Горький в Берлине
Алексей Максимович Горький решил остановиться на несколько дней в Берлине по дороге на свою дачу в Италии: "На Капри, конечно, - хОрОшо для тела, а вот мОей русской душе хочется пОгОворить с русской старорежимной иммиграцией в Германии. Я хоть и буревестник большевсткой революции, но я ведь - тоже часть русской интеллигенции. Я им свой. Они меня пОймут. Я им друг, хОчу им объяснить, сказать, что они заблуждаются. В них злоба кипит оттого, что народ у них отОбрал своё, веками нажитое.
Взял у помещика, фабриканта, банкира, богатея всё, эксплуататоры у рабочих и крестьян за столетия нахапали. Народ не может грабит награбленное. Он - по-справедливости - возвращает себе своё же! Воры не понимают правды рабочего класса; они не осознают истину грядущих неизбежных мировых потрясений. Очистительное плямя мировой пролетарской революции очисти человека от вековой грязи капитализма. Человек звучит гордо! Деньги - это желтый всесильный дьявол! Он обязательно должен быть изгнан из сердца трудящегося. Во власть навсегда пришла честная рука пролетариата".
Всё это он говорил с горечью, окая по - привычке, покачиваясь на подушках мягкого вагона "люкс" своему молчаливому секретарю в экспрессе " Париж - Берлин " в апреле 1922 года: "Грядёт великое, свободное государство всечеловеческой справедливости! Если хотите - продолжал он, наклонив взлохмаченную голову к вагонному стеклу, всматриваясь в серые громады надвигающегося Берлина, - рабочий класс России строит сейчас атеистический рай не на небесах, а здесь на земле".
Отвислые усы его двигались, словно клешни старого краба.
Накануне он позавтракал в Вагоне - ресторане устрицами с его любимым красным итальянским вином; откушал русских грибочков в сметане под музыку венгерского цыгана - скрипача, еврейского происхождения, который - после доброй стопочки "смирнофф" - вышиб у великого русского писателя, легко вышибаемую, знаменитую, быстро высыхающую, горьковскую слезу, сыграв по заказу подвипившего литературного "пролетарского" мэтра, русскую народную песню " Эй, ухнем!" Даже подпел немного. Затем, обняв правой рукой стул, зашептал перегаром на ушко соседке по столу - молодой француженке из России:
- Вы знаете! У меня когда-то хороший голос был. Правда! Пел в церковном хоре в Нижнем Новгороде. Смешно! Шаляпина в хор не взяли! А меня - вот! - взяли! Вот судьба - колдунья!
Мы с ним друзья до "гроба" были в юности. Теперь у нас разные гробы будут и в разных местах, на разных полюсах. Народный артист, а народа русского не понял!
*** 2 ***
Вагон дернулся и остановился. Приехали в Берлин. Встречающих друзей не было видно, зато словно рой злых пчёл, на перрон налетели репортёры, корреспонденты, фотографы немецких, французских, зарубежных русских газет и журналов. Отталкивая друг друга, они, сверкающие фотовспышками, разноязычной толпой набросились на Алексея Максимовича.
Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Писатель молча улыбнулся в свои седые белые усы и помахивал итальянской шляпой. Внимательно осмотрел толпу встречающих, но не обнаружил ни одного знакомого лица...
- Однако! Как вороньё прожорливое налетели.
- Что вы скажите о тотальном голоде в России?
- Правда ли, что из 90 миллионов русских, 40 миллионов человек уже умерло от голода?
- Вы читали русские официальные госинфосводки? Там сообщается, что "люди таскают с кладбища трупы для еды. Пишут, что умерших детей не носят на кладбище, а оставляют их для пищи?"
- Человечину жарят и продают на базарах! Вот что собщяют правительственные сводки большевиков!..
- Господин Горький! Господин Горький! Что вы можете сказать по поводу высказываний князя Андрея Высацкого. Вот, здесь, послушайте!
Вот! - молодой берлинский корреспондент русской газеты настырно наседал на писателя:
Вот! "Голод русского населения вызван умышленно большевистским правительством и лично Ульяновым - Лениным?" Это правда?
Горький вдруг резко остановился:
- Кто, кто? Кто такой, князёк? Высацкий? Не знал такого, и знать не хочу! Впрочем: из какой отхожей дырки этот князь ЭТО увидел, эдакое? Где вы его подобрали?
- А вот здесь! В этой газете! Господин Высацкий пишет: " Голод в России, в бывшей житницы Европе, очевиден из статистики и сообщений журналистов: население вымирает от голода в наиболее цветущих и плодороднейших губерниях и тем сильнее, чем выше были урожаи!" Что вы скажите - на ЭТО - херр Горький?
Молодой русский журналист тыкал в лицо Буревестника открытой газетой:
- Голод на Украине! Подумайте! Это же - нонсенс! Ха-ха! Го-ло-до-мор на УКРАИНЕ! Мор -уморительно, упоительно!
Горький со злобой повернулся к репортёру и чеканя каждое слово, разрубая рукой воздух, забыв про своё оканье, медленно членораздельно произнёс:
- Голод во все времена и для всех народов было большое горе. Но сытые буржуазные народы Европы забывают, что голод в руках русского пролетариата - есть сильнейшее оружие в борьбе за светлое будущее всех народов мира. Пролетарии всех стран непременно соединяться! Голод дешевле и сильнее пулемётов, орудий, аэропланов, танков! Человек выше сытости! Безумству храбрых пою я песню! Полагаю, что из 35 миллионов голодных людей - большинство умрёт! Ну, и что? Во время чумы, в Италии умерло больше. Да, печально! Но трагично ли это? - Нет и нет! Это матушка - история наказала им быть удобрением для нового коммунистического светлого будущего общества. Вымрут полудикие, глупые, пьяные, завистливые, тяжёлые люди русских сёл и деревень, а на их место придёт новое племя грамотных, разумных, бодрых, красивых, здоровых, счастливых людей. Наследие прошлого должно умереть. Вот и Моисей водил свой народ по голодной пустыне, чтобы прошлое рабство из голов народных выветрить! Сколько лет он водил в голоде, в жаре, в жажде по пустыне? Сколько годков? А? - Сорок! А для чего?.. - Для окончательно уничтожения рабства, прежде всего, - в сознании! Во! Вот это - правда! Рабы должны сдохнуть!.. Сдохнут рабы -подохнут господа! Туда им и дорога! Кто останется? А останутся новые, свободные люди для успешного светлого завтра! Человек - это свобода от господ эксплуататоров! Если враг не сдаётся, то что? Правильно! Его - уничтожают! Диалектика борьбы! Учите марксизм - ленинизм! Приезжайте в Россию через сто лет! Посмотрите какая чудесная, богатая народная жизнь зацветёт на коммунистической земле! Вы все побежите под святую сень коммунизма!История вас осудит.
*** 3 ***
Оборвав свою мысль, Горький быстро зашагал к дорогому громадному дипломатическому "мерседесу", сел неспешно на подушки, и укатил мягко, гладко в самый дорогой отель Берлина. Вечером - в окружении красных новоиспеченных "дипломатов" - он вкусно отужинал в шикарном ресторане-кабаре на Ундер дер Линден; поел с аппетитом германских бюргерских котлет величиной с курицу; выпил, крякая по-русски вслух, шнапса со льдом и тоником; восторженно поаплодировал пению молодой восходящей звезде мирового синема - неповторимой Марлен Дитрих; полюбовался прелестями немецких "медхен", задирающих стройные молодые ножки выше головы в знаменитым берлинским канкане, мимоходом обдумывая сюжеты своих рассказов; машинально поискал писательским взглядом в посетителях кабаре зрительные образы своих будущих героев своей задуманной пьесы из жизни русской аристократии в Германии.
Сытый прозаик о голодающей России даже не вспоминал. Его молча обслуживал стройный официант во фраке - бывший морской офицер имераторского флота, бывший его почитатель "белый" герой гражданской войны, автор газетной статьи, которой тыкали в лицо Великого всемирного пролетарской писателя на перроне Берлинского вокзала - капитан первого ранга Андрей Высацкий.
Если бы Алексей Максимович Пешков мог бы заглянуть в душу "официанта "- князя Высацкого, то его усатое лицо обгорело бы в пламени негодования от мыслей Андрей:
- Как может писатель - человеколюб верить в убийство миллионов соотечественников во имя тупого призрака коммунизма, бродившего по Европе с легкой руки сына раввина Карла Маркса? Утопия! Ложь! Воры! Убийцы! Они дотянулись до моей Родины! Рано или поздно, но Россия обломает их хищные зубы!