…уйду, а ты всё будешь повторять.
Опять, опять, опять, опять, опять…
Х. Л. Борхес
Низкое свинцовое небо изливало на город накопившуюся в нём влагу, зло стегало дождём пустые улицы, но через некоторое время осознав своё бессилие, свою неспособность повлиять на странные и загадочные алгоритмы жизни в раскинувшихся на много километров вокруг лабиринтах бетона, стекла и железа, прореженных уже уставшей от летнего солнца и затронутой увяданием зеленью, успокоилось. Капли гулко стучали по крышам и зашторенным окнам, за которыми виднелся желтоватый свет ламп и мелькавшие тени людей.
Дождь окутал город плотной пеленой, будто хотел смыть с него пыль и краски ушедшего лета, чтобы подготовить к приходу осени, уныние которой уже можно было разглядеть в глазах редких прохожих, которые торопливо шагали по лужам, с каждым шагом разрушая свои в них отражения…
Время с каждой холодной каплей медленно падало в колодец прошлого, забирая с собой остатки ничего не значащих воспоминаний. Небо медленно наливалось темнотой… Один за другим загорались уличные фонари; их свет наполнял вечер золотистым сиянием, отражаясь от мельчайших частиц воды и мокрого асфальта.
Одинокий человек медленно брёл по печальным серым улицам. Что искал он среди капель воды, запаха дождя, полумрака пустых улиц и бесконечных и вездесущих своих отражений: в лужах, окнах, витринах, своих и чужих воспоминаниях?…Что потерял он и что нашёл?…Краски и запахи последних дней августа, звон листьев под струями воды, случайный взгляд случайного прохожего?…
На одной из улиц, вроде бы ничем не отличающейся от других, он свернул в арку и оказался перед гладкой зеркальной поверхностью лужи. Он подошёл к ней, наклонился, чтобы лучше разглядеть своё отражение, cплюнул прямо на него, немного постоял, наблюдая расходящиеся по поверхности воды круги, искажавшие зазеркальный мир и его усталое лицо, но через некоторое время, словно напоминая о недолговечности сущего, исчезнувшие. Он пересёк наполовину затопленный двор и растворился в темноте неосвещённого подъезда. Поднимаясь по лестнице, он считал про себя ступеньки, и с грустью отметил, что их количество за последнее время нисколько не изменилось. Войдя в квартиру он снял мокрую одежду и ботинки, прошёл в небольшую, скудно обставленную и заваленную книгами комнату, широко распахнул окно, недолго постоял так и подошёл к зеркалу.
Взгляд его, наполненный невообразимой тоской и безысходностью, заставил меня похолодеть. Я поднял руку и коснулся холодной гладкой поверхности зеркала, желая убедиться в его существовании, а оно как всегда с постыдной и пошлой точностью отражало всё его окружавшее. Мне всегда казалась невероятной способность этой хрупкой стекляшки служить границей двух миров, сдерживать их влечение друг к другу.
Я убрал руку и молча наблюдал за каплей, медленно стекавшей по обе стороны зеркала…Внезапно наши взгляды встретились.
Небольшое авторское отступление.
В принципе, на этом долгое время я считал миниатюру законченной, она долго пылилась в старых папках под диваном. Недели три назад меня охватило чувство незавершённости, я эксгумировал её оттуда и дописал. Честно говоря не знаю, лучше ли получилось, поэтому предлагаю читателям сначала прочитать первую часть, а через некоторое время – вторую. Приятного чтения…
Его лицо белизной своей напоминало белизну покойников, а глаза были похожи на два чёрных колодца, источавшие ненависть и злобу… Я почувствовал, что он всеми силами пытается проникнуть за разделявшую нас тонкую грань. Мне безумно захотелось разнести зеркало вдребезги, но я знал, что брызги стекла не смогли бы затушить языки полыхавшего во мне страха; я представил взгляды сотен глаз с сотен осколков… Я отвернулся и подошёл к окну, открыл его и долго стоял, блуждая взглядом по фасадам зданий, пустым и светящимся окнам, улицам, не различая деталей, потрясённый и раздавленный… Монотонный стук капель гипнотизировал пульсирующими ритмами… Я, стараясь не глядеть в зеркало, подошёл к нему и накрыл какой-то грязной тряпкой.
Помню, что весь тот вечер я просидел на кухне, не подходил к телефону, не открывал двери… Сидел почти неподвижно, а мысли, словно стервятники, почуявшие запах падали, безумным вихрем кружились вокруг страшных вопросов. Я ли стоял у зеркала или он? Есть ли вообще «я» или вся моя жизнь – отражение его жизни, его «я», чувств, впечатлений, воспоминаний?…Мелькало желание положить конец всем этим кошмарам и раскроить себе горло опасной бритвой, с мрачным удовольствием наблюдая за тем, как из его горла, заливая зеркало, будет хлестать кровь… Просидев так несколько часов (мне они казались столетьями, или мгновениями) я прошёл в комнату и, упав на застеленную кровать, провалился в тяжёлые, фантасмагорические кошмары…Они плавно перетекали друг в друга, несколько раз я просыпался в холодном поту, ничего не соображая от ужаса, в мимолётном облегчении закрывал глаза и вновь проваливался в их бездонную пропасть…
Сейчас могу вспомнить лишь один, да и то, вероятно потому, что он имел какую-то определённую форму, позволившую моему сознанию отразить его: я стою в огромном тёмном зале, размеры его таковы, что стен и потолка не видно. Стою перед зеркалом в белой венецианской маске. Я знаю, что мне необходимо её снять, но ужас охватывает меня и парализует тело, я смутно чувствую, что под ней скрывается нечто ужасное, противоестественное всему мирозданию. Сейчас я понимаю, что если бы тогда, во сне я снял маску, то, наверное, сошёл бы с ума.
Несколько следующих дней я почти не помню… Я ходил как в тумане, избегал людей, перестал выходить из квартиры…Думаю, что это продолжалось около месяца.
В один из тех серых осенних дней, когда на веках уже чувствуется лёгкое дыхание зимы, я отправился на набережную. Может быть близость реки, её медленное, спокойное течение, может быть небесный и какой-то тёплый запах падающего снега, может ветер, ласково трепавший мои волосы, может всё перечисленное и то, чего я не назвал, вывело меня из состояния, в котором я пребывал все эти дни… Суицидальные мысли уходили, я перестал бояться зеркал; помню, что в тот день даже наклонился к волнистой глади воды, глупо улыбаясь своему отражению… Понимание пришло ко мне издалека, откуда-то из глубин моего сознания, всё стало простым и понятным… Хотелось жить…и смеятся…
Он, я, ты, читающий эти строки, звуки города и запах подземки, стая птиц, медленно летящая в сумрачном небе и старые воспоминания о давно ушедшем детстве, мои и ваши отражения, отражения этих отражений, оба наши мира и ещё неисчислимое их количество – сами отражения, отражения Того единственного, кто может сказать «Я», отражения Творца, бесконечно одинокого в своей множественности и пустоте, полной всего всевозможного содержания… Он сидит там, наедине со старым зеркалом, погружённый в мысли о…но этого нам, вероятно, знать не дано…..
День медленно растворялся во мне, вскоре ночь медленно поглотила предметы и свет, потом и я растворился в ней, чтобы родиться завтра и снова…
P.S. Люди, прочитавшие эти строки, задумайтесь над тем, кого вы видите в зеркале…
15 февраля 2002г.