Когда Генеральным секретарём был Черненко, я работал на закрытом предприятии. В связи со сменой руководства в стране или по какой-то другой причине работы на предприятии не было. Зарплату, тем не менее, выплачивали, на работу надо было всё равно приходить, причём без опозданий. Все изнывали от безделья, что бы как-то скоротать время мы травили байки. Один из моих друзей сослуживцев очень часто посещал Большой Театр, и каждый раз увлечённо рассказывал о своих похождениях. Он был квакером, пропускали его бесплатно, за это он должен был отрабатывать громкими аплодисментами, криками браво, выполнял мелкие поручения. Бывая часто в театре, он знал много закулисных новостей, был знаком с некоторыми знаменитостями. Больших любителей балета среди нас не было, но так как заняться было не чем, все слушали. Однажды он предложил мне съездить с ним. Я по отнекивался, но он мне сказал, что кто приходит впервые может не кричать, достаточно хлопать. Никогда в Большом я раньше не был, мне было, конечно, интересно съездить и я согласился. Встретились в условленное время на автобусной остановке, поехали в театр. По дороге обсуждали показанный на кануне по телевиденью концерт. Концерт был как раз из Большого Театра, посвящён был, уже не помню чему. На вопрос, что мне больше всего понравилось, я сказал, что американцы. Американская труппа приехала специально выступить только на этом концерте, от классического балета они отличались, это был какой-то осовремененный балет, но балет, без сомнений. Мой друг сразу стал меня грузить, что это халтура, говорил что-то заумное, я особенно не возражал. В Большой мы приехали минут за 20 до начала представления. Зайдя внутрь здания, мы присоединились к не большой компании, которая мирно стояла в сторонке и что-то увлеченно обсуждавшая. Мой приятель меня представил, никто новому человеку не удивился. Там тоже обсуждали вчерашний концерт, многие из присутствующих на нём были. Первый вопрос, который нам задали, – что нам больше всего понравилось на концерте. Я промолчал, а мой дружок сказал, что американцы. Его тут же начали грузить, приблизительно так же как он грузил меня, доказывали преимущества отечественного балета. Минут через десять к нам подошёл какой-то помятый мужчина и стал раздавать билеты, оказалось, что это был самый главный среди них. Он был видимо после вчерашнего, билеты раздавал молча, спросил только, что во вчерашнем концерте понравилось больше всего. Все дружно ответили – американцы, он только махнул рукой, никого грузить не стал. Все розданные билеты были разорваны, поэтому нас проинструктировали к какой билетерши надо подходить. Прошли все благополучно, инструкция помогла. Разместились мы в ложе на втором этаже. Начался спектакль – Щелкунчик. Главные партии исполняли – Лиепа младший и известная балерина, имя которой я уже забыл. Группа поддержки поддерживала, как оказалось, не всех. Лиепа входил в их список, балерина та нет. Я тоже был вынужден хлопать больше Лиепе, хотя смотреть, как танцевала балерина, мне очень нравилось. В антракте погуляли по театру, о чём-то беседовали, мне всё нравилось, впечатлений было море. Второе отделение смотрели из другой ложи, расположенной напротив. Квакеров рассаживали определённым образом, нас перебросили на усиление другого фланга. Самая трудная работа у квакеров по окончанию представления, все прибежали к сцене, громко кричали браво, требовали артистов возвращаться на поклоны в течение длительного времени. Балет Щелкунчик мне очень понравился, я чувствовал себя обязанным отработать, тоже вместе со всеми кричал и хлопал, давалось мне это с трудом. Меня ещё приглашали на другие спектакли, но съездить больше ни разу не довелось. Большой, есть большой, не зря им так восторгаются, узнал, что такое настоящее искусство. По-разному можно относиться к квакером, они честно отрабатывают свои бесплатные билеты. Артисты, которые их нанимают, осуждения, на мой взгляд, то же не заслуживают. Кроме квакеров никто браво не кричит, все зажаты. Выкрики, это часть представления, этим занимаются профессионалы.