Как-то в одном гаражном кооперативе близ деревни жила-была автомобильная семья: мама с дочкой. Деревня тоже была автомобильная и называлась по-автомобильному: Верхние Шаровые Опоры или просто Верхние Шары. А недалеко ещё была и другая деревня, которая называлась, наоборот, Нижние Шары. Там жила дочкина бабушка в тихом гараже на лесной опушке. Жили в этих деревушках много автомобилей: грузовые и легковые, пожарные и полицейские, молодые и старые, и маленькие инвалидные, и совсем уже малюсенькие — игрушечные, не ездовые. И жил у них КАМАЗ — глава администрации и автокран Ивановец — участковый милиционер. Была у них еще и скорая помощь автомобильная — аварийная машина-фургон с установкой автогенной.
РОДИТЕЛИ
Мама была не первой молодости Ауди с большим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству СНГ. И бампер спереди у неё разболтался, да и сама она была в юности немножко стукнутая. Её, как могли, подправили, но она так и осталась жить с немножко поехавшей крышей и с задом несимметричным. Репутация у неё была небезупречной. Слыла она автомашиной поведения немножко легкового, занималась частным извозом и нетяжёлой буксировкой, чем и зарабатывала себе на масло и бензин. Как пригнали её в Россию — звалась поначалу не по нашему: Ауди Урождённая Байерн, а потом постепенно обрусела, забыла о Баварии родимой, стала отзываться на русское имя Авдотья, а затем — и вовсе стала для соседей «Дунька, стукнутая немка».
Рано лишилась она супруга. Бывший муж её — МАЗовский седельный тягач с полуприцепом — промышлял на «дальнобойщине», дома показывался редко. Прикатывал внезапно, устраивал всем большую мойку, наскоро заправлялся, сильно гудел, всю ночь газовал, а с утра внезапно заводился — и укатывал опять колесить по дорожным просторам. После таких наездов, частенько выходила Дуня поутру заплаканная, с подбитыми катафотами. Так что ни смазки, ни заправки, ни даже более или менее регулярного шприцевания рулевых шарниров жена от него не получала.
Много лет не слышала она от мужа нежного урчания двигателя, давно он не подмигивал ей зазывно своими большими фарами, давно не называл её по-прежнему, Дуняшей, не ласкал её клаксон, как тогда, когда она ещё молодая, только что с конвейера, модная иномарочка, полюбила веселого и сильного белорусского тягача и, потеряв голову, может быть слишком опрометчиво, страстно и безоглядно, легла под МАЗ… Потом у них родилась дочка Капочка. Правда, не совсем понятно было, как у иномарки и МАЗа мог родиться жигулёнок, но к таким вещам в Шарах привыкли.
Случайные связи на придорожных стоянках, бессистемные ремонты, нестандартное топливо и постоянный продолжительный гудёж сделали, в конце концов, свое дело. Тягач наш сильно постарел, заржавел, стал скрипеть, всё больше времени проводил на ремонтных ямах и, продолжая гудеть где-то на стороне, заезжал домой реже. Разболтанность рулевого управления всё дальше уводила его от семьи. Компрессия падала, выхлоп у него становился дымен, смраден и неприятен для молодых легковушек. Наконец, перестала врубаться третья передача, и застучал карданный вал. Денег на запчасти постоянно не хватало, не то что семье помочь или жене купить новый блестящий бампер взамен старого и существенно уже деформированного. Так и сгинул он без вести на дорогах великого СНГ.
Ходили о нём разные слухи: видели, мол, как везли его на буксире в районе Шепетовки в невменяемом состоянии. Ещё говорили, что будто бы армяне сделали из него автолавку — передвижной секс-шоп — и что он, дескать, ездит по Украине, меняя малоразмерные анальные электростимуляторы китайского производства с комплектом насадок на сало оптом. Стимулятор, как оказалось, помимо всего прочего, годится в крестьянском хозяйстве как электродрель, прялка, маслобойка и трепалка льна, так что бартер шёл хорошо. По другим данным, он, вроде бы, служил на Кавказе в банде Мудуева, бывало, грузился наркотиками, потом потерял в боях свой полуприцеп и вконец подорвался где-то в тех краях. Кто знает? Много чего рассказывают тягачи-дальнобойщики, заехав переночевать к жене товарища и выпив стаканчик «с прицепом»…
Так или иначе, но много лет уже о нём не было ни слуху ни духу. Только у жены фотография висела на стене, напоминая, каков он был в юности. (Правда, как раз на этом-то снимке он выглядел неважно, так как фотографировался после основательной разгрузки, без прицепа, стоя на яме с опрокинутой кабиной и временно снятым передним мостом.)
Да, не сложилась жизнь Авдотьи. И хотела бы она расправить помятые мужем крылья и взлететь над суетой, да ребёнок тяготил, и старая мать была на ней, да и какие уж там полёты наяву в Верхних-то Шарах!
ДОЧКА
А дочка — юная жигулевская красная «шестерка» — росла сама по себе, хороша и весела. Чистенькая была такая, блестящая и голосистая. Всё просила у матери денег на автокосметику. Издалека был виден её красный капот. Из-за этого капота и назвала её мать Капитолиной, Капой. А подружки — прозвали «Красной Капочкой». Так соседи и говорили:
— Ё-моё! Вон, Красная Капочка катит!
Вот однажды мама дочке и говорит:
— Поехала бы ты, Капочка, в лесной гараж в Нижние Шары, да навестила бы бабушку.
Приготовила мать для бабушки корзинку с гостинцами: шлангов тормозных комплект, да смазки графитовой два тюбика, да полный горшок всякого метизу. Собралась девочка, гуднула как следует на прощанье и покатила в лес.
БАБУШКА
Бабушка, Авдотьина мать вынуждена была жить в отдельно стоящем лесном гараже. Это была очень старая 21-я Волга первого выпуска. Так и звали её все знакомые, как в Верхних Шарах, так и в Нижних: «Волга-Матушка». А дочь иногда величала её с уважением: «Волга-Волга, мать родная!»
Считалось, вообще-то, что она была ещё на ходу, но на самом деле ездила уже совсем плохо, редко когда заводилась — аккумулятор у нее уже был совсем дохлый. Была она из интеллигентной автомобильной семьи. Имела образованных родителей. Предпочитала не ездить по грязи. Не курила и не потребляла спиртного, как некоторые автомобили в Бразилии. В молодости была хороша собой, и даже снималась в кино у Рязанова. Про неё говорили: «машинка с искрой». Но искра, в конце концов, «ушла в баллон», а баллоны, как Матушка ни надувалась, постоянно оказывались спущенными. Со спущенными баллонами и подтекающим радиатором она считала неприличным появляться в обществе. Приходилось сливать «тосол» и вставать на чурки. Потом возникла аневризма бензопровода, а в последнее время старушка стала глохнуть на холостых ходах и ослепла на правую фару. Наконец, у неё развилось стойкое невключение печи, отчего она часто мёрзла.
В её гаражной яме хранилось всякое автомобильное барахло: поношенные шины, разбитые аккумуляторы, сломанные полуоси — да мало ли чего взбредёт в голову держать в подвале старой одинокой Волге после двух тяжёлых капремонтов.
Дочь и внучка не вполне бескорыстно навещали её в лесном убежище. Звали жить к себе в Верхние Шары, чтобы продать гараж. Но места в их гараже для третьей машины не было, а кончать свои дни на холодной стоянке под дождем и снегом она, старая аристократичная седанша, не хотела. Ржавчины на крыльях и так хватало. Побаивалась она, не сдали бы её в металлолом, да и по-прежнему боялась угона, хотя уже и без особых оснований. Вообще-то, что греха таить, многие легковушки в антикварном возрасте мечтают, чтобы хоть кто-нибудь их угнал. Да ведь кто ж тебя угонит, если ты не на ходу!
Эльдар больше не писал и не звонил. Оставалось жить прошлым, вновь и вновь вызывая в памяти тот первый угон 65-го года с гусарскими скачками, бесшабашными поворотами, полным отказом тормозов и, наконец, — ночью, полной огня, в придорожном кювете. (Как она узнала потом от следователя Подберезовикова, фамилия угонщика была инфантильная — Деточкин.) При этих воспоминаниях стёкла её затуманивались, слёзы капали из главного тормозного цилиндра. По этой-то истории и сняли знаменитый фильм «Берегись автомобиля», где она играла главную автомобильную роль.
МАНЬЯК
А в ту пору объявилось в окрестных лесах автомобильное страшилище или, лучше сказать, «страшильное автомобилище». Но на автомобиль оно совсем не было похоже. Это был огромный гидравлический пресс, мобильный и автономный. Когда-то работал он на автомобильной свалке и прессовал там старые кузова автомашин. Затащит он кузов легковушки (или кабину грузовушки) своей длинной рукой-манипулятором к себе в прессовую коробку, а потом начинает створки со всей силой сжимать. Скрипит железо, хрустит, а он все жмёт и жмёт, пока труп не затихнет — и получается из машины кубик примерно размером в кубометр, не больше. Потом эти кубики электромагнитом грузили в полувагоны и везли в Череповец на переплавку.
Со временем от такой работы кладбищенской возникли у Пресса нелады в части этики, морали и психофизиологии взаимоотношений транспортных средств. Казалось бы, и ростом вышел, и развития нормального, и манипулятор действует без ограничений — да вот охватил его с самим собой разлад. То ли надоело этому прессу работать на свалке, то ли повздорил он с магнитным экскаватором, то ли ещё в школе про разбойников лесных начитался — Дубровского и Копейкина — то ли недостаток ласки ощутил — да вот только убежал он в лес, и скрылся так, что его найти никак не могли.
Днём он прятался в буреломе, а вечерами выходил на дорогу — маньячить. Подстережёт он какую-нибудь симпатичную легковушку в лесу, выскакивает и манипулятор свой демонстрирует. (Потом в газете «СПИДинфо» писали, что это «единственный известный медицине случай эксгибиционизма механизма».) Дальше ещё хуже дело пошло: схватит он манипулятором машину — и в пресс свой заталкивает. Спрессует из неё кубик — и в чаще лесной добычу свою складирует. Много машин он так передавил, Уже и в Верхние Шары слух донесли пастухи мотоциклетные, что в окрестных лесах машины стали пропадать. Да не поверила слухам Авдотья и отпустила дочку свою, Красную Капочку, вечером в лес. Ох, не надо бы!
НА ДОРОГЕ
Вот и встретились на лесной дороге Красная Капочка, шестёрка молодая, неразумная, и старый Пресс. Не знала еще глупая девчонка, что такие прессы на свете бывают — приняла его по молодости своей за сломанную бетономешалку. Накатил на неё Пресс и спрашивает:
— А куда ты, шестёрка позорная, блин, катишь? — Не испугалась тут шестёрка наша и смело отвечает:
— Качусь, мол, к такой-то и такой матушке — Волге ГАЗ-21.
— А в багажнике чего?
— Гостинцев везу — запчастишек кой-каких.
— А далеко ли живёт твоя бабка?
— Да она у нас старуха Нижняя Шаровая. В отстое, на пенсии. Некогда мне тут с тобой разговаривать, ехал бы и ты, старый, свой бетон мешать, неча к девкам приставать.
Сказала она таковы слова — и газанула, как бешеная, только Пресс её и видел. Опешил Пресс от наглости её и душевной простоты общения, да так, что и про планы свои забыл террористические. Красная Капочка помчалась по шоссе к бабушке, а Пресс опомнился и начал ломиться через лес по короткой дорожке, чтобы раньше девочки до гаража добраться. Много он по дороге деревьев переломал манипулятором своим многофункциональным, но всё-таки прежде Капочки к бабушкиному жилью прискакал.
В ГАРАЖЕ У БАБУШКИ
Стучит Пресс манипулятором в железные гаражные ворота — только грохот идёт по всей округе.
— Кто-о-й-то там? — спрашивает бабушка (подъехать-то к двери не может, стоит, на колодках подвешенная).
— Это я — внучка твоя Красная Капочка, — прогудел в ответ Пресс.
— Дёрни, деточка за верёвочку — дверь и откроется, — говорит старая Волга-Мать ГАЗ-21.
Дёрнул тут проклятый маньячина изо всех своих лошадиных сил за верёвочку, открылись двери, вытащил он бедную старушку своим манипулятором из гаража, и стал её и так и сяк жевать, пока не запрессовал до смерти в кубик, как он обычно это делал на своём старом автомобильном кладбище. Втиснулся Пресс в бабушкин гараж, встал на бабушкины колодки стояночные, по-старушечьи кое-как поддомкратился, накрылся бабкиным дырявым брезентовым тентом и стал ждать. А тут вскоре и Красная Капочка приехала, нагло гудит у ворот.
Говорит ей Пресс про верёвочку старушечьим легковым автомобильным голосом, чтоб дёрнула. Тут и дёрнула девочка. А не дёргать бы надо было, а дёру давать! Да уж планида, видно, ей такая вышла — быть Прессом затисканною. Видит Красная Капочка: лежит в гараже какое-то туловище огромное, тентом закрытое, да и подумала по детской своей автомобильной глупости, что это и есть бабушка, что, мол, это старушку Волгу от приступа коррозионного ревматизма немножко подраздуло. Ну и решила наша шестёрка бабке для приличия вопросы позадавать.
— Бабушка, а бабушка, почему у тебя такие большие колёса из-под тента выглядывают?
— Да вчера только решила их подкачать компрессором, а сама и заснула, тут компрессор-то меня и подкачал.
Не успокаивается Капочка. Хочет все положенные вопросы бабке задать, да ехать скорее в родные Верхние Шары на дискотеку.
— Бабушка, а бабушка, а что это у тебя такое длинное там под тентом торчит и — Ой! — потихоньку вверх поднимается?
— А это, гляди, штука такая ужасная, чтоб над тобой, шестёркой невоспитанной, манипуляции производить! — воскликнул страшно серый и совершенно дикий Пресс и стал Капочку сначала своим длинным манипулятором пугать, ужасать, а потом — и манипулировать.
Дело это, вообще, кончилось ужасно. Красная Капочка, совсем уже заманипулированная, в конце концов, затащена была в прессовочный блок, и жал маньяк её, бедную, и тискал, пока она, подобно бабушке своей, в такой же малый кубик не запрессована была.
А маньяк и доволен:
— Вот теперь-то уж я, — говорит, — в кубики поиграю! — и радуется, поганец. Ой, не рано ли радуешься, Кудеяр-разбойник, извращенец ты механический?
HAPPY END
Так бы и кончился бы печально этот триллер автомобильный, если бы, на счастье, мимо гаража не проезжала бы в этот день аварийная машина с автогенной установкой. Услышала автогенщица в старом гараже возню, гудки клаксонные и крики нечеловеческие, подъехала к воротам, быстренько замки аппаратом своим срезала, и что же она увидела: стоит в гараже гидравлический пресс, на колодках раскоряченный, домкратами поддомкраченный — шлангами резиновыми помахивает, створками похлопывает и двумя кубиками прессованными поигрывает, манипулятор свой срамной нагло демонстрирует.
Тут-то и поняла машина аварийная, что это и есть тот самый одичавший и совершенно съехавший механизм, который со свалки сбежал и по лесам хулиганил — машины в пресс совал и прессовал. Возмутилась тут машина, рассердилась — и отрезала своим автогеном Прессу манипулятор под корень начисто, а потом — и весь Пресс этот, агрессивный и с маньячными наклонностями покурочила и на кусочки мелкие порезала.
Кромсала она это чудище железное и приговаривала:
— Получай, прессукин ты сын! Вот тебе за Волгу-Матушку! Вот тебе за Капочку несовершеннолетнюю! Вот тебе за честь девичью поруганную автомобильную! Вот тебе за кровь отцов, за слезы матерей, за наш советский Автопром! — И резаком его, резаком вдоль и поперёк охаживала. И поделом ему было, маньяку беспредельному, гопстопнику автодорожному, Чикатиле на колёсах — поделом!
. . . . . . . . . . . .
Приехали потом КАМАЗ с автокраном Ивановичем, загрузили железо давленое и резаное и увезли в Череповец. Бросили они этот металлолом в печку мартеновскую и сделали из старого металла новый лист холоднокатаный, а из листа смастерили и новую бабушку — Волгу-Матушку, и новую внучку — Красную Капочку. Только новая бабушка уже была не старушка 21-я Волга, а новая Волга ГАЗ-31, а Капочка из глупой ВАЗовской «шестёрки» превратилась в красивую «десятку» с современными обтекаемыми формами и европейскими манерами.
Вернулись они вместе к маме Дуне — так она их поначалу и не узнала, такие они стали новые и блестящие современные машинки (хотя, что ни говори, всё-таки и отечественного производства). Волгу, мать свою, Авдотья уважать совсем перестала и «по-матушке» больше не называет, поскольку та стала её моложе и получила новые замечательные шансы на угон, не говоря уже о Капочке. Кроме того, и мечты о гаражном наследстве лопнули. Короче, позавидовала Авдотья своим родным и до сих пор втайне мечтает, чтобы её хоть кто-нибудь потискал с такими же итоговыми последствиями.
Замечательной аварийной машине подарили новые серьги для рессор — за доброту и активную жизненную позицию. А обрезанный манипулятор отвезли в Академию МВД, чтобы на будущих ГАИшников страх наводить, а то они уж так обнаглели, что не боятся никого.
А мораль этой сказки, видимо, в том, что своевременное и под наблюдением врача применение механических стимуляторов в ряде случаев помогает избежать сексопатопатологической дисфункции роботизированных манипуляторов и её (т. е. дисфункции) криминальных последствий.
Тут и сказочке конец!