Начнем с того, что за окном было темно и сыро. Истекал последний час ноябрьских суток. Я находился в своем жилище - безработный, безденежный и уже снова голодный. Я суммировал внешние обстоятельства:
- синоптики пророчили небывалые морозы;
- левые партии предрекали социальный взрыв;
- правительство фиглярничало;
- президент на все реагировал болезненно.
К тому же:
- сосед, что справа, бортировал колесо своей “девятки”. Через гипсолитовое перекрытие доносились металлические удары, сопровождавшиеся удалецким: “На, сука, получи!”;
- соседка, что слева, пыталась запустить свежекупленную многофункциональную стиральную машину фирмы ARISTON: “Пункт первый - снимите упаковку!”;
Вывод: надвигалось лихолетье.
Я встал и прошелся по периметру комнаты в поисках спасительной цели: двигающийся к цели менее уязвим.
Телевизор! Огромный ЭЛЕКТРОН - Ц-275д почил в дальнем левом углу. Сосед, что со смежного блока, самовольно выдрал из ячейки на общем щите мою антенну и впаял свой кабель, вызывающе белого цвета. Рыжая паскуда, он обрек меня на информационный голод! Я поиграл желваками - пришло время разобраться.
Еще месяца два тому назад, когда я впервые предстал перед этим фактом оскорбления собственного достоинства, подстрекаемый соседкой, что слева, я тут же отправился к нахалу и громко стукнул в его комнату. В ответ за дверью лязгнули пружины инвентарной кровати, и послышалось утробное невнятное ворчание.
- На минутку! - грозно выкрикнул я, глядя себе под ноги.
Скоро дверь отворилась... Я попросил закурить и, получив сигарету, ушел. Но с тех пор многое изменилось. Жизнь стала жестче, почерствел и я.
Порывшись в шкафу на предмет какого-нибудь инструмента, я вооружился круглым рашпилем и вышел в коридор.
На мои первые удары в обшарпанную дверь ответа не последовало. Я повторился.
- Кто там еще? - раздался вдруг расслабленный голос из-за двери напротив. Я обернулся. Напротив проживала Соня - трамвайный контролер-кондуктор. Судя по всему, я разбудил ее.
- Да это я, Сонь! Я собственно... как его?.. - силился я вспомнить имя рыжего отморозка.
- А, Санек, ты, что-ли?! Ну, заходи... Открывай только сам, я млею...
Я не был Саньком и не мог им быть по одной той причине, что сам к нему пришел! Понимаете, Санек - тот самый антенный кидала, с которым мне предстояла разборка. Мы даже не были с ним похожи. Санек работал, и причем в трех организациях, носил теплую куртку PILOT, каждый вечер варил целую кастрюлю картошки в мундире, а по утрам непременно брился, используя при этом шикарный комплект GILLETTE sensor. В общем, это был мой антипод, а последние два месяца еще и антагонист.
- Ну, открывай! Чего ты, как не родной, Санек?! - поманила из-за двери Соня ласково-капризным тоном.
“Ах, гаденыш! И тут наследил!” - подумал я и отвел язычок защелки острым концом рашпиля.
В комнате было темно и накурено, потягивало перегарным душком.
- А я сегодня такая пьяная!... Бе-е! - ворковала где-то глубоко в темноте Соня.
Оставив рашпиль в углу у двери, я двинулся на голос и скоро уперся ногами в диван. Молча опустился на край. Соня зашевелилась, и я почувствовал на плече ее жаркую ладонь.
- Ну, как дела в Эрмитаже, Санек? - спросила Соня, и ладонь соскользнула мне на грудь.
Санек служил в ВВОХРе одного из громаднейших музеев планеты. Каждый день соприкасался он с сокровищами мировой культуры. Иорданская лестница, Белая и Золотая гостиные, Синяя спальня, Малиновый кабинет и Будуар императрицы Марии Александровны служили Саньку местом работы!
- В Эрмитаже все своим чередом, - картавя под Санька на букву “р”, повел я беседу. - Люди приходят, мы их встречаем. Они осматривают экспонаты, мы держим посетителей в поле зрения. Каждый занят своим делом. Ясно?
- Ясно, Санек, ясно! - Соня потянулась, мимоходом боднув мне бедром. - Ты, вроде как, простудился, Санечка!
- Пустяки все это, Соня! Я обеспечивал безопасность при подготовке выставки творений Карло Фаберже и меня просквозило.
- Фабер... где, Санюшка? - закинула мне на плечо голую и горячую ногу Соня.
- Фаберже, Соня, великий придворный ювелир! - гордо сказал я и сбросил с ног тапочки. - Он яйца пасхальный возвел в ранг искусства.
- Боже, яйца! - затрепетала Соня.
- Да, Соня, яички!
И мы громко и глубоко задышали, будто разом принялись выполнять ингаляцию легких.
- Сегодня можно все! Ты понял меня, Фаберже?! - прошипела Соня, вся извиваясь возле меня.
- Сегодня или никогда! - успел выкрикнуть я перед тем, как мы накинулись друг на друга и сплелись в подвижный бледный ком.
- Ну, давай, Фаберже, покажи, на что способны твои яйца! - стонала Соня.
И я показал. Я упер Соню головой в спинку дивана и долбил с противоположного конца до тех пор, пока шея ее, не выдержав чудовищных сотрясений, выгнулась, а острый кадык затрепетал, выталкивая наружу стоны подступающего оргазма. Тогда я отпрянул, вертанул конролера-кондуктора за ноги на 180 градусов и, ухватившись за бедра, натянул до упора.
- О, Боже! Ты ли это, Санек?! Ответь, ради Христа! - взмолилась Соня.
- Пути Господние неисповедимы! - рычал я в ответ, трамбуя сонино нутро интенсивно и мощно.
- Ну, давай, Фаберже! Давай! - сатанела Соня, раздирая наволочку зубами.
И я давал! Вопреки неблагоприятной жизненной ситуации. Назло затянувшейся депрессии. В пику грядущему лихолетью. В полной кромешной темноте я рвался к своему успеху - распаленный, бесстрашный, обезумевший!
Кончили мы ближе к утру. Соня замерла в исходной позе. Чернота за окном поредела. Завыли троллейбусы на маршрутах.
Я оделся и вышел. На общественной кухне горел свет. У плиты стоял настоящий Санек, голый по пояс, и сушил над газовым цветком пару носков.
- Здорово, сосед! - заулыбался Санек, протягивая руку.
- Здорово.
Рукопожатие.
- Покурим? - притянул Санек пачку Winston.
- Покурим, - выдернул я сигаретку.
Разом прикурили от газового цветка, затянулись.
- Ну ты, откровенно тебе скажу, гигант! - выдохнул вместе с дымом Саня.
- В смысле?
- Ну, в смысле, Сонька-то как - жива?
- Надеюсь.
- Так их и надо, брат! Чтобы дури в мозгах не скапливалось. Эх, я уже так не могу! - Санек запустил средний палец в пупок и замер.
- Не расстраивайся. Живи как можешь, - слегка подбодрил я Санька и тут же атаковал: - Антенну мою на место впаяй, договорились?
- Так я думал, у тебя телевизора нет, - потянул брови к темени Санек.
- Приобрел.
- А-а...
Я сунул окурок под кран и пустил воду. Можно было идти спать. Дело сделано.