- Мам, купи мне вот эту машину.
- Спроси сколько она стоит, и купи сам.
- Не буду.
- Тогда уходим.
Алёша стоял в дверях магазина, дёргал маму за руку и моляще смотрел в глаза. Магазин был пуст. Молоденькие продавщицы и кассирша, улыбаясь, смотрели на мальчика. Он совсем засмущался, даже слёзы навернулись на глаза. Ещё раз потеребил мамину руку, но мама была непреклонна и стояла, не двигаясь, как противотанковый надолб. Искушение было так велико, что Алеша шагнул робко к прилавку и спросил: «Тетя, сколько стоит эта машинка?». Продавщица ответила. Мама протянул деньги, а он не знал, кому их отдать. Оказалось, что в кассу. Потом надо взять чек и получить игрушку. Так Алешка в четыре года совершил свой первый «подвиг» - шагнул к самостоятельности.
Через полгода у него появился маленький братишка. Папа был офицером и его постоянно не было дома. Когда он уезжал в долгие командировки, Алешка тосковал по нему, а по ночам даже плакал. Раньше мама каждый вечер садилась на краешек кровати и тихо пела ему про Крошку Вилли Винки или грустную песню про «туман яром, туман долыною». Он никогда не дослушивал эту украинскую песню до конца - сладко засыпал. А теперь в их семье был еще один человек, самый главный – его маленький братишка. Он постоянно плакал, мама носила его на руках, стирала бесконечное количество пеленок, варила и иногда всхлипывала. Для Алешки стало привычным делом в пять с небольшим лет ходить в магазин за продуктами, платить в сберкассе за квартиру, гулять с братишкой.
Когда он был совсем маленьким, то постоянно делился с мамой конфетами, подаренными шоколадками, но мама всегда отказывалась, говорила, что не любит сладкое. Однажды в детском саду кто-то из детей на свой День рождения принес всем пирожные. Это были восхитительные пирожные-корзиночки. Алешка съел половинку, «большую» половинку, потому что оторваться было невозможно. А остальное принес маме, втайне надеясь, что она как всегда откажется. Но мама съела остатки корзиночки, посмотрела на сына благодарными глазами и сказала: «Дитятко, кормилец ты мой». Она называла их с Павлушкой, как бабушка, - «дитятко», а Алешке от этого обращения всегда хотелось потереться об мамину руку. Он гордо приподнял подбородок и заявил, что теперь всю жизнь будет ее кормильцем. С тех пор мама никогда не отказывалась от угощения.
Папу перевели на новое место службы, но не успели они еще разложить вещи после переезда, как в одну из ночей Алеша проснулся от топота: по лестницам, топая сапогами, бежали вестовые солдаты. Стало страшно. Вдруг война? Папа одевался. Мама собирала его «тревожный чемоданчик». Всех подняли по тревоге. И папа уехал. Уехал на несколько месяцев.
Павлушка подрос. Ему исполнилось два года. Он бегал и вполне внятно изъяснялся на своем языке.
Алеша пошел в первый класс. Быстро освоился в новом городке. Все военные городки были похожи друг на друга. Даже дома одинаковые.
Как-то, возвращаясь с мальчишками из школы, они начали спорить, чей папа сильнее. Вдруг один из мальчиков крикнул, обращаясь к Алешке: «А ты-то заткнись! У тебя вообще отца нету!» У Алешки потемнело в глазах от обиды и ярости... Дрались они отчаянно. Пришел Алешка домой грязный, в крови, с расквашенным носом. Мама сунула его под душ, потом молча накормила. Соседский Сережка, которого оставили маме на пару часов, подошел и шепотом спросил:
- Алеша, тебя длали?
- Не меня драли, а я дрался.
Вечером пришла мама мальчика, с которым была драка, ругалась, грозилась, что пойдет в политотдел, к командиру части. Алешина мама молча выслушала, не приглашая пройти в квартиру, и пообещала поговорить с сыном. Алешка испугался, что из-за него маму вызовут к командиру части, но мама совершенно спокойно взяла его за руку, посмотрела в глаза и сказала: « Не переживай, сынок, прорвемся. Ты-то знаешь, что у тебя есть папа, и он самый лучший». На этот счет Алешка не переживал. Когда его папа приходил домой, особенно в полевой форме, с ней полагалось надевать скрипучую, вкусно пахнущую кожаную портупею, то Алешка смотрел на отца снизу вверх с немым восторгом и восхищением. Он знал, то его папа самый сильный, самый умный, самый добрый. И еще он знал, что если хоть кто-нибудь скажет, что это не так, то он опять будет драться. Драться за своего отца.
Время шло. Папа приезжал и уезжал, но что-то сломалось. Родители всё чаще ссорились. Мама уговаривала отца перевестись служить поближе к бабушке. Однажды папа, повысив голос, сказал, что офицер даёт присягу только раз в жизни и, хлопнув дверью, ушёл. А мама, собрав вещи и детей, уехала к бабушке «в заграницу», в Украину.
Начались не радостные Алёшкины каникулы. Бабушка была совсем старенькая. Приняла всех радостно и ни о чем не расспрашивала. Ужинали каждый вечер на улице под виноградом. Иногда приходили соседки. Когда все расходились, Алёшка ложился на старом диване на веранде спать и невольно слышал, о чём говорят бабушка с мамой. Из мерного журчания их разговора он выяснил, что одну папину «командировку» зовут Ирина Николаевна. На что бабушка вздохнула, грустно улыбнулась и сказала: «Дитятко, фу их, кобелей. А ты думала как? И мой покойный Алексей Петрович, отец твой, тоже горазд был. Так ведь мужикам этот грех прощать надо. Прижмурься, за чуб оттаскай, чтоб не повадно было, да и прости. Семью-то, зачем рушить?» Мама плакала: «Так ведь клялся же что любит. Что я самая родная». Бабушка журчала своё: «Так оно и есть, самая родная. А не пойман и не вор».
Алёшка был страшно удивлён от сделанного им открытия: Родине можно присягать только один раз, а женщинам клясться много раз. Странно..........
Так потихоньку к концу лета мама перестала плакать. Потом папа прислал письмо, и всё уладилось. Они вернулись домой, в родной гарнизон.
Для Алёшки время ползло так медленно. Ему шел уже тринадцатый год. Он вытянулся, ростом догонял маму. Очень стеснялся своей худобы, а родители успокаивали, что придёт его время и всё встанет на своё место. Разве это утешение? Ему хотелось сейчас, сегодня быть сильным.
Павлушка по-прежнему везде таскался за ним, потому что мама работала. Все в городке называли Алёшку- «Лёшка - добрая душа». В конце зимы, среди учебного года, пришла телеграмма, что умерла бабушка. Мама суетилась, тыкалась из угла в угол, хваталась то за сумку, то за чемодан. Наткнулась на Алёшку и вдруг, прижавшись лбом к его худому, острому плечу беззвучно, беспомощно заплакала. Алёшка задохнулся от жгучей, раздирающей душу, щемящей жалости. Он молча гладил маму по голове и чувствовал себя взрослым человеком, готовым защищать её от вся и всех. Но как защитить от горя? Худенький мальчик-подросток предположить не мог, что потом всю жизнь женская беспомощность будет вызывать в нём это острое чувство жалости и желание защищать.