Олег Шинкаренко
СЛУЧАЙ С ПРЕДМЕТОВЫМ, или КОНЕЦ РУССКОГО КИБЕРПАНКА*
--------------------
* Киберпанк - новомодное "литературное" направление, "суть" которого в
непосредственном симбиозе человеческой нервной системы и компьютера.
Основные представители: Б.Стерлинг, У.Гибсон.
--------------------
Предметов и сам не заметил, как оказался внутри стиральной машины.
Выражаясь более конкретно, его, уподобившееся зародышу, скрюченное тело
теперь размещалось в тесной цилиндрической полости центрифуги, в чем можно
было убедиться, если взглянуть в круглую крышку-иллюминатор. Жена
Предметова - Елена Раствариненко, - думая, что муж, наконец, машину починил
(а он чинил ее с самого утра, забравшись в самую ея внутренность, так что
снаружи видны были только кончики его ног, в то время как верхняя половина
его туловища деловито тарахтела механическими сочленениями) и даже наполнил
ее предназначенным для стирки бельем (если не приглядываться внимательно к
содержимому центрифуги, то казалось, что там не Предметов, а только куча
поношенного тряпья), нажала на кнопку, в результате чего Предметов стал
вращаться (машина таки заработала!) со скоростью 120 оборотов в минуту. Он
с самого начала кричал ей, чтобы она остановилась. Но она и не думала
останавливаться. Она вращалась все быстрее и быстрее. Двигатель, чувствуя
неиссякаемый источник электрической энергии, весело жужжал, заглушая
бессмысленные вопли Предметова, которые и так с трудом проникали сквозь
герметический иллюминатор. Через некоторое время машина автоматически
выключилась, и Предметов явственно почувствовал произошедшие с ним
непостижимым образом перемены. "Я теперь уже не зародыш, - понял Предметов,
- а что-то посерьезнее".
Грамматически Предметов рассматривал себя в третьем лице, отвечая на вопрос
неодушевленных предметов:
В именительном падеже: что?
В родительном: чего?
В дательном: чему?
В винительном: что?
В творительном: чем?
В предложном: о чем?
Елена Раствариненко. А я со своей стороны предлагаю также звательный падеж!
Предметов. Это как же?
Елена Раствариненко. Вам, кацапам, не понять! Наличие в украинском языке
седьмого падежа - так называемой "звательной формы" - говорит о неоспоримых
преимуществах национальной грамматики!
Предметов. Все же хотелось бы получить хотя бы приблизительное
представление!
Елена Раствариненко. Не буду даже и пытаться. Впрочем, дам представление.
Вообразите себе гиперкуб, у которого имеются длина, ширина, высота, но,
кроме этого, еще и кислота, быстрота, смехота и бормота.
Предметов. Не могу вообразить!
Елена Раствариненко. В этом нет ничего удивительного. Я это предчувствовала.
(Но, впрочем, вернемся к предположительному ходу действия.)
- Я этого не одобряю! - сказала Нина Картиновна. - Каким образом он туда
попал? Эй! Как вы туда попали? - спросила она, постучав по иллюминатору. -
Вы выключили машинку из сети?
- Я хотела, - ответила Елена Раствариненко, - но он так отчаянно
жестикулировал, гримасничал, стучал изнутри по обшивке!
- Вы имеете в виду Предметова?
- Ну да, конечно, а кого же еще?
- До такой степени вы уверены, что это именно он и никто другой? - Нина
Картиновна пощелкала тумблерами и вдруг обратила внимание на индикатор
часов: он непрерывно мигал нулями и единицами двоичного кода. Это
Предметов, обращаясь к присутствующим, выплескивал наружу вопли цифрового
сознания. Вскоре он овладеет азбукой Морзе, а там уж и рукой подать до
симуляции алфавита. Хотя надо признать, что не все буквы нашли себе
адекватное отображение на примитивном индикаторе часов. Предметов так и не
научился похоже изображать "ж", "щ", "ц", а твердый знак так замучил его,
что он решил (не без подсказки жены, естественно) прибегнуть к апострофу.
Посредством цифрового индикатора Предметов передавал сообщения различного
характера, иногда даже в стихотворной форме. В качестве примера можно
привести его "Элегию ь 17".
Так одиноко мне
В моем стеклянном доме.
Я, спрятанный в струне,
Смотрю наружу с болью,
Как слезы буквы вдруг
Закапают внезапно.
Как кровь, я их сотру,
Залью их сок назад, но
Печаль моя опять
Заполнит полость чувства.
Я посмотрю в разные стороны
И снова не увижу ничего,
Что могло бы хотя б отчасти
Вернуть мне счастье.
Уже по этому стихотворению видно, что Предметов в своем творчестве не
ограничивался простой фиксацией предметности окружающего мира, пусть даже и
в художественной форме. Его неудержимо влекли философские обобщения.
Следующим этапом его художественной эволюции стали размышления о сути бытия.
"Слова, - писал Предметов, - скрывают от нас истинную сущность явлений.
Чтобы постичь сущность явлений, мы должны отречься от существования слов.
Это похоже на то, как я смотрю на внешний мир сквозь стекло
крышки-иллюминатора и не могу видеть одновременно и стекло, и то, что за
ним: если сосредоточить внимание на стекле - теряются очертания мира, но
если взглянуть на мир - пропадает стекло".
Стихи Предметова проникнуты своеобразным потусторонним символизмом, что
придает им часто мистическую загадочную окраску:
Ниточка крови
Тянется вслед за любовью.
Линии сна
Чертят оконные капли.
Кто-то, как башня,
Встал вдруг у изголовья.
Я не усну.
Нет у сна продолженья, не так ли?
Но, к сожалению, из обширного творческого наследия Предметова до нас дошло
немногое! Елена Раствариненко поначалу записывала стихи и размышления
талантливого супруга, но вскоре, убедившись, что ничего существенного он не
говорит и никакой практической пользы из этого извлечь невозможно, -
забросила записи. Часть бесценных рукописей присвоила себе Нина Картиновна
и теперь уверяет нас, что она их потеряла; но ее муж Отто Михайлович
Соловьинский в результате тщательных поисков обнаружил четыре ранних
стихотворения Предметова, в которые было завернуто хозяйственное мыло, а
также "тетрадь ь 2", содержащая размышления о природе времени, которая
использовалась в качестве подставки для девятилитровой бутыли с солеными
огурцами; кроме того, многочисленные обрывки произведений Предметова были
найдены Соловьинским в специальной сумочке, предназначенной для туалетной
бумаги. Рукописи, оставшиеся у Елены Раствариненко, также частично были
употреблены в хозяйственных целях, частично утеряны, но то, что
сохранилось, в совокупности с коллекцией Соловьинского и составляет основу
полного собрания сочинений Предметова, которое выйдет в издательстве "Зази
в метро" в текущем году ограниченным тиражом.
1999 г.