рис. естественно автора.
История, рассказанная поручиком Ржевским штабс-капитану
Овечкину в трактире, на почтовой станции, по пути
из Можайска в Москву осенью 1811 года.
На маленькой почтовой станции, где нерасторопный кучер менял усталых и грязных лошадей, в убогом трактире, поручик встретил своего старинного друга, штабс-капитана Овечкина.
---Овечкин? Петр Сергееич!---Ржевский, радостно зазвенел шпорами, спускаясь в освещенный свечами зал по небольшой лестнице.---Да ты ли это, друг мой?
---Я, Мишель!---поднялся ему навстречу из-за стола офицер, улыбаясь и протягивая руку.
---Да какими судьбами, Петруша?---Ржевский обнял Овечкина, и они дружески расцеловались, уколов друг друга усами.
---Да вот, понимаешь, гостил в Вяземском, у своих.---Офицеры присели за стол. Ржевский, крикнув половому, потребовал штоф водки.
---Выпьем, друг Петруша, за встречу!---разливая по лафитникам холодную водку, сказал поручик.---Надо же такому случиться! Встретились! А я слыхивал, тебя брат в Тулу перевели!
---Было дело!---кивнул штабс-капитан.---В артиллерии лямку тяну.
Офицеры выпили и закусывая кислой капустой с любопытством посматривали друг на друга.
---Все такой же,--- наконец сказал Овечкин.---Не берёт тебя время, Мишель! Георгия, смотрю, получил?
---Аустерлиц, Петя!---Ржевский аккуратно поправил крест.---Государь о нас вспомнил. Да дело прошлое! Говорят по весне опять с французом рубиться нам выйдет. Что в штабе слышно?
---То же самое, Мишель, то же самое! Быть войне!
Друзья помолчали и снова налив, выпили.
---А как в Вяземском, все ли по-добру, по-здорову? Что сестра твоя, Мария Сергевна? Не поминала ли меня?
---Благодарю тебя, мой друг.---Овечкин раскурил трубку и, откинувшись на лавке, прислонился спиной к бревнам стены.---Батюшка плох, подагра старика одолела. А Маша, велела кланяться тебе при встрече.
---Значит, помнят ещё меня в вашей усадьбе!---Ржевский провел рукой по густым, начавшим седеть, кудрям.
---Да уж!---рассмеялся штабс-капитан.--- Маша до сих пор поминает прошлогодние святки!
---Эх, Петя!---Ржевский помрачнел.---Я перед Машей виноват. Уехал и не попрощался с ней. Жаль чертовски!
---Брось, Мишель!---Овечкин выпустил кольцо ароматного дыма.--- Маша на тебя не в обиде. Так что будешь помилован, коли приедешь.
---Рад слышать это, брат! Очень рад!---покрутив ус, обрадовался поручик.
---А я ведь, грешным делом, чуть не женился!---Овечкин кивнул головой, в ответ на предложение Ржевского поднять рюмки,---да не сложилось вот…..
Поручик выпил водку и подождав пока Овечкин последует его примеру, задумчиво произнес:
---Да мон шер, жениться это такое дело! Тут либо грудь в крестах, либо голова в кустах!Вот послушай, брат, какая у нас с Митей Раевским история вышла…….
……Стояли мы в N-ске. Ну, как водиться расквартировали нас по домам. И вышло мне и Мите Раевскому в одном месте проживать. Явились мы в дом, заходим. На образа перекрестились и вдруг навстречу нам барышня выходит. Ну, брат, я тебе скажу…..такая, поэму можно писать, либо Афродиту с пьедестала снимай, а ее за руку возводи.
Митя, как увидел её, так покраснел лицом, как рак. Молчит. А ведь лихой гусар, эскадрон в атаку водил. Такой конфуз. Не ловко право! Вижу надо выручать.
---А позвольте представиться,---говорю.---Поручик Ржевский, Михал Михалыч, а это, извольте видеть, поручик Дмитрий Андреич Раевский….Честь имеем!
---Позвольте ручку!---подхожу к ней, а сам Мите глаза страшные делаю, мол, что ты брат!
---Добро пожаловать, господа,---говорит барышня.---Я, Екатерина Федоровна. Отец мой умер не так давно, так что хозяйство сама теперь веду….Прошу к столу, откушать, что бог послал!
---Екатерина Федоровна! Нам бы умыться с дороги,---прошу хозяйку.
---Извольте господа,---отвечает она с милой улыбкой, и зовет прислугу.---Я жду вас в столовой.
Умываемся мы с Митей в светёлке, значит. Я ему и говорю:
---Поручик, что вы право! Перед дамой, как перед полковником…..Полное фиаско вам!
---Чудо как хороша, не правда ли, Мишель?---Митя вроде как и не слышит, что я ему говорю.
---Да!---соглашаюсь я.---Да только не нужно уж так-то право….
Сели за стол. Я по правую руку, Митя по левую. Я, естественно балагурю, как всегда. Даму развлекаю. А Митя ест молча, лишь изредка глазом в её сторону, ровно конь косит. Чудно на него смотреть ей богу. Вот посередине какой-то моей байки, про сражения да походы, она вдруг и обращается к нему:
---Милейший Дмитрий Андреевич, вы все молчите? Может и вам есть что вспомнить?
Митя, покраснел опять как рак. Извинился, губы салфеткой промокнул и больным сказался.
---Позвольте, я покажу вам вашу комнату,---говорит Екатерина Федоровна, поднимаясь.
---Не трудитесь, любезная Екатерина Федоровна!---Митю хоть ледяной водой обливай, до того жаром пышет.---Поручите меня кому-нибудь!
---Что ж…---отвечает хозяйка, с грустью.---Извольте.
Удалился Митя с прислугой, ну а я за настойку принялся. Барышня меня слушает, кивает,да вижу скучно ей. Черт те, что твориться! Я себя знаю, и женский пол изучил, как карту штабную, а тут прямо бастион, стена крепостная!…. Ни какого интереса в глазах и жестах. Забрало меня это! У дам, известное дело, всегда успех имел.
---Пройдусь, до штаба, извините,---говорю. А сам думаю, пусть погрустит одна, подумает.
---Хорошо, Михал Михалыч!---ответила и голову свою на шее лебединой, склонила.
Расшаркался я с ней, и на улицу. Куда думаю отправиться? Решил в офицерское собрание, с гусарами в вист перекинуться. Задержался там до темна. Масть по началу ни шла, а уж когда взятки брать стал, то уж совсем поздно стало. Ну да ладно!
Вернулся почти в полночь. Сторожа уж по улицам с колотушками пошли. Ей богу, брат, еле дом отыскал. Да ворота, с ажурной решеткой больно приметными были, мимо вряд ли пройдешь.
Захожу тихонько, вдруг глядь, мужик дворовый ко мне выходит:
---Доброй ночи, барин,---говорит.---Как вас по фамилии?
---Ржевский,---отвечаю.---А тебе, что за надобность?
---А тогда, извольте, записку барин, получить!
Что за чёрт? От кого, думаю? Второй день, как в городе!
---Подай-ка, братец, огня,---прошу мужичка. Ну, тот огарок свечной из привратницкой вынес и засветил. Читаю:
“Мон шер! Вы конечно в своем праве, и возможно осудите мой безрассудный поступок,но умоляю Вас, приходите сегодня в полночь в сад. Мне очень многое надо Вам сказать!Ваша Е. Ф.”
...Моя? Ну, брат, Ржевский, думаю, все верно рассчитал. Крепость капитулирует и выбрасывает белый флаг. Спросил у привратника, как в сад пройти, усы подкрутил и в бой.
Темно там оказалось, ни черта не видно! Луна, как на грех в облаках скрылась и хоть глаз коли. Поплутал я садом. Вдруг вижу, в беседке, платье белое мелькнуло. Ну, думаю, ждет Афродита своего Париса! Сорвал яблоко с ветки, чтоб так сказать, соответствовать греку древнему и не спеша подхожу.
---Екатерина Федоровна!---шепотом её окликаю, зная, что окна дома в сад смотрят и прислуга услышать нас может.---Чудный у вас сад!
---Ах, мой друг,---тоже шепчет она и протягивает мне
руку.---Я так ждала вас….
Взял я её прохладные пальцы в ладонь и такая дрожь по мне пробежала, как в строю перед атакой бывает.
---Я пред вами виновата,---нежным голосом говорит она.---Но всему причиной ваш товарищ! Поверьте, только его присутствие удержало меня от желания броситься к вам на шею. Молчите-молчите! Я должна сказать все, пока есть во мне ещё решимость. Наша встреча назначена богом, иначе бы он не привел вас в N-ск на порог моего дома. И вот теперь, когда отец мой умер, и я сама вольна решать свое положение, господь свидетель,я хочу быть вашей…..
Веришь, нет, Петр Сергеич, мне таких речей раньше слышать не доводилось. Упал я перед Катей на колени и покрыл её руки поцелуями. А она мне и говорит:
---Так значит вы, согласны? Вы простили меня за прошлое?
---Конечно!---прижимаю я к губам её руки.---Я готов бросить к вашим ногам весь мир, с раем и адом, в придачу…
---О, господи!---восклицает она.---Не нужно так много! Достаточно вашего присутствия подле меня!
Поднялся я с колен, обнял её нежно за талию и только собрался уж целовать, как вдруг луна из-за туч вышла. Сад осветила, беседку и нас стоящих друг подле друга. Тут лицо
её вдруг изменилось, вскрикнула она, и обморок с ней случился. Подхватил я её, на лавку уложил сам к амфоре римской кинулся. Вода там дождевая скопилась.
Вдруг вижу, Митя возле сосуда стоит, бледный как смерть, за саблю держится.
---Митя!---кричу.---Помоги, брат, даме плохо сделалось!
А Раевский, вытаскивая клинок, мне и отвечает:
---Вы сударь, негодяй! Вы даму оскорбили! Извольте к барьеру!
Ни чего я не понял тогда, Петруша! Дама, мне в любви соизволила признаться, а этот хлыщ Раевский подслушивал, да меня же и негодяем ругает! Ну, к барьеру, так к барьеру!
Я себя ругать ни кому не позволю. Прям в саду и сошлись, возле беседки!
Митя---рубака отчаянный, ну, да и я не первый раз саблю держу. Завертелась круговерть!Да что право, за нелепица!
За ужином друзьями расстались, а тут в Митю, как бес вселился! Атакует, как янычар турецкий, открывается, позицию не держит. Тьфу! Черт и его бабушка! Вижу, не в себе он. Явно три пропущенных удара. Смерти что ли ищет?
Жаль, мне мальчишку, право слово, ведь лихой гусар из него вышел!
Тут вдруг Катенька меж нами встала, обморок прошел верно.
---Остановитесь, господа! Прошу вас!
---Нет!---кричит Митя в запале.---Это дело чести!
---Сударыня!---приподнял я саблю.---Позвольте закончить нам нашу беседу. Мне изволили нанести оскорбление, которое я заставлю проглотить обратно, этого повесу!
---Ещё один удар,---говорит эта решительная барышня,---и я сама не знаю, что я с собой сделаю…..---а глаза так и сверкают от гнева.
---Митя!---обращается она к Раевскому---Злой рок уже развел нас однажды. Неужели всё повторится вновь? Поручик, извините, но все что я говорила, было предназначено этому господину, а не вам!
---Не мне?---растерялся я.
---Я ошиблась в темноте, простите! И каким образом, вы в саду оказались?
---Значит, и записку вы не мне писали?---спрашиваю.
---Ах, господи, ну конечно не вам!---отвечает и поворачивается к Мите.---Записка была предназначена вам, милый Митя. Я хотела объясниться с вами и просить прощения, за отца и за Московский конфуз…..
Ну суд, да дело, разобрались, что к чему! У них с Митей роман ещё с Москвы тянулся. Раевский рода не знатного, из мещан. Отец его дворянством за храбрость жалован был, но все по гарнизонам, и малым городкам с семьей мыкался. Состояние его, все у него на груди весело, ордена да медали за геройство. Так что когда Митя сватов к Кате засылал, батюшка её, старинного рода наследник, только фыркнул им в лицо, и говорить ни о чём не стал. Митя счел это для себя оскорбительным, и более Кате не писал и не виделся с ней. В действующую армию подался. Хотя в Москве в штабных ходил и надежды немалые подавал.
Только нет худа без добра. Катю отец в N-ск вывез, подальше от суеты московской и Мити. Да уж полгода, как преставился, старик. Царство ему небесное…..Но кому что на роду написано,
хочешь не хочешь, а все равно исполнится. Раевский как Екатерину Федоровну тут увидел, так и жизнь его снова на дыбы встала. Когда ушел я вечером, он следом отправился, только чтобы с ней не объясняться. Гордый, он брат, да горячий!
А мужичонка, бес его в ребро, возьми да фамилии попутай. Ржевский—Раевский.Темень дремучая!…..
……---Так чем же дело-то кончилось?---штабс-капитан снова раскурил потухшую было трубку.
---Да известное дело, свадьбой!---вздохнул Ржевский.---С Митей мы помирились. Посаженным отцом у них за столом сидел. Все как положено было, и венчание, и стол богатый в офицерском собрании, и оркестр полковой мазурку играл! А холопу, что с запиской напутал---плетей. Вот ведь медведь, дело лишь бы как сделать, да на печку спать скорей залечь!
---Ну, брат,---рассмеялся Овечкин,---это не новость! Нашим сначала прогонные выписывай, а потом дело спрашивай, и ведь все равно напортачат! Хотя, только в России,Мишель и умеют силой силу ломить в годину лихую, или такой шедевр в темной избе при лучине сделать, что Европе жарко от зависти становиться….
---А Митя все же, в отставку вышел!---поручик разлил водку по лафитникам, выпил и похрустев огурцом, добавил с грустью,---так что Петр Сергеич, гусара-то мы потеряли, и какого гусара….