Великий Русский Живописец Илья Ефимович с самого раннего утра сидел в раздумь-ях перед огромным холстом, украшенным витиеватыми мазками и загогулинками. Мысли не шли к нему в голову, но он, встряхивая время от времени могучими кудрями, старался таки сосредоточиться хотя бы на одной какой-нибудь жалкой мыслишке. Сегодня в его Пенаты, родовую усадьбу, должны были пожаловать гости, а глупая кухарка Ганна до сих пор не придумала специального, по этому случаю, гостевого салата. Великий Русский Живописец Илья Ефимович в очередной раз встряхивал могучими, черными, непослуш-ными кудрями, когда на пороге возникла глупая кухарка Ганна, неся в руках поднос неве-роятного размера, заполненный с горкой гипсовым крошевом, пустыми тюбиками и из-ношенными, во многих местах протертыми насквозь беличьими кистями.
- Барин, извольте, das ist салат.
- Гости будут приятно удивлены, глупая кухарка Ганна, надо поддерживать имидж большого оригинала. Но! Что это!? Салат не получится без масла!!! МАС-ЛА!!!! МАСЛА СЮДА ЖИВО!!!!
И Великий Русский Живописец Илья Ефимович принялся нещадно рвать на глупой кухарке Ганне волосы и безудержно топать ногами. В итоге, успокоившись, он, несколь-кими волевыми движениями рук, выдавил на поднос красной, синей, а потом и вовсе зе-леной масляной краски, после чего лицо его просветлело и приняло безмятежное выраже-ние. Ласково улыбнувшись глупой кухарке Ганне, он выпроводил ее за дверь и сел на свое любимое место – перед холстом.
Сквозь абсолютно прозрачную стеклянную крышу падал изрядно приглушенный сол-нечный полуденный свет, озаряя мягкими багровыми тонами огромного натурщика негра. Репин любил негров. Негры виделись ему живым воплощением угнетенного рабочего класса. В общем-то, из ряда вон выходящая его картина «Бурлаки на Волге» в черновом варианте так и пестрела неграми, пока возмущенный таким вопиющим гротеском Вождь, не приказал смягчить тона, в результате чего и появился на свет знаменитый и известный по всему миру second edition.
Негр белозубо улыбался Великому Русскому Живописцу Илье Ефимовичу, поправляя время от времени съезжающую на бок тиару, подаренную Репину Папой Иоанном Павлом Вторым, который в те времена еще не стал папой, и отдал ее за ненадобностью. Легкий бриз Финского залива едва заметно колыхал розовую вуаль, она прилагалась в комплекте с тиарой, что негра необыкновенно смешило. От смеха он даже ронял иногда большую мотыгу, серп и молот, но тут же поднимал все обратно и продолжал позировать Великому Русскому Живописцу с самым что ни на есть достойным видом.
В подвале опять завыли крепостные крестьяне, и Великий Русский Живописец Илья Ефимович недовольно поморщился.
- Ганна, Ганна! – заорал Великий Русский Живописец Илья Ефимович,
- Дай крестьянам водки и сала!
- Будет исполнено, барин. – Пробормотала глупая кухарка Ганна и понесла в подвал специально для таких случаев предназначенный натюрморт, кисти Велико-го Фламандского Живописца Ф.Снейдерса.
Довольные причащением к мировой живописи крепостные крестьяне смиренно при-тихли.
Тут в дверь осторожно постучали, и в мастерскую ввалился управляющий, герр Згра-бештрубинбергер. Спрятав автомат Калашникова в кулаке и вытянувшись во весь свой рост, он опять пробил головой стеклянную крышу и доложил: «Великий Русский Живопи-сец Илья Ефимович, разрешите обратиться, могила готова!!!» «Спасибо, голубчик, данке шен» - молвил Репин, сокрушаясь в душе по поводу разбитой стеклянной крыши, но, не осмеливаясь показать своего недовольства управляющему герру Зграбештрубинбергеру.
Наступала пора рыночных отношений. В поисках финансирования содержания Пена-тов, Великий Русский Живописец Илья Ефимович решил заняться саморекламой. Для на-чала в глубине парка на одном из пригорков стараниями герра Зграбештрубинбергера бы-ла создана его могила. На могиле висел празднично украшенный холст, вещавший гостям и обычным прохожим, бегущим каждое утро через фамильный парк Пенатов на маршрут-ки: «Здесь могла быть могила И.Е.Репина». Рядом стояла шляпа для наличных пожертво-ваний и терминал, для желающих внести пожертвования с кредитной карты. Благосостоя-ние фамильной усадьбы Великого Русского Живописца Ильи Ефимовича росло как на дрожжах. После этого, по совету своих близких друзей и соратников М.П. Мусоргского и Л.Н. Толстого в центре фамильного парка появилось полотно, красочно возвещавшее: «Здесь могла бы быть Ваша могила». Заявки посыпались непрерывным потоком, и Вели-кий Русский Живописец Илья Ефимович не гнушался продажей одного и того же места будущего захоронения сотням и тысячам желающих.
Но, всему рано или поздно наступает конец. Так же и здесь – усадьбу захватили страшные финны во главе с ротмистром Юкки Каски. Ротмистр Юкки Каски был боль-шим поклонником творчества Великого Русского Живописца Ильи Ефимовича и непре-рывно ходил за ним следом, сжимая на всякий случай в руках свою снайперскую винтов-ку. Он позволял Репину писать картины, ходить по тропинкам фамильного парка. Позво-лял даже угнетать крепостных крестьян, чего, впрочем, Репин ни разу в жизни не делал, в силу своей любви к простому люду. Не позволял только ротмистр ходить на залив и зани-маться там серфингом, чего Великий Русский Живописец Илья Ефимович вынести не мог. Не мог он жить без моря и серфинга, а потому стал мрачен, заболел и мирно скончался в своих Пенатах 29.09.1930 (Куоккала, Финляндия, ныне пос. Репино, близ Санкт-Петербурга).