Давным-давно летом в конце пятидесятых годков ехал я на велосипеде за хлебом в деревню Ям из деревни Вокшеры, в которой отдыхал почти каждое лето. Когда-то - ещё до революции - это было селом с храмом, со школой, магазином,с большой господской усадьбой в греческом стиле.Барский дом дом с колоннами стоял на пригорке возле искусственного пруда, сотворённого благодаря деревянной плотине на речке Вокшерка. Река больше похожа на ручей, но всегда была знаменитой своими нежными плотичками и ершистыми окуньками. В первую революцию 1905 года заезжие народовольцы дом спалили,содержимое разграбили, плотину разрушили, пустили "красного петуха" под крышу и укатили в Москву умирать на баррикадах и на каторге за светлое будущее русского народа.Крестьяне погуляли, помолились,покаялись,но про барский дом забыли.Всю вину за "спёпкаразинский" загул свалили
на масонских антихристов:
- Бес попутал!..
С тех пор началось тихое перерождение большого села в деревушку в четыре избы: многовековую церковь, пережившую татарское нашествие, свалили тракторами, кладбищенские кресты порубили на дрова, каменные надгробия разбили, могилы вскрыли в поисках золотых крестиков, мягкие грунтовые дороги покалечили грузовиками. Школу разобрали на дрова. Дом священника по бревну перевезли в село Початок и разместили там почту, правление колхоза, медпункт и милицию. Пахотные поля заросли кустарником. Мосты прогнили. Зародилось чудное дачное местечко: покой,
тишина, безлюдье. Хорошо! Даже навозом не пахнет.
Дорога шла лесом: лесной воздух, пропитанный влагой, насыщенный запахами малины, грибов, хвои; налетающим ароматом цветов; и ещё, чем-то таким, что трудно передать словами. Весь этот волшебный запах русского леса наполнял мою грудь неописуемой радостью бытия: жизнь казалось беспредельно чистой, прекрасной и бесконечной.Лениво крутил педалями велика и, наконец, вырулил к сельскому магазину. Магазин - покосившаяся изба (бывшая ямщицкая) сиротливо стояла на пригорке в окружении мужиков и редких баб.Все ждали появление Нюрки директора сельпо и продавца в одном лице.Самогонный перегар ямских мужиков перекрывал запах разлитой солярки.Вонючий дым махорки из газетных самокруток казался приятным. Все терпеливо ждали продуктового привоза из Ярославля.Вот появляется величественная Нюрка,одетая в белый грязный фартук. Все почтенно расступаются перед ней,пропуская к большому амбарному замку пышное тело, преисполненное "деревенским эротизмом".
- Что сегодня привезла то?
- "Солнцедар" и хлеб серый, буханочный!
Нюркин голос игриво звенит.
- А крУпы, консервы, макароны? - заголосили бабы.
- На складе нема. И не будет, граждане колхозники!
- А нам и одного "Солнцедара" достаточно! - забасили мужики, уже вкусившие с утра своего самопального винца.
В те годы развитого социализма на пустых прилавках сельских продмагов иногда появлялись рыбные консервы "бычки в томате" и даже "крабы консервированные",завернутые в прозрачную бумагу. Мужики пытались закусывать этими крабами, но во хмелю они глотали деликатесы вместе с обвёрткой. Крабы не "пошли".Это был единственный пищевой продукт, который на полках лежал по несколько лет нетронутым. Остальное сметалось в желудки очень быстро."Бычки в томата" были вне конкуренции.Они продавались в комплексе с "вином" под ласковым названием "Солнцедар". Но некоторые выпивохи "консерву" относили детям, а сами употребляли "солнцедар"прямо из горла без пищевого подкрепления.
Поговаривали,что не только от одной капли, но и от запаха этого "винца" лошади дохли как мухи.Но русский мужик упорно пил это "винцо" и не закусывал.Крякнет смачно. Пошмыгает носом перед рукавом фуфайки и хорош!
- С таким "винцом" мы не только германца придавим, но и американца "приголубим" под ноготочек. А зачем это пойло закусывать то? Оно само по себе питательное!
При этой фразе большой крестьянский палец обязательно поднимался к небу:
- Партия и правительство позаботились об русском мужике: в одной бутылке и пойло и закуска! Во!Красота! Весь коммунизм упакован в одной бутылке "Солнцедара"
Подошла моя очередь получать свой продуктовый пай.Нюрка, кокетливо улыбаясь,подаёт мне буханку хлеба, бычки в томатном соусе и бутылку "Солнцедара":
- Пожалуйте, городские, товарищи дачники!
Хлеб, консервы я взял, а от "вина" отказался.
Ко мне моментально подлетел полупьяный Васька пастух:
- Слышь паря! Отдай мне бутылку то. Нюрка стерва только по одной бутылке в одни руки выдаёт."Борьба с пьянством, борьба с пьянством! " - передразнил он продавщицу и, повернувшись к мне, продолжал:
- Мне то одной фляжки "дара" мало.Мне и четыре не хватает.
Я протянул ему бутылку:
- Бери! Бери!Будь здоров, Василий!
- Ты меня угощаешь?
- Угощаю!
- Ну, знаешь ли, блин дорогой мой коровий!Давай её милую с тобой, вместе, сейчас и раздавим! А?
- Я ни вина, ни водку не пью.
- Как? Врёшь! Ну да ладно! Приходи на ферму или в моё стадо. Молока дам! - сколь хошь! Сам то я молоко не пью.Ну ладно!Твоё здоровье! Будь!
Васька всполошился и ловким движением большого пальца сковырнул
"бескозырку" бутылки. Запрокинув голову, задыхаясь от нетерпения, булькая со смаком, с громким стонам, двигая кадыком в такт огромным глоткам,одним махом выпил из горла мою бутыль
"солнечного дара".Мотнул лихо головой, хрипло крякнул,плюнул на пол, растёр плевок, занюхал выпитое тыльной стороной ладони и, топнув ногой, дико завопил:
"Эх-ма!Жизнь то как хороша!Жить то как хочется! Спасибо советской власти! Она нас сделала свободными и пьяными!Лишь бы не было войны, ап твою мать!Хотят ли русские войны..."
Все одобрительно засмеялись.
Пошатываясь, горланя знаменитую песню, пошёл к своему стаду, которое,естественно, кроме матерного других наречий не понимало.
- Пьёт шибко, - заметила Нюрка. - А пастух он справный! Молоко у него вкусное, питательное. Всё в город увозим! У нас только пьют "Дар солнца"!
- А кто теперь не пьёт?- забубнили покупали.
- Выпили и не надо в кино баб водить! Житуха!
В Нюрка хихикнула:
- И на сеновалы таперяча нас не водют и в постель беседовать не ложут! Нынче с этой проклятой бутылкой то и спять в обнимку.
Через год Васька пастух,напившись "солнцедара" вышел на железнодорожное полотно "поговорить сурьёзно" с тепловозом.
Он шёл по шпалам транссибирской магистрали "Москва-Владивосток" и,грозя кнутом несущемуся на него пассажирскому составу, приговаривал с угрозой:
- Ну, что вы здесь разъездились!Что вы спать нормально людЯм не спать не даёте. Сидели бы дома! Ездят тут, ездят. Куда, зачем? Коров пугают!.****и! Сволочи! Мать вашу! Мои коровы молоко перестают через вас давать. Стой тебе говорят!Стой!
Ё твою мать! Поговорить хочу! О счастье поговорить хочу!
Пассажирский поезд торопился к Тихому океану и летел со страшной курьерской скоростью. Ваську отбросило к арочному мосту. Экспресс дико завизжал тормозами и остановился лишь
на том берегу реки.Ваську отвезли прямо на сельское кладбище, минуя больницу. А зачем надо было завозить к фельшеру, когда поезд его на две части разделил.
Вскоре о Ваське пастухе все дружно забыли, как забыли о том "счастливом" прошлом, о котором даже вспоминать не хочется: сплошной солнцедар.