Каждый вторник, после второго ужина в здании городского управления пожарной охраны собирался так называемый Дамский клуб — общество жён городских чиновников.
Обычно вечер заканчивался драками, киданием стульев и обливанием пожарной водой. Впрочем, если подавали третий ужин, количество эксцессов сокращалось до минимума.
Во главе Дамского клуба председательствовала родная мать правящего бургомистра — Екатерина Андреевна Батареева, называемая обычно для краткости Катендровной. Широкая и красноречивая, она была самая интеллектуальная, тонкая и начитанная из всех дам.
Второй по старшинству, а вернее сказать, по страшинству, была вдова Гидеона Второполкина, некая Фелиция Клозиус. Выделяясь из всех присутствующих тощей, высокой фигурой и ярким алым платьем, Фелиция заглушала любые дискуссии громкими картавыми сентенциями.
Другой заместительницей Катендровны была рыжая шатенка Лютеция Муслимовна, жена Верещагина и любовница Васнецова — сопредседателей городского совета. Лютеция Муслимовна обожала азартные игры и никогда не отрывалась от русской рулетки, чем и прославилась.
Её лучшей подругой была жена Васнецова и любовница Верещагина Анна Ивановна. Она ничем не отличалась от своей подруги, кроме как белыми ватными волосами, а русской рулетке предпочитала точечные удары установки ГРАД.
Кроме перечисленных дам, присутствовали также и многие прочие, имена и достоинства которых перечислять недосуг; не приглашались на собрания лишь престарелая старуха Иоанна, неотрывно руководящая Утюжинским Кафедральным Праматерным Собором и нищенка-сумасшедшая Алиса, путающая по незнанию взятки и останавливающая пропеллеры. Но если первую из них представлял портрет на стене, то вторую просто на порог не пускали, сколько бы она не кривлялась, исполняя за окном пошлые песенки из эротической оперетки «Кошкина Домна».
В тот день в Дамском клубе произошло нечто особенное. Говоря честно, никто ничего подобного даже не ожидал. Нет, все надеялись, что Лютеция Верещагина, наконец-то, застрелится, и тогда точечные удары установки ГРАД точно разнесут вдребезги остатки здания. Не ожидали только, что Фелиция перестанет картавить (впрочем, этого тоже не произошло). Короче говоря, много там чего они ожидали и не ожидали, а случилось так, что в этот день произошёл десятилетний юбилей Дамского клуба.
Празднование началось с того, что Фелиция Клозиус сыграла сонату на клавикордах, после чего продемонстрировала в своём же исполнении фокус под названием «Через ухо в нос и наоборот». Под шумные аплодисменты она с достоинством спустилась со сцены и, споткнувшись, громко рухнула за стол, упав лицом в тарелку. «Жаль, пустая», — злорадно подумала пожилая жена шефа утюжинской полиции Клара Лофшиц.
Отрицательные эти эмоции имели основанием то, что после того, как у Гидеона, мужа Фелиции Клозиус, остановились пропеллеры, Фелиция стала меняться взятками с мужьями, а потом постепенно и жёнами всего города. На своего супруга Клара Лофшиц уже давно махнула рукой; больше всего она боялась за свои пропеллеры…
Тем временем жёны Васнецова и Верещагина призвали к себе внимание публики и стали танцевать вальс из мюзикла Вивальди «Twist and shout», переходя время от времени на несложные акробатические упражнения. Кончилось тем, что Анна Васнецова, выполняя в воздухе тройную бочку, вылетела задом в окно, где её подхватили заботливые руки партнёрши и впихнули обратно. Наконец, сделав шпагат узлом накрест, они пропели канон «Ave Ust’Euginsk» и только после этого разрешили захлопать.
— Бис! Просим бис! — послышалось с разных сторон и больше всего от Катендровны.
Пришлось всё исполнить заново с тем лишь изменением, что на этот раз из окна вылетела Лютеция Верещагина и не задом, а передом. Ловить её, впрочем, особенно не потребовалось, потому что в этот момент сработала установка ГРАД, и Лютеция почему-то вернулась обратно самостоятельно без малейших затруднений, что встретили, разумеется, всеобщим ликованием.
Следующей была Клара Лофшиц. Её выступление поразило весь Дамский клуб одновременно звучным прочтением всех первых букв слов и их окончаний из шекспировского «Гамлета» (остальное она, впрочем, и не помнила), с другой стороны — весьма точным издевательским копированием картавой Фелиции. Та же зачарованно слушала, не замечая издевательского контекста. «Рыжая курица», — злорадно думали женщины.
Закончив, Клара Лофшиц скромно заняла своё место рядом с цистерной; люстра слегка пригасла — по всем признакам наступило время бенефиса Екатерины Андреевны Батареевой.
Величаво поднявшись со своего места, Катендровна презрительно посмотрела на присутствующих, встала посреди зала и милостиво приняла в руки заранее приготовленный разрез кровельной стали и портативный сварочный аппарат. «На старт! Внимание! Марш!» — и вот, через каких-нибудь пять секунд на полу стоял новенький, чистенький пропеллер! Согласно приличиям, все захлопали; некоторые даже, пожалуй, бурно. Также, согласно этим же приличиям, никто не заметил, что Катендровна случайно приварила одну из лопастей пропеллера к цистерне.
Содержавшаяся в ней вода мгновенно выкипела напрочь, обдав паром легкомысленно заснувшую Клару Лофшиц. Пробудившись, Клара, однако, никакого дискомфорта не заметила и только громко почесалась. «Блоха!», — испуганно завизжала Лютеция и ударила стулом по воображаемой блохе на голове Анны Васнецовой. Стул сломался. Катендровна взвизгнула от удовольствия и швырнула в дерущихся женщин пассатижи. Инструмент попал в Фелицию Клозиус, которая после этого самого попадания повторила свой фокус «Через ухо в нос и наоборот», хотя наоборот-то у неё уже и не получилось…
Тем самым начался обычный вечер. Под потолком летали стулья, бутылки и обрывки бюстгальтеров. Никто, само собой, и не заметил, как в здание управления пожарной охраны вошла нищенка Алиса и с интересом уставилась на драку. Но когда враждующие начали выдыхаться, на всё здание городского управления пожарной охраны послышался насмешливый голос нищенки:
— Да вы все дерётесь даже не по понятиям! Да вы все… просто колода карт!
«Неужели?», — задумывались недоумённые дамы. Торопливо подавали третий ужин.