Президент Соединенных Штатов Америки, в окружении доверенных лиц, прошествовал к своему автомобилю. Устроился на заднем сидении. Утро было мрачное, невыразительное. Никто не произнёс ни слова. Они уже достаточно далеко отъехали, но по-прежнему был слышен лишь шелест покрышек -
дорога была все ещё мокрая после ночного дождя. Подобная тишина была явлением довольно необычным, прежде такого не наблюдалось.
Так, молча, они и ехали какое-то время, пока Президент не сказал:
- По-моему, по этой дороге мы не доедем в аэропорт.
Никто из доверенных лиц не ответил.
Его отпуск был расписан по дням. Две недели отводилось на отдых в собственном доме. Личный самолет уже ждал в аэропорту.
Заморосило. Должно быть снова начинался ливень. Все, включая Президента, были одеты в объёмные плащи и шляпы, отчего салон автомобиля казался битком набитым. Снаружи не утихал холодный ветер.
- Водитель, - сказал Президент, - Я уверен, что вы сбились с курса.
Водитель не ответил. Прочие доверенные лица безмолвно глядели перед собой.
- Послушайте, - сказал Президент, - кто-нибудь подскажет этому человеку, как ехать в аэропорт?
- Мы направляемся не в аэропорт, - сказал один из доверенных лиц, сидевший слева от Президента.
- Мы направляемся не в аэропорт? - переспросил Президент.
Доверенные лица всё так же хранили молчание. Морось переросла в дождь. Водитель включил "дворники".
- Послушайте, что это значит? - спросил Президент. - Что здесь происходит?
- Сдаётся мне, что дождь зарядил надолго, - сказал тот из доверенных лиц, который сидел рядом с водителем. - Сие навевает на меня тоску. Само собой, я был бы рад хоть малейшему проблеску солнца.
- Да уж, - сказал водитель.
- Что-то тут не так, - сказал Президент. - Я требую объяснений...
- Сейчас вы не в той ситуации, чтобы требовать, - сказал тот из доверенных лиц, который сидел справа от Президента.
- Вы так считаете...
- Мы так считаем, - ответило всё то же доверенное лицо.
- И что ж это будет? Политическое убийство? - спросил Президент.
- Едва ли. Старомодно.
- Тогда что...
- Будьте добры... Нам приказано ничего не обсуждать.
Они ехали уже несколько часов. Все еще шел дождь. Никто не произнёс ни слова.
- Здесь, - сказал тот из доверенных лиц, который сидел слева от президента. - Сделай еще круг и сворачивай. За нами вроде никого нет. Дождь весьма кстати.
Автомобиль объехал участок по кругу, затем свернул на узкую грунтовую дорогу. Та сильно размокла и колеса то буксовали, то скользили, то снова цепко хватались за поверхность, и автомобиль снова мог продолжать путь. Какой-то человек в желтом дождевике зажег фонарик и махнул им в направлении открытого гаража.
Это был укромный фермерский участок густо усаженный деревьями. Слева от гаража располагался небольшой домик. Доверенные лица открыли дверцы, выбрались из автомобиля.
- Выходите, - сказали они Президенту. Президент послушался. Доверенные лица заботливо заслонили его со всех сторон, хотя на многие мили вокруг никого не было, кроме человека с фонариком, в желтом дождевике.
- Не понимаю, почему мы не можем покончить со всем этим делом прям здесь, - сказал человек в желтом дождевике. - Все-таки, мне кажется, ехать еще куда-то, довольно рискованно.
- Приказ, - сказал один из доверенных лиц. - Ты ведь знаешь, что это значит. К тому же, Он всё планирует полагаясь на интуицию. В данном случае, даже больше, чем в былые времена.
- Холодно-то как! Время есть? Как насчёт кофе? Готов уже.
- Не помешал бы! Долгая была поездочка. Надеюсь, вторая машина исправна?
- Конечно. Сто раз всё проверил! Как ни странно, мы где-то минут на десять опережаем график.Так что самое разумное, что я могу вам сейчас предложить - это кофе. Ты ведь знаешь как Он любит пунктуальность.
- Ладно, давай зайдем внутрь.
Прилежно заслоняя собой Президента, они направились к фермерскому домику.
- Присаживайтесь, - сказал один из доверенных лиц Президенту.
- Это хороший кофе, - сказал человек в желтом дождевике. - Отборный.
Он обошел всех с кофейником. Налил и себе, сел, не снимая желтого дождевика, лишь только каску снял и повесил на каминную решетку.
- Здорово-то как! - сказал один из доверенных лиц.
- Сливки и сахар? - спросил один из них у Президента.
- Верно, - сказал он...
В старом, раздолбанном автомобиле было не так уж и много места, однако они ухитрились разместиться в нем всем скопом, причем Президент снова умостился на заднем сидении... Колымага, в свою очередь, скользила по грязи и вязла в рытвинах, но осилила, выбралась на дорогу. И вновь ни звука на протяжении всей поездки. Наконец один из доверенных лиц подкурил сигарету.
- Проклятье, никак не могу бросить курить!
- Ну да, это нелегко. Но зачем же так переживать.
- А я и не переживаю. Просто я сам себе отвратителен.
- Да забудь ты об этом. Сегодня ведь величайший день в Истории!
- Эт-точно! - сказал тот, что с сигаретой.
Затянулся...
Они припарковались позади старой меблирашки. Всё ещё шёл дождь. Посидели какое-то время.
- Ну, пойдём, - сказал тот из доверенных лиц, который сидел рядом с водителем, - выводите его. Всё чисто. На улицах пусто.
Они вошли, заботливо окружив Президента, в подъезд, затем понялись на три лестничных пролёта - они внимательно следили, чтобы Президент постоянно находился в центре их окружения.
Остановились. Постучали в дверь с номером 306. Сигнал: один удар, пауза, два удара...
Дверь открыли, Президента тут же толкнули внутрь. Дверь закрыли, заперли на замок. Внутри ждали трое. Двоим было лет под пятьдесят. Третий был одет в старую рубаху-спецовку, потрепанные штаны, купленные на распродаже обносков, которые, впридачу, были ему чересчур велики, и туфли за десять баксов, протертые и неначищенные. Он сидел в кресле-качалке посреди комнаты. Ему было лет восемьдесят, но улыбка его, и глаза его, были всё теми же, как и нос, и подбородок, и лоб - он почти не изменился.
- Добро пожаловать, господин Президент. Я довольно долго ждал Историю, Науку и Вас, и вот, наконец-то, дождался. Всё по расписанию - сегодня...
Президент смотрел на человека в кресле-качалке.
- О, Боже! Вы... Вы...
- Вы узнали меня! Прочие ваши сограждане просто отпускали шуточки насчёт сходства! Слишком тупые, чтобы осознать, что это именно я...
- Но ведь было доказано, что...
- Конечно. Доказано. Бункер, 30-е апреля 1945-го года. Мы сами так решили. Я долго и упорно ждал. Наука вседа была на нашей стороне. А ход Истории я как мог ускорял. Ещё нам был нужен подходящий человек. Вы - такой человек. С другими всё это проделать было невозможно - слишком далеки от моей политической философии... Вы ближе всех к моему идеалу. Используя вас, осуществить все мои замыслы будет легче. Как я сказал, я немного ускорил вращение колеса Истории - мой возраст, сами понимаете - я был вынужден...
- Так значит...
- Да. Это я убрал вашего президента Кеннеди. Затем его брата...
- Его-то за что?
- Мы получили информацию, что он победит на президенских выборах.
- Но что вы собираетесь делать со мной? Мне сказали, что ЭТО не будет политическим убийством...
- Разрешите представить - доктор Граф и доктор Фолькер.
Оба кивнули Президенту, улыбнулись.
- Но что вы задумали? - спросил Президент.
- Минуточку. Потерпите. Я должен кое о чём спросить моих людей. Карл, как там дела с Дублёром?
- Все нормально. Мы звонили с фермы. Дублёр прибыл в аэропорт по расписанию. Дублёр заявил, что в связи с погодными условиями, он перенёс полёт на завтра. Затем, Дублёр заявил, что ему хотелось бы сесть за руль, - типа, ему нравится водить машину во время дождя...
- Ну, и...? - спросил старик.
- Дублёр мёртв.
- Прекрасно. Тогда приступим. История и Наука прибыли в нужное Время.
Доверенные лица подвели Президента к одному из операционных столов. Попросили его раздеться. Старик подошел к другому столу. Доктора Граф и Фолькер напялили белые халаты и приготовились к операции...
Один из лежавших на операционных столах, тот, который помоложе, встал на ноги, оделся в президентскую одежду, подошел к большому, в полный рост, настенному зеркалу. Простоял перед ним целых пять минут. Затем повернулся.
- Невероятно! Ни послеоперационных швов, ни восстановительного периода. Поздравляю, господа! Как вы это сделали?
- Ну, Адольф, - ответил один из докторов, - мы многому научились с тех...
- СТОП! Никогда больше не называйте меня "Адольф", пока не придёт время, пока я не скажу, что можно!.. До тех пор, вы не должны говорить по-немецки... Я - Президент Соединённых Штатов Америки.
- Да, господин Президент!
Затем он коснулся пальцами впадинки над верхней губой.
- Я буду скучать по своим усикам!
Доктора улыбнулись.
Потом он спросил:
- А как там старик?
- Мы перенесли его на кровать. Он не проснётся в течение 24-х часов. К тому времени все - буквально все - признаки проведенной операции исчезнут, рассосутся. Всё, что нам осталось - это уйти отсюда, - сказал доктор Граф. - Но... Господин Президент, это конечно, лично мое мнение, но я считаю, что этого человека нужно...
- Я вам говорю "нет" - он беспомощен. Пусть теперь он страдает, как страдал я!
Он подошел к кровати и посмотрел на старика. Седой, лет восьмидесяти.
- Завтра я буду в его доме. Я уже представляю, как его жена будет сладострастно стонать, занимаясь со мной любовью, - он издал короткий смешок.
- Яволь, майн фюрер... О, простите, пожалуйста! Так точно, господин Президент, она получит неслыханное удовольствие, занимаясь с вами любовью.
- Так давайте же покинем это место. Сначала доктора, они знают куда им идти, затем остальные - по одному, по двое - садитесь по машинам, и... спокойной ночи в Белом доме.
Седой старик проснулся. Кроме него в комнате никого не было. Пора сматываться. Он встал с кровати, принялся за поиски своей одежды; рыская по комнате, заметил в большом, в полный рост, зеркале седого старика.
"Нет! - подумал он. - О, Боже мой! Нет!"
Он поднял руку. Старик в зеркале поднял руку. Он двинулся вперёд. Старик в зеркале увеличился. Он взглянул на свои руки - морщинистые, чужие руки! Он посмотрел на свои ноги. То были не его ноги! Это не его тело!
- Боже мой! - сказал он вслух - БОЖЕ МОЙ!
Так он услышал свой голос. Это был чужой голос. Они даже гортань ему пересадили. Он трогал свой кадык, свою голову, пальцами. Швов нет! Швов нет нигде. Он одел одежду старика и спустился по лестнице. И первой дверью, в которую он постучал, была дверь с табличкой "Домовладелица".
Дверь открыла пожилая дама.
- Да, мистер Тилсон? - спросила она.
- Мистер Тилсон? Сударыня, я Президент Соединённых Штатов Америки! Чрезвычайная ситуация!
- О, мистер Тилсон, вы такой забавный!
- Послушайте, где у вас тут телефон?
- Именно там, где он всегда и был. Мистер Тилсон, только не оставляйте входную дверь открытой.
Он пошарил по карманам. Они оставили ему кое-какую мелочь. Он заглянул в бумажник. 18 баксов. Он опустил десятицентовик в таксофон.
- Сударыня, какой у вас адрес?
- Ладно вам, мистер Тилсон, знаете ведь адрес. Сколько лет уже тут живёте! Какой-то вы странный сегодня, мистер Тилсон. И еще я кое-что должна вам сказать!
- Да, да... Что ещё?!..
- Я хочу вам напомнить, что ваша аренда истекает сегодня!
- Ах, сударыня, да скажите же мне адрес!
- Ну, раз вы забыли! Шоурхэм Драйв, 2435.
- Да, - сказал он в трубку, - такси? Мне нужно такси по адресу Шоурхэм Драйв, 2435.
Я буду ждать на первом этаже. Моё имя? Моё имя... Ну, ладно, меня зовут мистер Тилсон...
"Бесполезно ехать в Белый дом, - думал он, - они всё предусмотрели... Я подамся в редакцию самой большой газеты. Я всё им расскажу. Я расскажу редактору всё, всё, что произошло...
Другим пациентам он был по приколу. "Видали того кренделя? Ну, который похож на одного, там, диктатора (не помню уж как его звали) только постарше на вид? Ну, короче, когда он поступил, месяц назад, то утверждал, что он Президент Соединённых Штатов Америки. Ну, так то было месяц назад. Он уже давно так не говорит. Но уж очень он любит читать газеты. Я еще ни разу не видал чувака, который бы с такой жадностью читал газеты. Надо сказать, он круто шарит в политике. Вот что, наверное, свело его с ума. До фига увлекался политикой."
Звонок на обед. Все пациенты оживились. Все, кроме одного.
Санитар подошёл к нему.
"Мистер Тилсон?"
А в ответ тишина.
(с) Перевод с английского Александра В. Руденко, 2001