Юкоград. Пограничный город, город-тамбур. Последняя станция на пути отчаявшегося странника. Отсюда можно только уехать, но невозможно вернуться. В вокзальных кассах билеты продаются только в направлении «туда». Мой поезд приходит ночью. Опять мне предстоит дорога в темноте.
А пока ещё утро и город стряхивает с себя остатки сна.
Юкоград – огромный вокзал. У меня сложилось такое впечатление, будто местного населения здесь и вовсе не существует. Каждый человек ведёт себя так, будто он впервые попал сюда, да и то на пару дней. И на это время каждый считает город своим.
Такому поведению есть своё логическое объяснение. Я обнаружила его на Главной площади. Огромное асфальтовое поле, посередине которого установлен гладкий оранжевый камень. На нём выбито:
« О, странник, пришедший сюда! Этот город – твой. Ты можешь делать с этим даром всё, что пожелаешь. Только помни, что все твои дела и поступки останутся памятью о тебе для тех, кто придёт сюда потом.»
Я прочитала надпись и усмехнулась. Эти самые странники наворотили здесь порядочно. Юкоград просто захламлен мелкими чудесами и вычурными фокусами, а их создатели никогда не смогут ответить на вопрос, для чего они это делали, потому что для них был важен только сам факт чуда.
Похоже, кто-то из странников так же, как и я, был тронут легендой о гибели Ашеля, потому что постройки этого древнего города занимают значительную часть Юкограда. Всё похоже на старую славянскую сказку: девушки в вышитых блузах и светлых сарафанах спешат к реке за водой, скрипят старые повозки, какой-то старичок печально играет на балалайке. Но всё это не что иное, как мастерски задуманная иллюзия. В Юкограде вообще сложно понять, что истинно, а что ложно. Чудеса бывают разные, их самая низшая ступень – фокусы и иллюзии, а высшая – то, что я называю настоящим волшебством, - это реальность. Здесь чудесами занимаются в основном новички и любители. Нелегко разобраться в этой карусели, поэтому в Юкограде лучше ничего не принимать всерьёз.
Множество поднебесных башен в западной части города - не что иное, как соревнование упрямцев. Каждый из них в своё время мечтал, что его башня будет самой высокой, но потом приходили другие люди и возводили ещё более высокие башни. В городе есть и висячие дома. Просто строят высотное здание и сносят нижние этажи. Дом как бы зависает в воздухе. Местные остряки прозвали это явление «силой привычки». Наверное, сразу поднять дом в воздух строителям не под силу. Есть и своя грустная статистика – при разрушении нижних этажей один дом из сотни не выдерживает и просто разваливается.
Листья на деревьях вырезаны в форме маленьких ладошек. Забавное зрелище. А вот домик на детской площадке – ты входишь в него и видишь, что никакого дома и вовсе нет, что вокруг – ровное пространство. Ты видишь тех, кто находится снаружи, хотя они не видят тебя. Выходишь, и вот он снова перед тобой – домик-игрушка с красной крышей.
Пока я любовалась на него, ко мне подошли парень и девушка. Брат и сестра, Веченар и Минута. У Минуты рыжие блестящие волосы, быстрые глаза, лёгкая улыбка. Веченар серьёзен и задумчив. Он строго смотрит на меня:
- Ты зачем тут, Весна? Бродишь-смотришь?
- Пока да. А ночью на поезд.
- Уезжаешь? – изумилась Минута.
- А что тут особенного? – спросила я.
- Понимаешь, это как-то…странно даже, - сказал Веченар, - Я могу понять, если обычный человек решит уйти, но чтоб сама Весна! Наверное, ты так и не осознала до конца, кем являешься здесь.
- Наоборот. Мне просто надоело, что мне то поклоняются как языческой богине, то готовы забросать меня камнями.
- Это ты про Залесье, да? – это Минута. Солнце прямо-таки журчит в её волосах. Я неопределённо кивнула.
- Но это же ерунда, с кем не бывает! – горячо сказал Веченар, - Но у тебя же здесь особая миссия!
- Да какая миссия! Весна приходит и без меня, зачем нужны эти символы?
- Нет, я говорю не об этом. А о том, что быть Весной – привилегия. Это же бессмертие, сила. Ты и сама знаешь, что обладаешь бесценным даром. Большинство людей, попавших сюда, не получают и тысячной доли того, что есть у тебя. А ты так легко от этого отказываешься! – настаивал Веченар.
- Не слушай его, Весна. – снова вмешалась Минута, - Ведь правильных решений нет. Поступай как знаешь. - она немного помолчала, - Я даже в чём-то завидую тебе. Вот уже триста лет я здесь. Сначала ни о чём не думала, а потом, когда захотела вернуться, поняла, что уже поздно. В никуда не возвращаются. Жалко, конечно, что ты уходишь. Нас не так уж и много.
- Мы завтра вечером едем в Ашлы. – добавил Веченар.
- Тогда передайте от меня привет Калине. – сказала я. Они дружно кивнули. – А где вы побывали сегодня?
- На выставке цветных слонов, - заверещала Минута, - ещё мы считали башни, завтракали в воздушном кафе, помогали лепить стеклянные дома.
- А ещё ходили в картинную галерею. – добавил Веченар.
- Картинная галерея? – переспросила я, спрыгивая с качелей, на которых сидела всё это время, - Где она?
- На Градецкой улице, там увидишь. Пойдёшь туда?
- Подумаю ещё. Наверное, да.
- Я знаю, что ты любишь смотреть картины изнутри. Тогда тебе будет там интересно. – сказала Минута.
Мы стали прощаться.
- Я уже и забыл, как это - расставаться, - улыбнулся Веченар. – Давно никого не провожали.
Минута кивнула.
И я пошла в одну сторону, а они в другую.
Да, Минута права, я просто обожаю заглядывать внутрь картин. Художники выставляют напоказ лишь незначительную часть из того, что они на самом деле представляют. Им удобно прятаться за общепринятыми установками, такими, как «странный», «богема», «сумасшедший». Неплохая маска для души.
В галерее на Градецкой улице было людно, но тихо. Я даже порадовалась такому сочетанию – можно затеряться в толпе и в то же время никто не помешает моим мыслям.
Переходя от картины к картине, я вижу то, чего не видят другие. Вот фиолетовые кошки в ночи бегут к луне по розовым и жёлтым крышам. Мягкое сияние, пушистые очертания… Изнанка картины грустная донельзя. Девчонка с чёрными озёрами глаз. Она тщательно прячет своё одиночество от других за любовью к жизни, за творческой эйфорией. А когда приходит вечером из мастерской, дома её встречает чёрный кот. В комнате светло и радостно, но девчонка почему-то грустит и снова берётся за кисть, чтобы испачкать пальцы чёрной и синей краской.
Мне вспоминается, как в детстве я боялась заглядывать в колодец, потому что было страшно видеть своё отражение в чёрной воде. Вот и сейчас я не хочу видеть всей глубины её грусти и перехожу к другому полотну.
Самоуверенный юноша, неужели ты думаешь, что всё творчество Пикассо можно описать несколькими математическими законами? И ты надеешься, что можно вывести формулу успеха? Знаешь, почему великие люди стали великими? Потому что каждый из них оставался собой. Талант – он либо есть, либо его нет. То ли рыба зубастая, то ли улыбающаяся лошадь…а ещё я вижу мечты художника – они похожи на бело-розовых бабочек, и я невольно замираю, чтобы услышать шорох их крыльев. В нём – что-то непонятное, завораживающее, истинное.
А на этой картине разноцветными стёклышками переливается море, дышит теплом и выкладывает ракушки на берег. Девчонка-солнце с глазищами-звёздами. Она впервые попала на побережье. Но эту картину она не писала с натуры, нет – у красивой девушки, приехавшей на каникулы и так слишком много дел… А вот осенью она так отчаянно заскучала по лету, что решила обрисовать в красках все самые приятные воспоминания. Я улыбнулась. Это лишь осенью тебе кажется, что лето было прекрасным, а тогда, наверное, ты изнывала от жары и выбрасывала через открытое окно назойливых цикад.
Чьи-то ладони закрыли мне глаза. Я обернулась.
- Ты? – я была очень удивлена и обрадована.
- Ты? – с улыбкой передразнил меня Странник.
Так мы стояли и улыбались, как дураки. Потом обнялись. Я поймала его нерешительно-радостный взгляд.
- Как ты оказался здесь, Радос? На тебя это не похоже!
- Теперь похоже. Прости меня, что я так долго шёл к тебе.
Где-то я это уже слышала…
- Я до сих пор не пойму, почему я не могу жить ни без тебя, ни с тобой, – сказала я так тихо, чтобы Радос не услышал. Но он услышал.
- Наверное, это потому, что я всегда рядом , даже когда мы далеко друг от друга.
- Вот именно, рядом, - подтвердила я, - Ты ведь знаешь, что параллельные прямые не пересекаются. Так и наши с тобой пути…
- Так это ж на плоскости. А в пространстве могут и пересечься.
- Откуда ты это знаешь?
- Я и не знаю. Я знаю только то, что нашёл тебя и хочу быть всегда рядом.
- На расстоянии полуметра? Так это разные дороги…
- Зачем ты так разговариваешь со мной? – спросил он.
- Не знаю, не знаю. А тебе обидно или страшно? – повторила я Калинин вопрос - Знаешь, я сегодня уезжаю. И если нам всё-таки суждено встретиться ещё раз, мы встретимся.
- А если мы не встретимся, значит, не суждено?
- Не знаю я. Я ведь когда-то хотела тебя не любить, но меня не спросили. И вообще, давай прекратим этот разговор.
Мы поболтали ещё о разных пустяках, которые всё же не смогли стереть то главное, что мы оба успели сказать. Прощаться мы не стали, просто несколько секунд смотрели друг на друга и молчали. А потом я быстро сбежала по лестнице и вылетела на улицу сквозь стеклянные двери.
Сумерки сгущались быстро, а я всё шла по улице с единственным вопросом в голове, ответ на который нельзя было просчитать заранее. Странно, почему это Радос вдруг оказался здесь? Неужели и вправду искал меня? В рюкзаке что-то зашуршало. Я вскрикнула и бросила его куда-то в траву. Из рюкзака выскочила белка, гневно сверкнула глазищами и умчалась, щекоча сухие листья пушистым хвостом.
И я побежала прочь от этого места, вырываясь из коридора воспоминаний, а в голове так же стремительно проносились строчки:
Я бегу, чтоб этих слов не слышать.
Я не помню, был ты или не был.
Поднимаю голову и вижу
Бледное заплаканное небо.
Наконец я остановилась, чтобы отдышаться и с надеждой посмотрела вверх. Где-то там промелькнула живая звезда и прочертила новую линию в моей жизни.
Ровно в полночь я сидела на вокзале. Поезд запаздывал. В зале ожидания никого не было, кроме меня. Я сидела в кресле, закрыв глаза и уронив голову на руки и думала только о том, как бы мне скорее уехать отсюда. Мысли мои вскоре сбились, потому что где-то рядом раздалось негромкое жужжание. Я подняла голову и увидела обычную мышь-полёвку, которая пролетала мимо меня на высоте примерно тридцати сантиметров от пола. Её маленькие крылышки беспрерывно сновали вверх-вниз, вверх-вниз… Мне стало нестерпимо скучно.
- Не верю. – громко, на весь зал сказала я и для пущей убедительности даже зевнула.
Мышь послушно шлёпнулась на пол и принялась умываться, невозмутимо тараща на меня свои глаза-бусинки. А я вдруг вспомнила про оранжевый камень на площади. Ведь поезд всё равно опаздывает, и я ещё успею что-нибудь сделать. Подумав об этом, я вскочила и выбежала из зала ожидания.
Гасли звёзды, и луна плавала в облаках. Я стояла на площади и размышляла о том, что я могу оставить в память о своём пребывании здесь. Знала точно, что не хочу помпезности, не хочу, чтобы моё творение стало таким же навязчивым и пресным, как и многое в этом городе.
Передо мной простиралось безбрежное асфальтовое поле, ночь лёгким дыханием поднимала с него дневную пыль. Ко мне пришло неожиданно простое и лёгкое решение. Я села на корточки и положила ладони на землю. С закрытыми глазами я увидела поезд, подъезжающий к Юкограду. Вокруг что-то зашелестело и зашептало. Это был знак, что уже можно открыть глаза.
Вместо асфальта колыхался травяной океан. Трава по пояс. Я знала, что так будет каждую ночь. Каждую ночь вместо асфальта на площади будет этот волшебный шепчущий сон. Всё-таки не зря так похожи слова «увидеть» и «удивить». Я поняла, что сделала то, о чём давно мечтала.
Увидят ли другие то же, что и я? Почувствуют ли они дыхание вечной воды? Не знаю. Пусть даже это будет для них просто поле, просто трава, всё равно я рада, что это здесь есть. Вечная Весна..
На другом конце поля тоже стоял кто-то. Я помахала ему рукой и направилась на вокзал.
На перроне толпились люди. Большинство из них, как выяснилось, пришли сюда, чтобы проводить меня. Кто-то вручил мне забытый в траве рюкзачок, наполненный щекастыми яблоками. Провожающие смотрели на меня с нелепым обожанием, к которому примешивался лёгкий страх. А может, они принимали меня за умалишённую? После многочисленных пожеланий и напутствий я наконец-то залезла в тёмный душный вагон, где и спряталась от людских взглядов.
Забравшись на верхнюю боковую полку, я принялась перетряхивать корзинку своих юкоградских воспоминаний.
Радос… Я не знала, что думать. В Юкограде множество иллюзий, но был ли он иллюзией? Не знаю. А если это и вправду проделки Калины? И белка, которую я видела её тогда, в её доме, ещё в Залесье… Тогда всё сходится. Сестра просто хотела меня удержать. А что, если… Я вдруг вздрогнула. Вспомнила ту фреску в Ашеле. Если Радос – настоящий, тогда белка… Неужели я выбрала не ту дорогу? Кто ответит мне на этот вопрос, кроме меня самой?
От этих мыслей хотелось бежать, куда глаза глядят, но я просто отвернулась к окну и включила радио. Знакомая, давно знакомая дивная песня, негромкий голос уверенно поёт, даже когда музыка местами ненадолго обрывается. А слова… «я бегу, чтоб этих слов не слышать»… «Это же мой голос, моя песня» - догадалась я. С этой мыслью и заснула под негромкий стук колёс.