Они приехали на прокатном «Экскорте». Он, она и сын, крупный мальчишка лет восьми. Начальник вызвал меня, чтобы я показал им город или сводил в бассейн. Виктор, так, вроде, его звали, дружил с моим шефом когда-то, в старой чёрно-белой жизни. Это по его просьбе посылал меня шеф в какую-то деревню под Франкфуртом забрать старую БМВ 7, которую Виктор и не продавал ради такого вот случая. Автомобиль мне с первого взгляда не понравился. Да и мужик, который на на нём всё это время ездил, как видно, ни копейки не вкладывая, тоже был не больно симпатичен. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, оба они были ещё хуже. Машина жутко скрежетала и скрипела, особенно на поворотах. Мне всё время казалось, что вот-вот передний и задний мост поедут на очередном повороте каждый в свою сторону, тормоза были тоже дрянь. Правда был там кондиционер, но это уже не спасало. Мужик мне рассказывал, что следил за машиной, прямо, как за родной. Сволочь, до чего аппарат довёл!
-Шеф, неужели у нас настолько плохое положение, что мы будем торговать теперь такими машинами? - застонал я по возвращении, радуясь, что вообще вернулся живым.
-Скажи ему сам, что ты думаешь об этой колымаге, мне неудобно - ответил мой начальничек, протянув мне трубку. Я сказал. Ощущение было странное, как в вату, то есть реакции не было никакой.
И вот, этот случай наступил, он прилетел из Израиля с женой и сыном, вот тут бы и покататься на своей машине! Досадно ему наверное, подумал я, глядя из окна конторы, как они выходят из прокатной машины.
-Как доехали из Франкфурта?
-Спасибо. Мне Алексей сказал, что Вы покажете нам что-нибуть...
Рука у него была мягкая и сухая, но рукопожатия, как такового не было, он просто сунул ладонь в ладонь. Интересно, он не понимает, что это неприятно или делает это специально?
И тут вышла она и я его дальше не слышал. Лёгкого загара чуть пушистый персик в золотых завитушках выгоревших наверху густых волос, глаза «прощай покой» и фигурка правильная, ручки, ножки, словно игрушечные. Не то, чтобы такие маленькие, а скорее аккуратненькие, ну сделано всё, короче, как для себя! И, что приятно, в нашем национальном стиле. Да, редко, но бывает.
Сынок обращался к кому-то из родителей, что-то они доставали из машины, я сделал Виктору кофе и жене чай, показал, где у нас руки помыть, а сам улыбался (но только внутри!) до ушей. Я всегда улыбаюсь, когда вижу что-то красивое или музыка классная. Ну, надо же, какая ладная! И досталась такому вот долбо...дятлу! Нет, он вовсе не дурак, он там что-то делает в издательском бизнесе и, надо полагать, не бумагу грузит, то есть квартиру уже давно выплачивают и всё у них путём...
Я скажу по секрету, мне одна сотрудница ещё там объяснила, ты, мол, не сомневайся, мы, говорит, всегда чувствуем, когда нравимся! А этой было совершенно поперёк. Ну, они же тоже сигнализируют обычно, то есть, мол, 12 флюидов принято, ты тоже – ничего себе. Да и не покушался я на семейные устои, просто приличия есть приличия! Как-то же надо реагировать, причёску там поправить, взглянуть что-ли искоса, может ресничками ветер сделать, понимаете? Речь то об элементарном уважении! А она, ну просто вся с головой в семье, сын, муж, муж, сын... Тот её еле уговорил кросовки новые купить. И то, только потому, что ногу натёрла. Но в магазине – чисто королева! Не то, что мы, смущаемся, если нашего размера нету, у неё продавец краснел, что плохо английский знает! Ну, чисто «Витя Малеев в школе и дома». Тель-Авив – город контрастов! То есть Штутгарт.
А потом стала распрашивать, как мы тут живём. Ну, я ж не стану Вам пересказывать, сами знаете, как мы тут. Ясное дело, как вчерашний хлеб – за полцены! Тут она кивнула сама себе, в смысле, я так и представляла и удовлетворённо откинулась на спинку сиденья. Беседа её больше не интересовала, главное о Германии ей было уже известно. «Значит и этот выбор был правильным» - подумала она.