Назир

 

   Назир  лежал, положив руку на теплую вороненую сталь гранатомета. Раздался условный свист. Он ответил, подтверждая, что он на месте, он готов к бою. В такие минуты Назир был спокоен, в любом деле спешка к добру не приводит. А в таком, как это, тем более.

   Послышался гул двигателей.

   Натужно  ревя  моторами,  приближалась колонна.  Впереди шел танк с противоминным катком. Под  многотонной  махиной похрустывала попавшая под траки  щебенка, машина уходила из зоны огня  Назира: так  было  решено заранее.

   Уже  через  семьдесят  шагов  танк  закрутился,  распуская  перебитую  гусеницу, выворачивая   покореженным  катком  куски бетона, попав  под  прицельный  залп  двух безоткатных орудий, предусмотрительно  установленных  на  отвесной скале,  поросшей  диким низкорослым гранатом.

   Рядом хлопнул выстрел гранатомета, и сразу мощный взрыв потряс окрестности, разметав по обочине части взлетевшего на воздух «наливника». Назир смахнул с носа паутину, немного помедлил, пропуская бортовую машину, нагруженную мешками, поймал в прицел цистерну бензовоза, сделал упреждение в полкорпуса, как учил его арабский инструктор и, прошептав: «Марг шурави» – нажал на курок.    Гранатомет раскатисто ухнул, обдав жаром, выплюнул гранату, полетевшую кометой к бензовозу. Он едва успел пригнуть голову, рвануло так, что заложило уши, рядом в нескольких шагах что-то грохнуло, поднимая пыль. Помятая, словно побывавшая  под  прессом, крышка  горловины  бензовоза,  дымила,  источая  приторный  запах  горящей  краски.  "О, Аллах всемогущий, " -  подумал  он,  -  пронесло.  Он побоялся даже представить  себе,  что  было  бы,  упади  это  исчадие  ада  чуть  левее  на  три шага. "Наливник " оказался пустым. Назир  знал, что  пустой  бензовоз  страшнее  наполненного. Он  видел,  как  пробитые  зажигательными  пулями  машины  уходили  от  места  засады,  разбрызгивая  горящее  топливо  на  бетонку,  как  водители  пытались  подальше  отвести  беду,  уводя  горящие  машины,  чтобы  не  загораживать  путь  остальным.  Видел  он,  как  часто  даже  не  успевали  они  выпрыгнуть  из  кабин  и  летели  вместе  с  машинами  под  откос,  в  ущелье.  Пустой  же  бензовоз  взрывался  даже  от  одной  единственной  пули.   

  Назир, вспоминая  такие  случаи,  ощущал,  как  холодок  пробегает по его спине,  останавливаясь  где-то  возле  затылка.  Вот и сейчас он вдруг  почувствовал,  как  начинает  неметь  шея.
  По  выступу  дувала зацокали  пули,  поднимая  фонтанчики  красновато-серой  пыли.  Назир  еще  плотнее  вжался  в  порыжевшую  траву,  поежился.  Неуютно.  Он  вспомнил  прошлую  засаду…

  Они  обложили  трассу  на  участке длинною почти  в  километр  всем  отрядом.  Колонна  оказалась  небольшой.  бэтээр  охранения,  идущий  впереди,  на  повороте  сбросил  скорость  и  сразу  же  получил  три гранаты:  две  в  трансмиссию  и  одну  в  борт.   Водитель  не  справился  с  управлением,  и  бэтээр,  описав  вокруг  своей  оси  почти  сто  восемьдесят  градусов,  налетел  на  идущий  следом  «КамАЗ». От  сильного  удара  цистерну  с  машины  сорвало,  лопнул  сварочный шов, и  многотонный  поток  вспененного  топлива  хлынул  на  бетонку. Он выстрелил двумя гранатами по «наливнику», в кабине которого сидели двое: солдат и офицер. Назир успел заметить, что водитель совсем еще мальчишка. Впрочем, и второй был ненамного старше водителя. Первый выстрел оказался неудачным. Граната, прошелестев, проскочила между кабиной и цистерной. Перезарядив гранатомет, он послал вдогонку еще одну. Она врезалась в выгоревший покатый бок цистерны, выбив веер искр; пламя сразу же загудело из развороченного, хлещущего топливом рваного отверстия. Дым густыми жирными клубами окутал «КамАЗ», он прижался к обочине, освобождая дорогу.
  «Неверный» попытался выбраться из этого ада, Назир отвел взгляд. Горючее, разлившееся вниз по трассе на несколько десятков метров, вспыхнуло, и гудящее пламя образовало сплошной огненный коридор, в котором застыли подбитые машины. Такого он никогда еще не видел в своей жизни. Сопротивление было слабым. Пытавшихся выскочить из машин расстреливали почти в упор. Правда, пришлось повозиться с подбитым бэтээром. «Неверные» через бойницы на бортах скупо отстреливались, явно экономя патроны, не пропуская никого через открытую площадку, пересекающую пологий склон, не давая сосредоточиться отряду для отхода. У четырех гранатометчиков на этом участке боекомплект был израсходован, а с автоматами и винтовками не могло быть и речи о том, чтобы сделать что-либо с огрызающимся бронетранспортером «неверных».

  Наконец, в обход, по гряде пробрались Рамз и Нурали. Они выстрелили почти одновременно. Было видно, как одна граната, ударив вскользь башню, высекла искру и, отрикошетив, под углом ушла красной точкой вверх, путаясь в клубах дыма, поднимающегося над дорогой. Почти сразу же приглушенный взрыв от второй гранаты, раздался внутри машины. Башенный люк выбило взрывной волной, жгут огня вырвался наружу, словно радуясь предоставленной ему свободе. Выстрелы прекратились. Было слышно лишь, как где-то внизу шумит горный поток, да гудит, потрескивая, пламя. Пламя,  начисто  уже  слизавшее  краску,  все,  что  могло  гореть,  пламя,  накалившее  докрасна металл  "наливников". На  обочине  оно  подкралось к лежащему в луже солярки убитому, тот вспыхнул, и тело, постепенно обгорая, скручивало в самые немыслимые позы, до тех пор, пока черный, обугленный холмик перестал давать пищу не знающему меры обжоре-огню. Несколько взрывов, последовавших один за другим внутри бэтээра, заставили Назира и стоящих рядом бойцов отвести взгляд от этого страшного, завораживающего огненного действа.    В раскаленном бэтээре начали рваться снаряды.  "Теперь все, - подумал он, - даже  кто-то и оставался там, в живых, то теперь…"

   В тот раз Назир записал на свой счет два «наливника».   Имам похвалил его перед вечерним намазом. А про афгани опять ни слова. Последний раз он получил вознаграждение за подбитый бэтээр почти три месяца назад. От тех денег давно и след простыл: семью нужно было кормить. "Шайтан ему брат, когда-нибудь он подавится этими деньгами", - подумал Назир.

   Он перевернулся на бок: пули время от времени ударялись в стену за его спиной на уровне человеческого роста, достал из-за пояса засаленный клочок тряпки. Огрызком карандаша на кусочке картона, испещренном мелкими цифрами, нацарапал сегодняшнее число:12саратана и рядом нарисовал треугольник, обведя его кружком: так им показывали в лагере обозначения «наливников». Он послюнил карандаш и обвел значок поярче. За месяц – уже пятая машина, а имам ни за одну еще не заплатил. У Назира опять закипело все внутри. "Подар саз"(собака), - процедил он сквозь зубы и сплюнул.

   "Наверное,  жены и дети Имама не едят пресные кукурузные лепешки, запивая их родниковой водой? Которую неделю он кормит их, воинов Аллаха, одними обещаниями: "Вот придет караван, будут не только афгани, но и доллары". Мол, шурави тоже не дураки: перехватывают караван за караваном. Назир поморщился, вспомнил Хусейна, его сытую, лоснящуюся от жира рожу. Сам вместе с муллой Муртазой набивают свои животы. "Доллары, - передразнил он на свой лад, - что с ними делать, с этими зелеными бумажками здесь, где и на афгани не очень-то разживешься?"

   Раз в месяц особо  отличившихся  Имам отпускал в город – Джелалабад. Но после того, как «неверные» объявили о своем уходе, там стало тоже неспокойно.

   Рядом застучал пулемет.

   Приподняв голову, Назир увидел, что справа, среди развесистых невысоких мандариновых деревьев, выплевывая голубоватые клубы дыма, прямо на него задом пятится бронетранспортер. Он пригнулся, чтобы подобрать две оставшиеся гранаты и исчезнуть в глубине сада.

   Звук мотора оборвался,– бэтээр остановился  шагах в двадцати, не больше, от  дувала  за которым находился Назир.

   "Вот это удача, - осторожно выглянув, подумал он, - за эту бронированную арбу имам отвалит ему много афгани".

   Он не первый раз за все эти годы священной войны с «неверными» видел вот так близко советский бэтээр, но его всегда охватывало чувство какого-то необычного состояния, охотничьего азарта, когда он видел бронетранспортер так близко. Башня повернулась чуть в сторону дувала на противоположной стороне дороги, выстрелила пушка, ствол, словно гигантское жало, посылал порцию за порцией разящую смерть. Он, не глядя, опустил руку вниз, пошарил в траве, нащупал привычный конус гранаты. Не сводя глаз с пятнистого чудища, как, будто на охоте с отцом (да будет земля ему пухом), боясь спугнуть архара, осторожно вставил гранату в дульную часть гранатомета, раздался щелчок, означающий, что граната встала на боевой взвод. "Порядок". Первое время он с опаской стрелял из этой штуки, предпочитая гранатомету английскую винтовку, верный испытанный БУР, и теперь, ощупывая пальцем спусковой крючок, он вспомнил, как полгода назад, такой же гранатомет китайского производства разорвало во время выстрела прямо в руках  Абдулы Гафура. Потом поговаривали, что Аллах покарал его за то, что его жена носила заболевшего ребенка к врачу «неверных» – а это большой, тяжкий грех.

   Он вспомнил тот случай.

   Они расстреляли колонну на обратном пути. Давно кончились те времена, когда они жгли, взрывали все подряд. Теперь действовали иначе. В основном беспрепятственно пропускали колонны в кишлаки и устраивали засаду на обратном пути после того, как продовольствие, медикаменты, топливо были розданы.

   Затем возвращались и забирали все или почти все, что успевали спрятать жители, наученные горьким опытом опустошительных набегов имама Хусейна.

   Он положил ствол гранатомета на выщербленный камень и, не целясь, - (бэтээр был как на ладони)– нажал на спусковой курок.

   Назир успел заметить, как в это же время одна из створок десантного отделения приоткрылась, и показался сначала автомат, а затем и сам шурави. Все это промелькнуло в один миг. Граната, казалось, вошла в широко раскрытые глаза онемевшего от страха солдата, прошив его насквозь, и непонятно было, влетела ли она вовнутрь, потому что сразу же глухо рвануло, выплеснулись наружу снопы розовых искр.

   На решетке моторного отделения заплясали языка пока еще робкого пламени. Назир этого уже не мог видеть. Он бежал по саду, петляя, низко пригнувшись, отбрасывая гранатометом летящие навстречу упругие ветви