1.
Щелчок, потом с характерным гудением открывается дверь каюты. Она вплывает в нее и видит, как он резко отодвигается от иллюминатора и вешает на себя дежурную улыбку.
- Привет, - говорит она.
- Привет, - он старается, как может, но у него не выходят радостные интонации. - Как дела?
- Неплохо, сегодня еще один блок добавили. Установили электронику. Скоро откроем оставшиеся три сектора и центральный купол.
- Неплохо, - соглашается он.
Она замолкает, украдкой смотрит в иллюминатор: так и есть, опять Земля. Уже не таясь, она смотрит на распечатку в зажиме, возле дутой пластиковой тумбочки, навечно приделанной к полу. Шрифт очень мелкий.
- И где дождь? - спрашивает она.
- В Европе, Северной Америке, почти везде.
Он любит дождь. Самое трудное для него сейчас - оставаться без дождя. Он согласен временно быть довеском к ней, согласен провести время на строящейся станции рядом с ней, зная, что его работа начнется только через полгода. Но оказалось, что он не согласен жить без дождя. Когда-то он решился на то, чтобы полюбить ее. Когда-то она решилась полюбить его. И сейчас, она чувствовала, как они теряют этот хрупкий шарик взаимности, оставляя на его месте вежливость, попытку понимания и неизбежные срывы.
Молча они отдают дань традиции: едят вместе, хотя еда из тюбиков не вызывает никаких положительных эмоций. Она надеется, что ей удастся держать себя в руках. Он надеется, что не сорвется и не причинит ей боль. При этом сжимает пластиковый стакан так, что он лопается в руках и капли сверкающими бриллиантами разлетаются по всей каюте.
Оба, задержав дыхание, надевают респираторы.
- Да что такое? – почти стонет он. – Что?
Она не отвечает. Руки привычно включают режим усиленной фильтрации на пульте, возле двери, и гул, бывший почти незаметным, становится громче.
2.
Все, решается он, сегодня! Сегодня все точки будут расставлены. Так больше нельзя. Он отворачивается от двери, на которую смотрел уже восемь часов: она работает уже вторую смену подряд. Если дошло до такого…
Он не успевает додумать. Когда дверь распахивается и буквально влетает она.
- Собирайся, - она в легком скафандре, шлем открыт.
- Куда?
- Собирайся, - машет рукой в сторону встроенного шкафа. – Пожалуйста.
Он внимательно смотрит на нее, потом аккуратно подплывает к дверце и, подождав, пока магнитные подошвы зацепятся за пол, прижимает руку к сенсорной пластине.
Достает скафандр, начинает одевать.
- Давай, помогу, - она придерживает верх костюма.
Чувство гордости борется в нем с благодарностью.
- Спасибо, - буркает он.
- Готов?
- Вроде, - он неуверенно двигается.
- На всякий случай застегни шлем, дорогой, - ее глаза что-то прячут.
- Но…
Он обрывает себя, закрывает лицо, прижимает руки к фиксаторам.
- Все? – спрашивает она по внутренней связи.
- Да.
- Тогда пошли.
3.
Она его ведет по коридорам.
- Зачем? - допытывается он.
- Увидишь, - не сознается она.
Еще один поворот и длинный-длинный коридор. Они продвигаются, цепляясь за поручни. Все ближе и ближе дверь. На ней табличка: "Не входить, работы не завершены".
Она подплывает к двери и на цифровом пульте набирает код. Дверь уходит вбок, открывая черный провал. Он отшатывается.
- Пошли, - командует она.
Пересилив себя, он делает шаг в эту темноту и почти забытое ощущение заставляет его издать изумленное восклицание.
- Это проба, - сообщает она. - Если мы сможем поддерживать здесь гравитацию на этом уровне, значит, мы можем на всей станции держать общий уровень в два раза ниже. Все равно удобней, чем сейчас.
Пошатнувшись, в кромешной темноте - она закрыла дверь, он с наслаждением выпрямляется.
- Хорошо-то как.
И тут он слышит звук.
- Нет, - тихо говорит он. - Не может быть.
- Здесь есть воздух, - отвечает она.
Задрожавшими руками, он нажимает на кнопки разгерметизации шлема, и прозрачная часть откидывается назад.
Капли. Капли воды, бьющие по шлему, по его лицу. Он закрывает глаза, подставляя лицо падающей воде. Она стекает по его лицу за ворот скафандра - он уже немного промок, но как он этого ждал.
Холодные капли смешиваются на его лице с теплыми: он плачет, сам не осознавая этого.
- Дождь, дождь, - повторяет он. - Но как?
- Открой глаза, - ей не надо видеть его, чтобы чувствовать.
Он послушно распахивает веки. И видит звезды, много ярких звезд. Он стоит посередине Вселенной, и на него идет дождь. Поднимает взгляд, и видит тучи. Они тоненькие - сквозь них все видно, но они есть.
- Как?
- Прозрачный купол ледяной. В смысле температуры, - поправляется она. - Со всей станции сюда попадают испарения. Наверху они конденсируются, и получается плотный пар, а заодно и дождь.
- Это... - он не может говорить.
- Случайный эффект. Так получилось. Исправлять не будем.
Они замолкают. Разве обязательно говорить? Он стоит под дождем, и струи воды обмывают его, смывая все эти месяцы, все неприятности, всю усталость ожидания.
Их руки встречаются.
- Спасибо, я...
- Ш-ш-ш, - шепчет она. - Я все понимаю.
Они стоят, взявшись за руки. Дождь редеет, наверху, под куполом, временно проясняется. Он замечает, что становится ярче. Потом отблеск, другой и в купол вплывает Солнце. Оно горит ярко, но не может затмить звезды.
Он смотрит на нее. Она на него.
- Я люблю тебя, - говорит он ей.
- Я люблю тебя, - говорит она ему.
Он прижимает ее к себе, и оба начинают хохотать. Мокрые, но довольные, они смеются - они знают, что впереди.
У них впереди еще много прекрасных дождей.