В Утюжинске объявили полнолуние. Эта процедура устраивалась каждый седьмой понедельник второго месяца полярного лета.
Событие анонсировали в городской газете «Сучий потрох» и общественно-политическом еженедельнике «Буравчик». К десяти часам лунного вечера на мосту через реку Селёдка собралось не менее тысячи ожидающих необычного события горожан под руководством семнадцатилетнего бургомистра Сёмчика Батареева и двух его неразлучных помощников — сопредседателей городского совета Верещагина и Васнецова.
Утюжинск был красивым, высокооплачиваемым городом. По количеству городских чиновников он превосходил даже такие мегаполисы, как Стирало-Машинск и Электрощиток. По утюжинским улицам весело носились бессмысленно довольные пешеходы. Многие из них брали круглогодичный кредит в «Долгостройбанке»; это приносило большие, но вынужденные дивиденды. Будучи наиболее обанкротившимися вкладчиками, сопредседатели городского совета Васнецов и Верещагин слыли наиболее состоятельными утюжинцами, а пропеллеры их вертолётов доставали аж до горы Мангуст и даже удалённой бухты Золотарской. Если же говорить о бургомистре Сёмчике Батарееве, то популярность и слава его непрерывно росли по причине успешного руководства в двух основных сферах жизнедеятельности города Утюжинска — обмене взяток и раскручивании пропеллеров. Кроме этого, Батареев также заведовал культивацией сахарного клевера и утилизацией депутатских мандатов, собираемых им вплоть до Стирало-Машинска и Электрощитка.
Отправились собирать мандаты на своих вертолётах и Васнецов с Верещагиным, взяв с собой самые яркие и красочные взятки, чтобы доказывать чиновникам высоту своих пропеллеров. Провожало их на великое дело всё население Утюжинска. Однако, пропеллеры обломались, а больше всего обломался Сёмчик Батареев, окончательно лишившись электората и каких бы то ни было вертолётов. Именно на следующий день Верещагин и Васнецов и переваривали день предыдущий, надеясь только на удачное окончание сессии у кабинета Министров, выход утюжинской сборной в полуфинал, а больше всего на то, что давно не объявлявшееся полнолуние всё-таки наступит.
Некоторые утюжинцы небезосновательно боялись за свои глаза и потому смело надевали лунозащитные очки. Были и такие, кто приносил с собой даже бронежилеты, огнестрельное оружие и презервативы, но для той ли же самой цели — сказать в точности не можем. В общем, как бы то ни было, к упомянутому выше времени все собрались и устремили свои глаза на небо.
Лишь один человек смотрел не на небо, а на толпу под ним — и это был сам бургомистр. Он почему-то не сомневался, что полнолуние не состоится, и тогда обезумевшая толпа разорвёт его на части. Чтобы хоть как-то развеяться, Батареев незаметно швырялся в толпу заранее припасёнными маленькими петардами.
Курсанты утюжинского кадетского корпуса словно не замечали рвущихся вокруг боеприпасов. Молчаливо и даже как-то обречённо они разгружали грузовики с картофелем: существовало никогда не сбывавшееся поверье, что в полнолунье в картофеле сорта «розовая гнилушка» прорастают ростки сахарного клевера, за счёт экспорта которого весь Утюжинск, собственно, и обменивал взятки, надстраивая пропеллеры своих вертолётов. Впрочем, Батареев упорно отказывался их замечать. «Со своими лопастями в чужой пропеллер не лезь», — говорили старожилы Утюжинска с высот своих вертолётов и были правы: сама 8850-летняя история Утюжинска доказала их славу и мудрость.
Горожане ждали уже довольно долго, и потому у многих начали отказывать нервы. Одни из них прыгали с моста, чтобы остудить пыл, оправдываясь потом тем, что на дне лежит золотая монетка, брошенная ими в ходе прошлого полнолуния; и из-за этого многие смотрели уже не столько на небо, сколько на дно реки. Особенно менялось направление их взглядов, когда у какого-нибудь очередного горожанина сдавали нервы, и тогда все остальные, думая, что он нашёл заветную монетку, бросались за ним. Другие требовали, чтобы их забросали петардами (оправдываться им после этого не приходилось), а третьи, пожалуй, самые сумасшедшие, делали совершенно необдуманный поступок — уходили домой.
«Церемониал наступления полнолуния вообще нуждается в реформе», — думал Сёмчик, и это действительно было так.
По традиции полнолуние начиналось после соответствующего приказа командующего утюжинским военным округом, но из-за несовершенства своей природы часто опаздывало, а то и вовсе не подчинялось приказу. В этом случае командующего увольняли в запас, назначали нового, и всё повторялось сначала.
«Кто же виноват в непунктуальности полнолуния? Само полнолуние? Командующий? Сволочи… всех уволить…», — злоумышленно думал семнадцатилетний бургомистр. Гланды его налились членистой ненавистью, глаз нервно заморгал, и зубы оскалились. В голове его загудело, и, не сдержавшись, он прыгнул в реку. Тотчас почти все последовали за ним, чуть не задавив бургомистра, но тут уже спокойный мокрый Батареев снова сел на своё место.
Переглянувшись, Васнецов и Верещагин удивлённо показали на нос бургомистра: в ноздре его застряла золотая монетка. Сёмчик поспешно вытащил ценность, засунул в карман и отвернулся. Васнецов и Верещагин также обиженно отвернулись и стали ковыряться в носу в надежде найти хоть что-нибудь ценное. По закону подражания (G. Tard, 1891) через установленный промежуток времени заковыряли в носах и остальные зрители.
Полнолуние так и не спешило начаться. По руслу реки и куче возбуждённый военной муштрой тел скользило неловкое торможение, безусловно предвещавшее неотвратимую беду. «Сейчас будут бить», — догадался Батареев и, взглянув в последний раз на небо, затянутое тучами, истошно заорал:
— Полуфинал по третьему каналу! Утюжинский «Спартак» против стираломашинковского «Подшипника» за приз Паровозной Оглобли!
— Чего стоите? Наших бьют! — заорал для убедительности Верещагин и сам же первый помчался к болтоцентру Утюжинского Всевидения.
Вскоре на площади не осталось никого, кроме скучающего Батареева. «Вот сейчас они вернутся…», — билась в височной доле опасливая мысль.
Тем временем тучи разверзлись, и над Утюжинском спокойным светом разлилось… полномесячье. «Вот-вот», — уже спокойней подумал Батареев, — «Скоро и мне настанет… полный месяц».
Сходились горожане.