Сон 1
Гнев Божий
Было определённо позднее утро, часов одиннадцать. Начало очередного беззаботно-радостного летнего дня, наполненного солнцем и упоением беззаботного ничегонеделания.
Я стоял у калитки родных дачных шести соток с явным намерением уйти куда-нибудь подальше от гнёта непонятных людских фигур обитавших в домике, казавшимся таким малень-ким снаружи, но занимавшим с трудом обозримые пространства, если исследовать его изнутри.
Передо мной слева направо растянулась дорога, большинство кочек, ям и особых отличи-тельных признаков которой были обнаружены ещё в далёком детстве во время беззаветной пор-чи двух велосипедов марки Альтаир. Готовясь ощутить гармонию мира и окончательно забыть недавние кошмары, я направляюсь направо. Там вдали живёт мой друг, а ещё дальше и немного направо имеются железнодорожная станция и некая деревня, являющие собой некий символ ци-вилизации. Не то, чтобы мне хотелось сменить язычество на символизм древних китайцев, про-сто надо непременно идти; слева лес, прямо дороги нет; и не хочется сегодня идти в лес; я иду в единственно возможном направлении.
Дорога поднимается в горку. Приобщаясь к гармонии, я честно забываю всё, что требует-ся забыть. На горке развилка. Можно идти налево или направо. Обычно я хожу налево, хотя в любом случае я достигну своей цели, пусть даже моя цель – это некий абстрактный предел бы-тия.
Я останавливаюсь, чтобы вкусить удовольствие от равнозначности предложенных вари-антов, и тут слышу позади глухой удар. Гром. Так гремит только гром. Но в такое прекрасное утро, с таким солнцем, с таким чистым лазурным небом невозможны небесные катаклизмы! В недоумении я оборачиваюсь, и мир делится на две части. То, что находится ниже горизонта, ос-таётся таким же добрым и простым, как прежде. А то, что выше…
Небо перевернулось. Окрасившись алым, переходящим в пурпур, оно строго, величест-венно, напыщенно, обширно и красиво той красотою, которой отличаются великие королевы от великих сельских барышень. Я не испытываю страха, пропадает даже элементарное волнение, зато обостряется чистое, свободное от чувств эстетическое восприятие. Я ощущаю себя челове-ком, увидевшим маленькую деталь скрытого механизма мироздания и оставшимся при этом са-мим собой, избежавшим жестокой эволюции.
И ещё свет. Солнце за спиной, оно тоже какое-то неестественно красное, но земля осве-щена по-прежнему обыкновенным природным светом. Значит, алогичность преднамеренная, лично для меня. Что ж, благодарствую.
И вот я вижу, как градусах в тридцати от зенита сгущаются красные кольца, тёмно-розовые, немного белёсые облака, сосредотачиваются вокруг, и из самого центра бьёт в землю алый столп, накрывая собой изрядный отрезок леса на горизонте. «Конец?» - интересуюсь я у самого себя. Опять гром, и в замедленном режиме меня подкидывает вверх и ударяет о сетку близлежащего участка. Я лежу на ней и смотрю в божественное небо, и тот образ повторяется в моём мозгу, дополняясь следующим, вполне реальным раскатом грома, и я знаю, что это сле-дующий удар, который подбросит меня выше. Выше и дальше, как можно дальше от земли.
Забавно, что не видно следов разрушений. Только светоэффекты, звуки, запахи цветов и озона, да ударные волны, неспособные причинить боли. Я уже понял, что это сон, я очень не хо-чу просыпаться.
Меня подкидывает вверх, и я просыпаюсь, с алым небом, навечно запечатлённым в моей памяти.
Божий гнев. Орбитальная бомбардировка. Но никто не погиб. Потому что в моём сне только я сам способен на подобные занимательные прозрения.
Сон 2
На детской площадке был атомный взрыв
Черты, чёткие наброски, насыщенные забивающим всё остальное эмоциональным фоном.
Город Москва, улица Академика Челомея, дом 6. Мой дом. Я на кухне и уже смотрю в окно. Великое событие для моего внутреннего мира предрешено. Двумя тёмными голограммами застыли мои родители, они здесь в качестве фона и не играют никакой роли. Я смотрю в окно по той единственной причине, что так, видимо, написано в чьём-то сценарии, я ОБЯЗАН смотреть в окно, сама мысль делать что-то иное кажется мне противоестественной.
Начинается отсчёт в голове. Пульсирующая сосредоточенность. В голове отдаётся: пять, четыре…
Перед тем, как должны быть три, появляются три ракеты. Их ещё не видно, не тот угол, но я вижу их сквозь бетон, который вдруг становится таким же прозрачным, как и стекло, но пропускает он только сами ракеты и чуть-чуть звёзд вокруг них.
А вот и ужас, сердце, сжимающееся в предчувствии, душа по всем правилам кричащая «НЕТ!», душа борется, протестует, предпочитает, чтобы всё кончилось как бы в борьбе, хотя на самом деле, всё уже написано в сценарии, и моя живая сущность лишь играет задуманную роль, не больше. Но как естественно вся система работает!
Ракеты прилетели с одной стороны, которую я способен идентифицировать как ТУ (то есть не ЭТУ), они пролетают ещё немного, на цифре два группируются и застывают в воздухе. Взгляд принудительно устремляется вниз, и до меня доходит, что бомбы упадут прямиком на детскую площадку, оборудованную недавно прелестным фонтанчиком и милыми разноцветны-ми горками. Но сам образ отчего-то не приносит эмоций.
При счёте Один они падают вниз и всё вокруг заливается жестким, проникающим белым светом. Сначала голограммы родителей растворяются, почти мгновенно, затем наступает не-сколько более продолжительный ШОК.
Но он вдруг кончается. Вся штука в том, что умирать не больно, а просто маленький шок, временная парализация сознания, когда тело перестаёт БЫТЬ, но ОСТАЁТСЯ сознание своего Я.
Дальше я паникую. До меня вдруг доходит, что это всё сон, я ясно осознаю, что нахожусь в своей кровати, видать, уже утро, лето, дача, каникулы после напряжённой сессии. И ВМЕСТЕ С ЭТИМ СОЗНАНИЕМ Я ЯСНО ЧУВСТВУЮ, КАК БЕЛЫЙ СВЕТ ТЯНЕТ МЕНЯ ВВЕРХ! Срывает с места и тянет в невидимую воронку, так как становится будто бы тесно. Чувствую, как пространство сужается. И помню дословно свою мысль: «К чёрту сон или смерть, мне пло-хо, но я хочу видеть, что там дальше!» Помню до сих пор тут жажду долететь до конца, осозна-вая, всё вполне бодрым разумом. Попасть в иной мир, оставаясь единым ЦЕЛЫМ!
Но меня выкинуло, изрыгнуло в реальность. Помню, что проснулся на кровати в сидячем положении, сжавши ноги в коленях. Сон банально ЗАКОНЧИЛСЯ реальностью. И оставил от себя замечательный образ атомных бомб на детской площадке и шокирующее чувство смерти. Что ж, по крайней мере мне есть о чём писать песни, и, я надеюсь, когда придёт время, будет не столь страшно умирать.
Потому что смерть – это всё-таки не тьма. Смерть – это свет. Я узнал это доподлинно.