электричку, он забрался в вагон и принялся искать свободное место. Найдя его наконец, усевшись и вздохнув было с облегчением, Рафик вдруг осознал, во что он вляпался. В электричке было достаточно много людей, и все были Петями. С такой же кондицией опьянения и выражением на лицах, как и дачные. Тут Бас уже не сомневался, что спит. “Ну ясно, чьих это руг дело, - уныло пробормотал Рафик. - Совсем не смешно, не интересно и бессмысленно… И когда я проснусь?”
Поезд подлетел к платформе. Двери открылись и голос из репродуктора, само собой принадлежавший Черной Любви, объявил:
- Станция “Проснись!”
Бас немного потормозил, но вдруг понял, что это означает. Он резко вскочил и, наступая Петям на ноги и всех расталкивая, бросился к выходу из электрички, но железные двери сомкнулись прямо перед его носом с ужасающим грохотом. Бас попытался выбить стекло, но у него не получилось, и тогда он кинулся в вагон. Тем временем поезд тронулся. Пети глядели на мечущегося Баса из под прикрытых век и нагло улыбались, явно злорадствуя. Все происходило в полной тишине, копии не издавали ни звука.
Бас пробрался к ближайшему окну и, схватившись обеими руками за ручки, приподнял верхнюю его часть. Окно подавалось нехотя, но Рафик, изо всех сил нажимая на него снизу, смог открыть его на расстояние, достаточное для того, чтобы пролезть. Поезд все набирал скорость; платформа уже осталась далеко позади, и он мчался над крутым песчаным откосом. “А, раз сплю, то значит можно!” - решил Рафик и полез в окно. Сначала он просунул в него переднюю часть туловища и, вытянув постепенно вверх руки, зацепился там, сам не поняв за что. Потом выпростал ноги и повис на руках. Пети с любопытством наблюдали за его перемещением. Как ему быть дальше, Бас не знал. Вернее, знал, конечно, что надо отпустить руки и падать вниз, но сделать это он боялся и продолжал висеть за окном, а электричка, все ускоряя ход, летела вперед.
Вдруг один из Петь, видевший ближе всех к окну, встал и, высунув наружу руки, радостно улыбаясь, стал щекотать Баса. Рафик зажмурился, пытаясь превозмочь это ощущение, но долго выдержать не смог и разжал пальцы рук. Поезд проезжал теперь уже над каменистым склоном, и Раф со всей дури приземлился на него. Так и не открывая глаз, Фатахов покатился вниз по камням. Больно не было. Было обидно. Обидно по отношению к тем, кто это устраивал. Из окон уносящегося поезда доносился громкий многоголосный Петин смех.
На каменистой поверхности торчало одинокое дерево дуб. Рафа угораздило впечататься именно в него. Одновременно с ударом Фатахова посетила мысль, что платформа “Проснись!” уже очень далеко от этого места, и он напрасно так рисковал. В следующий момент с дуба что-то с шумом грохнулось и приземлилось рядом с Басом. Это оказался длинноволосый парень. Какое-то время он лежал без движения лицом вниз, и Раф с ужасом подумал: “Опять Петя!”. Он уже думал было уносить ноги, но парень вдруг зашевелился и поднял голову. На Рафика глядело хитрое лицо с усами и карими глазами и с очень недовольным выражением.
- Ты сдурел что ли?! - раздраженно бросил упавший. - Ты чего меня стряхнул?!
- А я откуда знал, что ты на дубе сидишь? - возмутился Бас и грубо добавил:
- Кто еще сильнее сдурел!
Парень встал и поднял с земли валявшуюся неподалеку черную кожаную шляпу, вероятно слетевшую с его головы во время падения. Он стряхнул с нее пыль и надел. Раф все сидел около дуба и исподлобья косился на незнакомца. Неожиданно вверху прошелестела листва, и на голову незнакомцу свалилась разрисованная гитара, издав плачущий звон. Парень от неожиданности присел, а потом выругался сквозь зубы, злобно глядя на Баса.
- У тебя там больше ничего нет? - поинтересовался Рафик, опасливо вглядываясь в гущу зелени.
- Больше ничего! А тебе что надо? - резко ответил он.
- Да мне как раз не надо, - хмыкнул Бас.
- А ты случайно не боишься светящихся орлов? - зловеще проговорил незнакомец.
- К сожалению, нет, - поднимаясь и оглядывая себя, ответил Фатахов.
- А то бы я показал! - угрожающим тоном продолжал парень.
- Да ладно тебе, - примирительно сказал Бас. - Меня Андрей зовут. А тебя?
Парень подумал, поглядел на протянутую ему руку и нехотя ответил на рукопожатие.
- Ангел, - процедил он.
- Дубов! - сказал голос извне.
- Пошел ты! - отмахнулся Ангел в пустоту.
- А кому ты это сказал? - полюбопытствовал Бас.
- Черной Любви!
- Ба! Ты тоже их знаешь?! Может, мы вообще с тобой один сон сейчас смотрим?! - обрадовался Раф почему-то, скорее всего в надежде, что нашел товарища по несчастью.
- Да нет, я-то не сплю. Это ты спишь, а я тебе снюсь. - Ангел ухмыльнулся. - Я тоже оттуда!
Рафик погрустнел.
- Может, ты подскажешь, как мне проснуться, раз ты оттуда? - попросил он.
- Это не ко мне, - сухо ответил Ангел и, взяв гитару, стал забираться на дерево. В это время с дерева что-то снова упало, на этот раз что-то совсем маленькое и легкое. Это был Нимб. Дубов чертыхнулся, спрыгнул вниз, поднял его и снова полез на дерево.
- Сейчас крылья свалятся! - сострил Бас, но Ангел так на него посмотрел, что Бас поперхнулся собственной фразой.
Когда Ангел достиг нижней ветки, он наклонился к Рафу и наставительно произнес:
- Хочу на прощанье дать тебе один совет. Запомни: никогда… не садись на крышку пианино. - Он помолчал. - И знаешь, что… И вообще на крышку не садись. - С этими словами он снова стал карабкаться вверх, ловко цепляясь свободной от гитары рукой за ветки. Из заднего кармана джинсов торчал сложенный пополам Нимб.
- Интересно, там, в проксаксизме, много таких? - язвительно пробормотал Рафик и пошел в сторону, противоположную рельсам.
Он долго брел, глядя себе под ноги и поддевая носком кеда камешек. Когда он наконец поднял глаза, то увидел, что находится в пустыне. Рафик огляделся. Справа вдалеке маячило черное строение. Вздохнув, Фатахов побрел к нему. По мере приближения он начинал догадываться, что это за здание, и когда добрался наконец до него и увидел вывеску “Морг”, то не сильно удивился.
- Так, теперь чего? - криво усмехнувшись, пробурчал Бас. Никаких позывов к действию он не ощутил. Рафик все-таки решил войти туда, хотя его и пугала мысль, что все трупы или манекены, лежащие там, окажутся вдруг Петями. Но в момент, как он потянулся рукой к дверной ручке, дверь открылась и на пороге возник его давний знакомый Дамми.
- Приветик, - ласково сказал он.
- Привет, - ответил Бас. Ему было сейчас не до Дамми, ему хотелось проснуться.
- Ну надо же! Мы опять встретились! Может, это судьба? - спросил манекен.
- Сомневаюсь, - сухо ответил Раф, вспомнив как Дамми его бросил после идиотской свадьбы. - Меня ваши сны достали. Я больше спать не хочу!
- Ты знаешь, что я могу тебя разбудить, - помрачнел Дамми. - Но я так хотел с тобой пообщаться…
- Раньше надо было думать, - грубо произнес Раф.
- Значит, ты все-таки покинешь меня? - глотая слезы, спросил альбинос.
- Я хочу проснуться! - громко сказал Рафик, подаваясь всем корпусом вперед. Дамми отступил на шаг и опустил голову.
- Ну, как знаешь, - горько вздохнул он. - Просыпайся…
Фатахов проснулся. Было уже утро. Поверх одеяла, укрывающего Рафика, лежали тетрадные листы, испещренные торопливым неровным почерком. Это был черновик его творения, которое он перечитал перед тем как заснуть. Он взял листы в руки и страдальчески закатил глаза. Вдруг Басу вспомнилось расстроенное лицо Дамми, и ему стало стыдно. “Ну вот, опять, - подумал он. - А в следующий раз (Бас уже забыл, что решил больше не посещать проксаксизм) он меня проигнорирует… Как журавль с цаплей, честное слово!”. Раф свесил ноги с кровати и, съежившись от утренней прохлады, задумался.
* * *
На рассказе “Зеленая нитка” проба пера не закончилась. У Баса возникла идея написать трилогию, первой частью которой являлась уже знакомая вам “Зеленая нитка”, а две другие были пока в замыслах. Одну из них он уже продумал, называться она должна была “Зеленая елка”. А вот со второй Раф никак не мог решить, как лучше озаглавить ее, - “Зеленое платье” или “Зеленая скрипка”. Наконец, остановившись на втором варианте и пометив это на полях своей трудовой тетради, он принялся за дело.
На этот раз писалось труднее, Рафик часто останавливался и глядел задумчиво в одну точку, подбирая слова. Тетрадь пестрела перечеркнутыми словами, а то и целыми фразами; пару листов пришлось выдрать. Сочинял Раф снова ночью, и глаза его слипались, но он нашел выход и смотрел попеременно то одним глазом, то другим, меняя их, когда один из них уставал так, что совсем было невмоготу.
Раз уж я представила для вашего внимания первое сочинение Фатахова, то, полагаю, есть резон показать вам и два остальных, чтобы можно было воспринять эту трилогию целостно. Что я и делаю.
“Зеленая ёлка”
В одном подмосковном лесу росла елка. Конечно, это была не единственная елка в том лесу, но описывать мы собираемся именно ее, ибо это была особенная елка. Так как лес, в котором она росла, находился на невысоком холме, то и елка, соответственно, тоже. Она росла на склоне этого холма, где деревьев было поменьше, а значит, им было посвободнее и посветлее, чем наверху. Елке было комфортно и хорошо на этом склоне, и она росла себе и набиралась сил.
Елка была жизнерадостная и игривая. Она любила покачивать своими колючими ветками в такт музыке, часто доносившейся до нее из магнитофонов многочисленных компаний, собиравшихся в том лесу на пикники. Когда никто не видел, она весело сбегала со склона, на котором росла, вниз. А делала она это, когда никто не видел, потому что никто не знает, что бы случилось, если бы кто-нибудь увидел молодую елку, весело сбегающую со склона.
Но однажды это все-таки случилось. Маленькая девочка гуляла по лесу и собирала ягоды. Она, конечно, гуляла не одна, потому что была маленькая, а с бабушкой, но обе они увлеклись и разошлись в разные стороны, так что не видели друг друга. Но девочка не боялась, потому что бабушка часто аукала ее, и девочка откликалась звонким голоском.
Ягод в том году в лесу уродилось много, и девочка, счастливая, собирала в маленькую корзинку щедрые природные дары. Вдруг она почувствовала, что земля дрожит. Сотрясение становилось все ощутимее, и скоро стало сопровождаться звуком, тоже быстро усиливающимся. До ушей девочки долетал топот чьих-то мощных ног. Девочка какое-то время еще стояла, наклонивши голову и выискивая ягоды, но, не выдержав, подняла голову и посмотрела в сторону источника звука. Прямо навстречу ей с холма сбегала огромная елка, издавая громкий топот.
Девочка с радостью бы не поверила своим глазам. Но ушам, ногам, ощущающим сотрясение земли, и глазам одновременно не поверить она не могла. Ей просто пришлось поверить, поверить в то, что с холма к ней весело сбегает громадная елка.
- Елки зеленые! - сказала нечаянно девочка. Она даже не знала такого выражения, она для этого была еще слишком маленькая, но когда-то она слышала се изречение от взрослых, и в этой дикой ситуации оно всплыло у нее из подсознания и выплеснулось в речи.
Елка тем временем подбегала все ближе. Она, скорее всего, тоже заметила девочку, но остановиться уже не могла. Вы, наверное, обращали внимание, что невозможно остановиться, когда бежишь с высоты, кроме как при помощи падения. Но елка об этом, наверное, не знала, - о том, что можно остановиться, упавши. А может, и знала, но падать не хотела. Во-первых, она бы не смогла уже подняться, а во-вторых, сами посудите, что будет, если на бегу, на всей скорости вдруг споткнется и упадет огромная елка.
В результате елка неумолимо приближалась бегом к месту, где стояла оцепеневшая девочка. Корзинка давно выпала из ее маленьких ручек, и так старательно собранные ягодки высыпались из нее в густую траву. Рот у девочки был открыт от изумления, и большие синие глазенки выпученно смотрели на сбегающую елку. В какой-то момент маленький слабый организм девочки не выдержал нервного напряжения, сердце ее остановилось, и она умерла. Елка пробежала мимо упавшей на землю девочки и, громко топая, скрылась за остальными деревьями.
Долго потом громко кричали потревоженные птицы, и долго аукала девочку бабушка”.
Вот такое небольшое произведение было второй частью Басовской трилогии. Третью часть, в которой Раф выложился стихами, я помещу сюда немного ниже.
* * *
Рафик спускался по темной проксаксизской лестнице вслед за Джокером. Он шел и обдумывал свои творческие порывы, - чем они были вызваны и как лучше себя в них выразить.
Когда они были уже совсем близко к месту назначения, Раф вдруг вспомнил, что принял решение больше здесь не появляться. Он досадливо сморщился, с удивлением однако подумав, что, как это ни странно, он совершенно забыл о своем решении. Теперь отступать было поздно, Джокер уже переступал границу темной и светлой частей проксаксизма, и Раф, ускорив шаг, догнал его и отправился вслед за ним. Оказавшись в проксаксизской квартире, тело Джокера странным образом преобразовалось в скопище плотно прижатых друг к другу шариков. Эта субстанция еще напоминала Джокера, который дребезжащим и даже каким-то жужжащим голосом пробормотал:
- Покедова! - И затем шарики стали по одному отделяться от общей массы и летать вокруг нее, делая обороты с каждым разом все шире, и в конце концов разлетелись в разные стороны, оставив Фатахова в легком шоке. Где-то он видел подобное, но не помнил, где. Ну, а я вам могу пояснить, что эту фишку Джокер позаимствовал из небезызвестного фильма “Газонокосильщик”.
Стало быть, Джокера разбросало в разные стороны, а Рафику пришлось опять ходить в одиночестве. Одной из новых комнат была комната ДАРЫ ЗЕМЛИ. Вспомнив, что на самом деле существует сеть продуктовых магазинов с таким названием, Рафик смело отправился туда, собираясь добыть чего-нибудь съестного.
Попав в ДАРЫ ЗЕМЛИ, ничего похожего на магазин Раф не увидел, а оказался в знакомом ему месте, именующемся МОРГ. Раф чертыхнулся и собрался было уже удалиться обратно, как его заставил вздрогнуть знакомый скрипучий голос:
- Ты опять? И что ж тебя так сюда притягивает?!
Это было сказано человеком, у которого почти не осталось зубов, поэтому Бас с трудом разобрал слова. Сторож стоял неподалеку и держал двумя пальцами отколотую от чашки ручку. Периодически он делал движение, словно подносит чашку ко рту, но замечая, что чашки на самом деле нет, сердито хмурился.
- Если бы я знал, что, когда я войду, табло изменится на МОРГ, то ни за что бы не вошел! - гордо произнес Раф.
- Ничего там не менялось, - прошамкал дед. - Это ДАРЫ ЗЕМЛИ.
- И что ж здесь за дары? - язвительно усмехнувшись, спросил Рафик.
- Как что? - удивился сторож. - Трупцы, конечно!
У Рафика вдруг возникло непреодолимое желание треснуть сторожу в челюсть, да так, чтобы выбить последние зубы. С великим трудом поборов в себе это желание, Раф еле выдавил из себя:
- Ну, значит, я не по адресу. Извините. - С этими словами он взялся за ручку двери, но вдруг краем глаза заметил еще одну фигуру, стоявшую в темноте и наблюдавшую за происходящим. Раф повернул голову и разглядел Дамми, молча смотрящего на него. “Так, - подумал Бас. - Сейчас он меня обломает”.
- Здравствуй, Дамми, - вежливо начал он.
- Приветик, - безразличным голосом сказал альбинос.
- Пойдем, по проксаксизму прогуляемся, - предложил Раф.
- Да ну.
Бас даже не знал, что ему на это и сказать, но на всякий случай поинтересовался:
- Ну, а чего бы ты хотел?
- Ничего мне не надо, - с безнадежностью в голосе проронил Дамми и, развернувшись, стал удаляться вглубь морга.
- Стой! - Раф побежал за ним. Дамми остановился, недоверчиво косясь на Рафа. - Ты не обижайся на меня, пожалуйста! Я очень хочу с тобой пообщаться!
- Просто пообщаться? Или ты мог бы быть мне другом? - манекен устремил на Фатахова взгляд, полный вновь обретенной надежды.
- Да, конечно! - уверил его Бас. - Я могу быть тебе другом!
- Можешь… А будешь ли?
- Ну, да, - с некоторой нерешительностью ответил Бас, задумавшись вдруг над тем, что Дамми имеет в виду.
- Правда?! - засияв от счастья, спросил Дамми.
- А не могли бы вы свои проблемы решать где-нибудь в другом месте? - вдруг ворвался в их диалог третий голос, принадлежавший старому сторожу. - Трупцы, все-таки…
- Пойдем? - спросил Бас у манекена, указав глазами на выход. Дамми кивнул и взял его за руку, и они вышли из комнаты.
- Ура!! - крикнул сторож им вслед и булькающе закашлялся.
- Если я когда-нибудь еще раз с ним встречусь, я этого не переживу, - пробурчал Рафик.
- Да ты зря так, - возразил Дамми. - Он добрый дед. Он любит людей. И труд.
Басу показалось, что он скоро пожалеет о новой дружбе, и он немного загрузился. Они бродили по коридору, не зная, куда лучше зайти. В это время из комнаты РАФ друг за дружкой выползли Алект с Фенолом.
- Ба! - заорал Алект, тыча пальцем в Рафика. - Ты глянь, Фенол! А у нас в квартире Бас! Линзы падают из глаз!
Фенол заржал. Дамми изумленно уставился на двух закадычных друзей.
- Бас! - снова заорал Сумасшедший Алект, который явно был возбужден больше обычного. - А не посетить ли тебе парикмахерскую? Мы тебя басмой покрасим!!
Бас, насупившись, молчал. Дамми наконец пришел в себя и потащил Рафа за собой прочь от неразлучной парочки. Бас, не оглядываясь, последовал за ним.
Комната, около которой они остановились, тут же приобрела название ДАММИ, и новоиспеченные друзья зашли туда. Она была совершенно пустая, с одним большим окном во всю стену, противоположную двери, и с балконом.
- О, пойдем на балкончик! - весело попросил Фатахов.
- К сожалению нельзя - он рухнет.
- Почему? - удивился Раф.
- Потому что я живу за законом вечного руху.
“Странный он все-таки, - подумал Раф. - Очень странный”.
Друзья опустились на пол. Бас уселся по-турецки, а Дамми расположился полулежа, опершись на локоть.
- Расскажи мне о себе, - попросил он Баса. Тот растерялся, и вдруг неожиданно для себя произнес:
- А хочешь, я тебе свои произведения дам почитать?
- Да, конечно!! - обрадовался Дамми, захлопав в ладоши.
Рафик полез в карман джинсов и вытащил измятый листок бумаги в клеточку, где было его третье произведение в стихах.
- Два других у меня дома сейчас, - извиняющимся тоном произнес Раф. - А это вот, можешь читать. Уж не знаю, как тебе будет…
Дело в том, что самому Басу стихи эти не то, чтобы не нравились, но они были ему противны. Дамми взял бумажку и начал читать. И вот, что он там прочел:
“Зеленая скрипка.
Вокруг очень тихо, но может быть тише.
Решил написать я бредовые вирши.
Давно уж пора создавать мне творенья,
Хоть нету ни времени, ни вдохновенья.
Но то не беда, вся проблема - начало,
А дальше бы сердце мое застучало,
И я, выжимая из мозга остатки,
Заставил бы ручку бежать по тетрадке.
А в общем, начало уже и готово, -
Не так уж и трудно цепляться за слово.
Теперь понемногу вливать струйку бреда, -
И вот над бездарностью в чем-то победа!
В моих полушариях странные скрипы.
Хочу писать “пипочки” - пишутся “пипы”,
Рисую ключи я скрипичные всюду.
Еще неизвестно, чем завтра я буду.
Зеленая скрипка висит на стене.
Зеленая скрипка не нравится мне.
Смычок ноздреватый лежит на полу,
И медленно он подползает к столу.
А я за столом тем сижу, супчик ем.
Ползучий смычок мне не нужен совсем.
Зеленая скрипка ползет по стене,
И вроде она улыбается мне.
“Зеленая скрипка, ты мне не нужна!”
Но слов моих не понимает она.
Все ближе, и ближе, и слышится мне
Царапанье скрипки по гладкой стене.
Мне страшно, меня начинает трясти,
А скрипка с смычком продолжают ползти.
Противно на скрипку уже мне смотреть.
Смычок начинает зловеще шипеть…”
(На этом месте Басу действительно стало настолько противно, что он отшвырнул ручку и вылез из-за стола, поэтому стихотворение осталось незаконченным).
Пока Дамми бегал глазами по строчкам, Раф ревниво следил за выражением его лица. Но так как лицо манекена ничего в дранный момент не выражало, то Раф вздохнул, отвернулся и принялся смотреть в окно. За окном шел дождь, и Раф с удивлением отметил, что ведь это не простой дождь, а проксаксизский. Когда Бас до этого додумался, дождь вдруг застыл на месте и после этого пошел вверх. Раф изумленно моргнул, сказал “ой!” и протер глаза. Дамми отвлекся, посмотрел, что заинтересовало Баса и спросил:
- Ты здесь таким вещам еще удивляешься?
Бас вспомнил ситуации гораздо необычнее этой и пробормотал:
- Вообще-то да… Ничего особенного.
Дождь тем временем опять замер, капли повисли за окном и вдруг полетели вправо.
- Да не обращай ты внимания, - раздосадованно протянул манекен, заметив, что Бас вовсю продолжает таращиться в окно. Дамми пожал плечами и стал дочитывать стих, а Бас наконец увидел то, что его очень порадовало: дождь пошел прямо в сторону окна. Капли ударялись о стекло под прямым углом и стекали вниз. “Наверное, так выглядит стеклянный потолок под дождем”, - подумал Фатахов.
- Не совсем! - весело откликнулся на его мысль голос Черной Любви. - По потолку не стекает так как здесь!
- Чего это он мне только войсовые мессаги кидает? - неожиданно для себя бросил Раф. Дамми диковато взглянул на него и снова опустил глаза на листок. Читал он очень медленно и вдумчиво, и Раф очень заскучал. Наконец манекен дочитал, сложил лист и протянул его Басу. Тот замер в ожидании.
- Здорово! - с восхищением сказал альбинос. - Мне очень понравилось. Дашь мне еще чего-нибудь?
Раф оторопело смотрел на своего первого читателя. С лица последнего не сходила счастливая улыбка.
- Тебе правда что ли понравилось? - недоверчиво спросил Раф.
- Конечно! Так здорово! Правда! Я буду поклонником твоего творчества! Можно?
- Можно, - робко пожал плечами Бас.
- Ну и славненько. Пойдем теперь гулять!
Они снова взялись за руки и отправились гулять по проксаксизму.
1997-1998 гг.