За окном завывала вьюга... Ветер захватывал сухой мелкий снег, манной засыпавший землю, и разметал его по одеждам ранних прохожих, закидывая шапки, воротники и спины, швыряя в глаза колкие белые частички. Небо еще не расцвело нежными лепестками рассвета... Еще не расцвело? А может ли оно расцвести, туго запеленанное свинцовыми бинтами тяжелых облаков? Потому на улице было темно, а силуэты редких прохожих, облепленных снегом и гонимых ветром, скорее напоминали привидений, чем людей. Забавно было наблюдать за ними из окна.
В комнате было тепло. Красные блики мерцающего огня от искусственного камина скользили по стенам, облизывая предметы, заставляя тени извиваться и подпрыгивать, создавая иллюзию танцующих на углях йогов. Не спалось...
Глаза, как-то сами собой распахнулись, сон растворился, как легкий дымок тумана при появлении первых лучиков солнца. На столике, рядом с кроватью, лежал ослепительно белый лист бумаги, согнутый пополам. Нет, он теперь уже не был белым, скорее розовым, зацелованным светом искусственного огня.
Рука медленно потянулась к листку, пальцы, нежно прикоснувшись к нему, захватили легкую добычу...
"Милая, мое сердце живо любовью к тебе, моя душа нежна мыслями о тебе. Ты самая прекрасная, самая замечательная женщина на свете. Как благодарен я судьбе за то, что она неразрывно связала нас в этой жизни. Спасибо, что ты есть у меня..."
Губы сами собой сложились в мягкую улыбку, в глазах заплясали маленькие огоньки, взгляд устремился к окну, туда, где за много километров, далеко за призрачным горизонтом другие губы шептали эти слова, а рука послушно сплетала цепочки из букв, укладывая их венком нежных цветов на белоснежный лист бумаги...
«Что женщине в такой день
пожелать?
Чтобы не знала горестей как мать,
Чтобы была желанна как жена,
Чтоб говорили все: - Ах, как умна!
Чтоб дом ее ломился от цветов,
Чтоб не жалели ей прекрасных слов…»